Это майское утро началось не только с дождя, окутавшего своими прозрачными серыми нитями всю Москву, но и с тревожных, грустных размышлений. После вчерашнего разговора по телефону с мамой, которая живёт в Ростове-на-Дону, мой мозг замешкался от набегавших мыслей. Они никак не хотели найти выход из сложившейся ситуации. А положение дел было таково, что вынуждало мою уже в очень солидном возрасте маму покинуть город и срочно выехать в Южногорск, где проживает её одинокая двоюродная сестра. Всю жизнь их связывала крепкая любовь и дружба.

Ниночка только так всегда называла её мама, тяжело заболела.

– Болезнь её называется – возраст. Да и сердце у неё на самом деле не самое крепкое. Я не могу оставить её одну, – убеждала меня мама, – недопустимо, чтобы Ниночка чувствовала себя одинокой. Ты забыла, как часто вы ездили к ней летом, когда были детьми? А выросли, так вам всем заграницу подавай. Нет, Марго мне совершенно необходимо поехать в Южногорск.

Мама как всегда немного преувеличила, обобщив с моими детьми и внуками меня, которая сто лет уже не выезжала за пределы родной страны. Но, это правда, что с тётушкой мы общались давно и наспех. Бурчать мама умеет, но её высказывания не меняли положения дела. Тётушке необходима помощь, а маму одну отпускать нельзя. Эта вполне осознанная необходимость поездки в её возрасте может обернуться для неё вполне необходимой госпитализацией. А перемена климата к букету её болезней как раз добавит нежелательный штрих.

После утренней чашечки ароматного кофе, мой мозг всё-таки справился с задачей.

– Заботу о любимой тёте я возложу на себя.

Как это будет выглядеть, и на какое время мне придётся покинуть свои места обетованные в виде дачи и московской квартиры я решила домыслить потом. А пока я набрала номер телефона своих родителей.

– Мамочка тебе не надо никуда ехать, я сама поеду в Южногорск и поживу с тетушкой, сколько это потребуется. В конце концов, в течение последних нескольких лет заслуженного отдыха мне пришлось столько раз покидать свой дом, что поездка к Ниночке, окажется самой незабываемой и приятной. Тем более берег Чёрного моря, южное солнце. Ты даже не переживай. Совместные прогулки, лечение под моим надзором поставят её на ноги.

– Даже не сомневаюсь Марго в твоих способностях. Ты любого поставишь на ноги. Или наоборот. Ты правильно решила. Но я всё равно поеду и некоторое время, побуду с Ниночкой, пока ты уладишь все свои дела. Да и пока ещё июнь. Не так жарко.

Сообщая всем моим друзьям и близким в Москве и в дальнем зарубежье о своём новом месте пребывания, я поделилась этой новостью и с Машей. Нас с ней связывает дружба, особенно после того, как она открыла реабилитационный центр для детей, подвергнувшихся насилию в деревне, где находится моя дача, после ряда негативных событий, которые нам пришлось с ней преодолеть.

– Здорово, – воскликнула Маша, – а я сделаю себе подарок и в июле приеду к вам в отпуск. Хочу подыскать место для филиала центра вблизи моря. Вот приятное с полезным и совмещу.

Моя тётя для всех Нина Михайловна, а для нас близких ей людей Ниночка, раньше жила в Ростове. После окончания университета миниатюрная с большими добрыми глазами и сильным характером девушка вышла замуж и уехала с мужем морским офицером в Южногорск, где работала преподавателем физики в школе. Но жизнь её сложилась, можно сказать, трагически. Бывает такая несправедливость, что сначала судьба преподносит человеку всё: ум, красоту, чистую и верную любовь, хорошего умного сына. Потом в один день, счастье как клубочек ниток начинает куда-то катиться, катиться, становясь всё меньше и меньше в своих размерах.

Так получилось и у Ниночки. Сначала погиб муж, так и не вернувшийся с похода. Сын вырос. Уехал учиться в Москву. Стал физиком. После окончания учёбы с красным дипломом, получил место в престижном институте. А вскоре получил под свои разработки лабораторию. В начале перестройки он должен был выехать в Соединённые Штаты в длительную командировку работать над каким-то совместным с американцами проектом.

