Утром следующего дня Нине стало совсем плохо.

– Марго на кухне в старом сундуке лежат бумаги Юрочки. Возьми в буфете ключ от сундука. Там помимо бумаг должна быть синяя папка, принеси её сюда.

– А что в этой папке? – спросила я её.

– Это Юрочкино открытие, о котором я вам рассказывала, он завещал эту папку сыну Валерию. А я хотела отдать её на хранение Лерочке.

В сундуке никакой синей папки не было. Не зная, что делать и как сказать что девочка, наверное, пропала вместе с ценной папкой я побрела назад в дом.

– Где папка? – настороженно спросила Ниночка.

– На месте, на месте, – ответила я ей.

Но было понятно, что Нина всё поняла.

– Она не могла. С девочкой что-то случилось из-за этой папки, – Нина стала ещё бледнее, – не смогла сохранить, не смогла уберечь, – прошептала она и потеряла сознание.

Больше в сознание Ниночка не приходила, и через день её не стало.

Полина не находила себе места. Три дня к ней не приходила Лера.

– Просто так она не могла не прийти. Что-то случилось. Наверняка это происки Полякова.

На следующий день она решила выписаться под расписку, но ей было отказано в этом.

– Вам закапали в глаза капли. Вы сейчас света белого не увидите, не только дорогу перед собой.

Полина тщетно просила вернуть ей паспорт и отпустить, но услышав опять отрицательный ответ, решила переодеться, благо носильные вещи лежали в шкафчике в палате и потихоньку сходить к Нине Михайловне. В конце концов, паспорт можно забрать и позже. Она хотела выйти из палаты, но в дверях появилась медсестра и сказала, что её просят к телефону.

– Полина, это тётя Капа, соседка Ниночки. Поля, я подумала и решила сказать тебе.

– Капитолина Сергеевна, где Лера? – перебила её она, уже чувствуя беду.

– Не знаю Полюшка! Пропала твоя дочка, уже третий день её нет. Ушла в школу и не вернулась.

– Как пропала? Как не вернулась? – у Полины закружилась голова.

– Поля, Ниночка наша умерла, – тихо продолжила Капа.

– Как умерла? – у Полины выпала из рук трубка аппарата.

– Так уже и похоронили, родственники приехали, – слышалось из трубки.

Полина, натыкаясь на редких встречных людей, медленно шла к выходу из больницы.

Автомобиль Валерия мчался по утренней трассе. Почему он решил ехать в свой родной город, а Южногорск он считал таковым, на машине, он и сам не понимал. Вполне можно было долететь из Москвы до Краснодара, а там рукой подать до тихого, утопающего зеленью, с запахом моря и цветов родного уголка.

– Зачем я спешу туда, где меня давно уже никто не помнит, не ждёт,– грустно думал он, закуривая очередную сигарету, – но я помню, от прошлого никуда не деться.

Прошлое сидит в тебе памятью, как заноза, которую никак нельзя удалить из сердца, из мозгов даже самой тонкой иголкой. Оно овладевает тобой и память, обрастая мельчайшими подробностями, всё увеличивается, всё растет, заполняя сердце, изматывая душу воспоминаниями. Что мы против прошлого? Актёры, разыгрывающие мелодраму или трагедию? Режиссеры, снявшие на плёнку памяти своё представление, критики, анализирующие свои действия на сцене жизни? Художники, раскрашивающие свои поступки в цвета радуги или серой обыденности? Скорее всего, мы бессильные зрители воспоминаний. Мы ничего не можем изъять, вырвать, зачеркнуть, переиграть из своего прошлого для замены, даже для изменения маленького штришка с целью повлиять на дальнейший ход наших поступков.

Валерий помнил всё и всех из своего детства. Он помнил школу, где работала учительницей физики его бабушка. Отлично помнил своих одноклассников. Самого близкого друга – грека Андроникоса Аманатидиса, которого все называли Дроном или Греком, как это принято у мальчишек, и который ужасно гордился своим греческим именем и фамилией. При случае не забывал напоминать всем: – я сильный человек, о чём говорит моё имя, а фамилия подтверждает, что я воин и победа будет всегда за мной. Валерий улыбнулся, вспоминая, как не раз ему приходилось защищать смелого грека от происков соседских мальчишек. Дрон с родителями после его отъезда должен был переехать в Грецию. Интересно, как сложилась у него жизнь?

