Народ потушил прения шквалом эмоций. Кто-то ободрял Цезаря, другие, и их было больше, поддерживали Катона.

Цезарь поднял руку в знак намерения говорить. Толпа нехотя угомонилась, и консул объявил:

- Хорошо, граждане, коль вы требуете, я дам высказаться представителям нашего общества. Но только не тем, чье мнение и так всем известно, кто закостенел в своем консерватизме и превратился в идола отрицания, а действительно лучшим из нас, делом доказавшим свое право на особое к себе внимание!

По его знаку на трибуну величавой поступью направился монументальный Помпей, а следом по-медвежьи неуклюже заковылял Красс. Когда они завершили свой путь в точке пересечения тысяч взглядов, Цезарь поставил Помпея справа от себя, а Красса - слева и, приосанившись в таком солидном окружении, представительным тоном обратился вправо:

- Ответь мне, Великий Помпей, поддерживаешь ли ты земельный закон?

- Да, - по-гениальному просто ответил Магн.

- Но ты видишь, что есть силы, ненавидящие народ, готовые любым путем воспрепятствовать насущной государственной мере? - продолжал публичный диалог консул. - Так вот, Помпей Магн, если кто-то попытается насилием помешать осуществлению земельного проекта, ты встанешь на защиту закона?

- Против поднявших меч я выступлю с мечом и щитом! - самодовольно заявил Помпей.

- Опомнись, Магн, ты находишься не в Азии, среди варваров, не понимающих ничего, кроме грубой силы, а в Риме, на форуме, в окружении свободных граждан! - воскликнул Катон. И затем добавил: - Пока еще свободных.

Однако, вопреки предостережению Катона, большинству простолюдинов понравилась увесистая фраза Помпея, и настроение форума снова стало меняться.

Зная правило, гласящее, что надо ковать, пока горячо, Цезарь без промедления предоставил слово Крассу.

- Поддерживаю земельный закон и всегда готов встать на его защиту, - сообщил тот и в доказательство слов убедительно побренчал серебром, напичканным во все укромные места его плаща.

Цезарь ликовал, плебс, почему-то, тоже.

- Сограждане! - звонким голосом перекрыл благодушный шум Катон. - Мы стали свидетелями тому, как правая рука пожала левую, и тем самым преступный сговор самообнаружился. Нам воочию предстало трехглавое чудовище, о существовании которого сенаторы предупреждали вас ранее! И если вы теперь убедились в нашей правоте, то дайте нам высказаться!

- Пусть говорят! - повелели двое трибунов, работающих на оптиматов.

- Налагаю вето! - зарычал другой трибун - Ватиний.

- Не напрягайся так, толстяк, не то лопнет твоя прославленная в анекдотах шея, и нас всех зальет грязью из твоего необъятного брюха! - крикнул Фавоний.

Кому-то понравилась грубая насмешка, кого-то она возмутила. В толпе началась перебранка. Пользуясь замешательством, Катон решительно двинулся к рострам в сопровождении тех самых двоих трибунов, которые дали ему слово. Застигнутые врасплох ликторы Цезаря расступились, и в мгновение ока Катон оказался на ораторском возвышении. Он встал между Цезарем и Помпеем и начал речь, полную стоического достоинства и пророческих откровений. Цезарь несколько раз пробовал его перебить, но оратор умело использовал эти вмешательства в качестве иллюстрации к обсуждаемой им теме тирании трехглавого чудовища, и оппонент почел за благо отойти в сторону.

Едва только Катон отодвинул Цезаря на задний план, как плебс забыл прежнего любимца и отдался Катону, с восхищением внимая его вулканическим воззваниям.

Тем временем в тылу у передового отряда оптиматов группировались вражеские силы, готовясь к решительной контратаке. Неутомимый Цезарь тряс за грудки своих помощников, стараясь привести их в чувство и зарядить воинственным потенциалом.

И вот, когда Катон в апофеозе обличений готовился навечно похоронить авторитет Цезаря в святом негодовании народа, его схватили сзади жилистые руки консульских ликторов и повлекли назад к ступеням, ведущим вниз. Трибуны попытались защитить соратника, но наткнулись на необъятный торс Ватиния и оказались не у дел. В тот момент многие поняли, почему Цезарь избрал в друзья именно Ватиния.