Но… Не люблю я это «но». Оно всегда разделяет время на: до этого «но», обычно счастливое и после него, почему то обязательно трагическое и грустное. Вот в перестроечные тяжёлые годы с Ниночкой и случилось это «но».

Перед самым отъездом с семьёй в США в Москве убили сына Ниночки Юрку. Официальная версия следствия ограбление. Но Нина никогда в неё не верила. Юра был талантливым физиком, и Нина в разговорах с моей мамой всегда утверждала, что Юра погиб из-за своей профессиональной деятельности. Я была не на много старше двоюродного брата. Он женился тогда, когда на моём горизонте забрезжил развод. В это время я была чрезмерно загружена и работой и семейными проблемами, поэтому с Юркой в Москве мы редко, но встречались. Я была на его свадьбе, где и познакомилась с женой Юры. Мне было удивительно, до какой степени молодожёны разные. Невеста выделялась яркой внешностью. С пышной чёрной копной волос и алой помадой на губах, она больше походила на героиню Мериме Кармен, как мы все привыкли представлять эту красавицу. Но в дальнейшем после нескольких общений и разговоров с ней, я всё больше удивлялась тому, что делает любовь с людьми и какие противоположности она сводит друг с другом.

В начале восьмидесятых прошлого столетия известный на весь мир институт, в котором работал тогда молодой физик, Колосов Юрий Иванович находился в положении невесомости. Проходили год за годом. Престарелые измученные болезнями правители страны умирали один за другим. Институт из-за новых перемен и потрясений в стране постоянно лихорадило. Всех учёных волновал только один вопрос, что будет дальше с институтом с программами с новыми разработками, в конце концов, с ними. Рушились на корню все планы. С падением Берлинской стены, упала и надежда советских учёных на лучшие времена. Казалось бы, перемены в стране должны были внести свою положительную лепту в сфере новаций, но учёные остались за бортом этих перемен. Перестройка коснулась их только в плане поголовного закрытия научно-исследовательских институтов, свёртывания всех программ и разбазаривания, стратегически важных для страны секретов и разработок. Под прикрытием совместных с иностранными учёными изысканий продавалось всё, что имело малейший интерес на Западе.

Не всё нравилось в появившихся новшествах совсем недавно секретного учреждения руководителю лаборатории при кафедре «Термоядерного синтеза и ионно-плазменных технологий» Юрию Колосову. Он прекрасно осознавал, не всё можно продавать, отдавать и дарить за рубеж. Так же он прекрасно понимал, что сделанное ему предложение работать в "Беллт лабораторис» в США это продажа нынешним руководством института, прежде всего его Колосова мозгов американцам. А некоторые разработки его лаборатории и результаты исследований, которые проводились многие годы, дорогого, стоят для России. Конечно, работать в полную силу материально не нуждаясь, мечта многих, если не всех учёных мира не то, что российских. Но бардак, происходящий в стране под названием «Перестройка» откидывала почти законченные исследования на многие годы назад.

Юрий часто и с тревогой размышлял на эту тему. Ему давно стала понятна политика руководства института. Продать всё, что можно. Поэтому он держал в секрете от всех свои основные наработки по теме, которой отдал многие годы жизни.

Но все же под напором жены и угроз руководства института остаться вообще безработным Юрий дал согласие на работу в "Беллт лабораторис" ведущую исследования прикладного и фундаментального характера во многих областях физики. Согласился не потому, что ему надоело слышать упрёки Жанны на безденежье, а потому что там за рубежом ему предоставляли возможность работать в полную силу способностей своего мозга. Там он мог продолжать работать над новым интересным проектом, думать о науке, а не о том, какой сделать выбор стоять на торговом рынке и продавать дешёвые шмотки или привозить эти шмотки, чтобы ими торговали такие же замученные отпущенные на вольные хлеба безответственными демократами люди с высшим образованием. Однако согласие он дал с одним условием, что руководством его детищем, его лабораторией займётся его заместитель и друг Георгий Ярошенко.