Бабушка Валерия вскоре после его последнего отъезда в Штаты, умерла. О чём сообщила ему заботливая мама по телефону. Он тяжело пережил это известие. Его долго мучила совесть, за не отданное вовремя бабушке внимание. Теперь он понимал, что мог больше времени находиться с ней, мог заметить ухудшение её самочувствия. Наверное, она страдала и за маской радости на лице, скрывала свою сердечную боль. Тогда, чтобы не думать, вспоминать, он с головой погрузился в учёбу, потом в работу. Вскоре ему предложили контракт на работу в Англии. Он с радостью согласился. Всё ближе к России. И вот по окончании контракта, Валерий вернулся в Москву. В свою старую квартиру, где он когда-то проживал с родителями, он бросил вещи и, купив автомобиль, сразу выехал в свой город детства.

Теперь он едет в Южногорск за тем, чтобы встретиться с детством, с юностью.

Валерий опять закурил. Толи от этого, а может от того, что обида на себя застряла глубоко в сердце и никак не хотела дать ему возможность здраво взглянуть на то положение, в котором он оказался, после очередных двух-трёх затяжек к горлу подкатила тошнота. Он бросил недокуренную сигарету в открытое окно джипа, но через несколько минут закурил другую.

– Прости бабушка, – прошептал он и нажал на газ.

Вспоминая прошлое, он злился на себя за то, что никак не может представить, как бы выглядела сейчас бабушка. Почему-то хорошо ему запомнились её руки с длинными худыми чуть скрюченными от постоянной работы пальцами, которыми она в далёкие годы детства ворошила его волосы. В памяти часто всплывала картинка: бабушка сидит у старенького трюмо и собирает свои длинные волосы в аккуратно зачёсанный тугой пучок. Складывая воспоминания о ней в единый клубок, Валерий отчётливо представлял её, ещё той моложавой женщиной, только что вышедшей на пенсию, и никак не мог представить бабушку, лежащей в гробу, совсем старенькой, с лицом, покрытым сеточкой мелких морщинок.

Он отлично помнил лицо Лины. Её глаза, губы, шею, волнистые чуть с рыжинкой волосы с красивыми локонами, хрупкую девичью талию, длинные красивые пальцы и вполне представляет, как она могла бы выглядеть сейчас, через столько лет. Ему казалось, что увидев, он непременно её узнает.

А вот как могла бы выглядеть бабушка?

Валерий мчался по новой, но уже довольно выбитой трассе и курил неприятные на вкус сигареты с этикеткой «Майборо» ничего общего не имеющие с аналогом. Казалось, что в американских сигаретах был совсем другой табак. Впрочем, другим не таким было всё. Другая вода, другой хлеб, бензин, воздух. Докурить до конца сигарету не хватало сил. Он бросал одну, но тут, же закуривал другую, будто она была не из той же пачки.

Он всё ближе приближался к своему любимому маленькому, но такому уютному и родному городку на берегу небольшого морского залива. Окутанный воспоминаниями, мучившими его сердце угрызениями совести, душой полной жалости к любимой бабушке, которую не смог проводить в последний путь, переполненный обиды на юношескую любовь, которая сразу выскочила замуж после его отъезда. Эту новость ему тоже сообщила мама сразу после новости о смерти бабушки.

Двойной удар, так он называл это её сообщение. Валерий проехал ночной Краснодар сияющий огнями и ещё через пару часов, почувствовав тошноту от выкуренных сигарет, головокружение от усталости. Он остановил автомобиль у кемпинга при въезде в Южногорск.

– Не переживайте, у нас всё стерильно. Желаете, я принесу ужин в номер? – ему улыбнулась девушка, встретившая его при входе, которая поспешила успокоить его, увидев, как он разглядывает всё вокруг.

Удостоверившись в том, что номер действительно чистый, Валерий принял душ.

Новшества в России в новом тысячелетии удивляли и радовали его. Прибыв из Штатов в Москву, он не ожидал увидеть столицу такой похорошевшей. За годы его отсутствия в стране, она очень изменилась к лучшему. Стала больше походить на престольный град. Чистые улицы, красивые высотки, бизнес центры. Обилие ресторанов, магазинов, гостиниц. Люди стали выглядеть не серой массой, одетой в одежды тусклых расцветок, а казались яркими цветами, окрашенными во все цвета радуги. Из серой и бесцветной Москва превратилась в яркий разноцветный современный город. Изменения в лучшую сторону он увидел проезжая через Ростов-на-Дону, Краснодар. И огни родного города, которые он наблюдает сейчас из окна кемпинга, тоже радовали его.