ББК 63.3(0) 32 Т 81 Ю. И. Тубольцев Т 81 КАТОН. Социально-исторический роман.

М.: Полиграф сервис, 2007. - 620 с.

ISBN 978-5-86388-165-2 ISBN 978-5-86388-165-2 ╘ Ю. И. Тубольцев, 2005 г.

"Познание прошлого скорее всяких иных знаний может послужить на пользу людям", - утверждал греческий историк Полибий более двух тысяч лет назад. Однако государства регулярно повторяют ошибки былых цивилизаций и находят гибель в аналогичных социальных катаклизмах. Люди похожи на актеров, из века в век играющих одну и ту же пьесу, словно она дана человечеству в удел на все времена. Цикличность в судьбе цивилизаций подмечена давно: наивное детство, любознательная юность с благородными порывами, деятельная зрелость и порочная старость в роскоши и разврате, которая обычно обрывалась возмужавшими соседями. Однако государства - общественные образования, их судьба определяется социальными законами, а не биологическими. Следовательно, в гибели цивилизаций повинны сами люди, а не природа.

История показывает, что во времена, когда в массах популярны созидательные личности, общество развивается, совершенствуется и разрастается. При определенных социально-экономических условиях система моральных координат меняется, люди дарят свои сердца авантюристам деструктивной направленности, и социум начинает разрушаться: вначале наблюдается упадок нравственности, затем искусства и науки, а потом наступает материальный крах.

В свете сказанного тревожным симптомом выглядит поклонение сегодняшней цивилизации таким героям как Ганнибал и Цезарь.

Как полководец и политик Сципион трижды победил Ганнибала: стратегически, когда отвоевал у неприятеля Испанию, служившую тому материальной базой для ведения войны, и перевел боевые действия в Африку, вынудив Ганнибала уйти из Италии; тактически - в пух и прах разгромив его войско под Замой; дипломатически - расстроив союз карфагенянина с сирийским царем Антиохом. Сципион всегда был верен слову, принципам, друзьям и Отечеству, Ганнибал же из-за добычи ссорился даже с братьями, бежал с поля боя, бросив свое войско на растерзание врагу, покинул и Карфаген, проведя остаток жизни в качестве наемника у азиатских царьков, где участвовал в их пигмейских войнах. Наконец, Сципион, став государственным деятелем в то время, когда Римское государство было на пороге гибели, сумел в сотни раз расширить его пределы, победив Испанию, Нумидию, Карфаген и Сирию, и сделать Рим величайшей державой Средиземноморья; а Ганнибал, наоборот, привел свое Отечество к катастрофическому поражению, от которого Карфаген так и не смог оправиться.

На основании чего же ныне восхваляем Ганнибал в ущерб Сципиону?

Дело в том, что Сципион и Ганнибал являлись представителями различных миров, были носителями противоположной морали. Вот что писал Полибий: "Для карфагенян нет постыдной прибыли, для римлян, напротив, нет ничего постыднее, как поддаться подкупу или обогащаться непристойными средствами. Заслуги награждаются у одного народа совсем не так, как у другого, а потому у обоих народов различны и пути, ведущие к наградам". Ганнибал, будучи воспитанным в обществе, где превыше всего ценились деньги, относился к людям как к средству для достижения своих целей. Войско было его инструментом, когда этот инструмент, так сказать, затупился, он безжалостно отбросил его и устремился в Карфаген, где можно было навербовать новые полчища наемников. Когда же и Карфаген оказался обескровлен, Ганнибал пустился в царство сирийца Антиоха, будучи изгнанным оттуда, нанялся к вифинскому царю Прусию. Его Отечество было там, где он мог удовлетворять свое тщеславие, паразитируя на людских пороках. Уместно вспомнить, что Сципион, вынужденный покинуть Рим из-за разногласий с новым поколением сограждан, избалованным плодами его же побед, не смог жить в изгнании и через год умер.

Оказывается, именно то, что выглядит отталкивающим с точки зрения традиционной морали, привлекло симпатии историков XIX века, а от них передалось нашим современникам. Сципион всего лишь побеждал врагов по поручению сената и подчинял Риму одну страну за другой, а Ганнибал пытался навязать свою волю всему миру, - в таком духе выражался германский историк Теодор Моммзен. Оценка исторических событий тоже имеет свою историю. Сейчас господствует взгляд на прошлое человечества, сформированный Западноевропейской цивилизацией в период захватнических войн и колонизации остального мира. Эта эпоха выдвигала идеал сильной эгоистичной и агрессивной личности. Спрос на таких героев не только деформировал современную мораль, но и исказил восприятие исторических персонажей.