Катон стал отчаянно сопротивляться. Как всегда в критической ситуации, его силы удесятерились, однако противников было двенадцать, и они медленно, но верно одерживали верх над десятисильным Катоном. Народ забеспокоился, но Помпей мобилизовал своих ветеранов, и те, сгрудившись у ростр, оттеснили разрозненные группы сторонников оптиматов. Сенаторы волновались, выражая намерение схватиться врукопашную, но привычка воевать языком восторжествовала, и их возмущение растворилось в разливе сбивчивых речей.

В итоге, при бесчисленном множестве почитателей и единомышленников в непосредственной схватке с неприятелем Катон снова оказался в одиночестве против всего вражеского войска. Будучи привычен к роли одного воина в поле, он продолжал яростно отбиваться от наседающего противника, и у самого подножия ростр на виду у римского народа дело у атакующих застопорилось. Цезарево войско никак не могло справиться с упрямцем, а Помпей все еще стеснялся бросить в эту битву свои победоносные легионы. Возникла опасность, что зрелище насилия в конце концов вразумит плебс, и он встанет на защиту Катона, поэтому Цезарь вмешался в ход боя и подсказал ликторам, как управиться с непокорной жертвой. Вняв императору, его верные воины подхватили Катона на руки и понесли прочь с форума.

Лишившись опоры матушки-земли, Марк потерял возможность сопротивляться. Но он не мог смириться с поражением, потому нашел иной способ борьбы, причем гораздо более действенный. Используя злобные руки врагов в качестве ораторской трибуны, Катон возобновил речь к народу.

- Итак, граждане, - несколько сбиваясь с ритма от тряски, но все же достаточно внятно начал выкрикивать он, - вчера я предупреждал вас о существовании трехглавого дракона, взращенного всеми пороками нашего времени с целью погубить Республику; час назад вы своими глазами могли увидеть на рострах это чудовище, две головы которого активно поддакивали третьей. Такое единомыслие этих голов понятно, ведь у всех у них один хозяин - честолюбие, переходящее в тиранические амбиции! А теперь, граждане, я на собственном примере демонстрирую вам этого трехглавого в действии! Вот он во всей своей красе! Смотрите, как чудовище поступает со мною, и имейте в виду, что то же самое ждет любого из вас, кто только посмеет воспротивиться его воле! Вот за кого вы голосовали, граждане! Вот кого вы посадили себе на шею! Вот что происходит, римляне, когда консулом становится не тот, кто нужен государству, а тот, кому нужно государство, не тот, кто создан для власти, а тот, кого создает власть! Смотрите же, некогда свободные граждане, на этот апофеоз демократии!

Народ жадно следил за происходящим, не зная, рыдать или хохотать при виде этой трагической комедии. Цезарь на рострах схватился за голову и, не владея более собою, ждал лишь одного: когда ликторы довершат свое дело и выволокут, наконец, оратора с площади.

Один из консульских слуг, изловчившись, зажал Марку рот, но тот вывернулся и закричал:

- Смотрите, люди, эти борцы за свободу затыкают рот римскому гражданину! Им мало, что они скрутили мне руки и ноги, их более всего беспокоит моя способность говорить, ибо тиран может заковать в цепи людские тела, но он бессилен совладать с их разумом и волей к свободе! Истина разит тиранов сильнее меча. Так сохраняйте же, люди, способность различать истину в море лжи, именно в этом залог вашей свободы!

На краю форума у одного из храмов Катон сумел высвободить правую руку и, обдирая ногти, стал цепляться пальцами за булыжники мостовой. Движение снова застопорилось. Уже готовый возрадоваться долгожданной победе Цезарь снова обмяк, Помпей стыдливо потупил взор, а Красс мысленно взывал к Юпитеру, моля его прекратить ужасное зрелище, и обещал за эту услугу принести дар Капитолийскому храму в тысячу талантов. Правда, к тому моменту, когда Катона все же выволокли с форума, он сторговался с Юпитером на десяти талантах в рассрочку.