Еще более удручающей выглядит оценка лиц и событий заката Рес-публики. Запад уже несколько веков влюблен в Цезаря. Его копировали Наполеон, Муссолини, Гитлер, и сегодня это имя светит призывным маяком крикливым "глобалистам". Прежде чем у ручья под названием Рубикон заявить на весь мир о том, что жребий брошен, Цезарь высказал друзьям гораздо более значимую мысль. "Если я воздержусь от этого перехода, это будет началом бедствий для меня, - признался герой, - если перейду - для всех людей". В другом случае он поведал секрет своего успеха. "Есть две вещи, укрепляющие и умножающие власть, - доверительно сообщил он, - войско и деньги, и друг без друга они не существуют". Приведенные высказывания вполне четко обрисовывают тип этой личности; Цезарь - законченный герой апологетов агрессивной цивилизации. Ганнибал в сравнении с ним лишь черновой набросок темнокрылого ангела воинствующего индивидуализма.

На фоне гиперболизированного портрета Цезаря характеристики его соперников даются в подчеркнуто карикатурном виде. Гней Помпей, которого римляне, в то время еще не склонные к лести, называли Великим, сегодня "побежден" воинством Теодора Моммзена, низринут с пьедестала и объявлен бездарностью. Вина Помпея перед западноевропейскими историками в том, что он вразрез их чаяньям не желал воцаряться в Риме, обращая сограждан в рабов, а согласно нравам и законам своего народа стремился быть первым среди равных. Другим его вопиющим недостатком было сострадание к соотечественникам. Он хотел выиграть гражданскую войну с минимальными жертвами, только за счет стратегии, в чем и преуспел: Цезарь чудом избежал краха. Когда Помпей нанес поражение Цезарю под Диррахием, он прекратил избиение врага, Цезарь же у Фарсала наоборот решил усилить элемент жестокости войны и велел своим закаленным в кровавых бойнях ветеранам бить римских новичков в лицо. В ревностном служении своему кумиру апологеты Цезаря даже не понимают, что, отказывая Помпею в стратегическом таланте, они тем самым умаляют заслуги Цезаря как полководца.

Оценка самого бескомпромиссного и последовательного врага Цезаря - Марка Катона является и вовсе постыдным актом, пятнающим нашу культуру клеймом позора.

Катон был классическим римлянином, для которого Отечество и принципы превыше всего. Потомки называли его "Последним республиканцем". Своим примером Катон сделал крылатыми слова "жить по-стоически". Катон видел, что беда римлян в порче нравов. Причину, вызвавшую эту порчу, он не знал и не мог знать, однако решил оздоровить общество, вернув в него испытанную веками нравственность предков, подкрепленную стоическим учением. Естественно, в первую очередь он заботился о том, чтобы являть согражданам добрый пример в своем лице. Честность и принципиальность были оружием Катона, его силой, которую он противопоставлял неправедным деньгам Красса, демагогии Цицерона, непомерной славе Помпея, интригам и легионам Цезаря.

Именно честность и принципиальность этой цельной натуры вызывали ненависть Цезаря, а теперь аналогичным образом воздействуют на его последователей. Однако даже рядовые обыватели не принимают Катона таким, каков он был в действительности. "Не может человек оставаться всегда честным, - думают они, - где-то он должен был схитрить, взять, украсть, чтобы не быть укором для нас, грешных". Парадоксально, что те же люди охотно воспринимают образ цельного, законченного негодяя. В самом деле, никто не сомневается в том, что Красс всю свою жизнь подчинил наращиванию богатств, что Цезарь шел на любые низости, подкуп, сводничество ради достижения политических выгод. Всем понятно, что Красс ни в коем случае не спустил бы свое состояние, играя в развеселой компании в кости, что Цезарь даже в сладких объятиях самой красивой пленницы не пожертвовал бы ей в угоду завоеванной Галлией. Так почему же вызывает сомнение тот факт, что Катон столь же ревностно берег свое оружие, почему полагают, будто он мог минутной слабостью погубить дело всей своей жизни?