Я медленно прошла по коридорам и глухо постучала в дверь кабинета директора.

— Да-да… — услышала из-за двери и тут же вошла. В кабинете, как и предполагалось, помимо директора находилась и моя дорогая начальница, а в кресле сидел… О да! Тамир! Никогда не думала, что успею так соскучиться всего за одни сутки. Но, как же была сейчас рада его видеть!

— Вызывали, Николай Павлович, — тихо спросила я, старательно пряча свою счастливую улыбку. Тамир взглянул на меня и легонько улыбнулся. От этой его улыбки, я вообще почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

— Да, Тиана, присаживайся, — ответил шеф, указывая на кресло рядом с моим бывшим наставником. И я чуть ли не вприпрыжку подлетела и плюхнулась на стул. Учитель одарил меня укоризненно-насмешливым взглядом и лёгкой полуулыбкой. — Итак, Тимур Алексеевич уже отчитался по поводу вашей командировки за вас обоих. И мы приняли решение, что открытие нового филиала нашей фирмы в городе Владивостоке пока нецелесообразно. Я бы хотел поблагодарить вас, дорогая Тиана, за кропотливый труд и отличные результаты. Вы показали себя, как прекрасный специалист. И ещё, я бы хотел извиниться перед вами, за поведение Анны Степановны. Это целиком и полностью моя вина, я должен был согласовать с ней вашу кандидатуру для поездки. Но не посчитал нужным, — он расхаживал по своему огромному кабинету, засунув руки в карманы брюк. Жест скорее подходящий молодому щёголю, чем нашему директору. Ему, насколько мне известно, в прошлом году стукнуло полвека, но от мальчишеских замашек он избавляться совсем не торопился. К тому же, в такой вот шуточной и свободной форме общения, наш шеф умудрялся держать в ежовых рукавицах весь офис. Его боялись и уважали. И если бы в этом кабинете сейчас не присутствовал мой учитель, я бы ни за что не позволила себе даже улыбнуться в его присутствии, не то чтобы скакать по кабинету.

— Извините и вы меня, Анна Степановна, — виновато выговорила я. Найти в её лице врага мне совсем не хотелось. — Я тоже немного вспылила. Просто долгая командировка, длительные переезды, и в первый же рабочий день необоснованные обвинения… Я сорвалась.

— Ничего, Тиа. Я тоже не права. Так что предлагаю забыть этот инцидент и вернуться к работе. Тем более что её накопилось очень много.

Когда мы покидали кабинет, Тамир развернулся и одними губами что-то произнёс. Мне показалось, что это было «До вечера». Так что остаток дня прошёл для меня в ожидании долгожданной встречи. Отчёты, формулы, таблицы, всё делалось на полном автомате. И как только на больших настенных часах пробило шесть, я вскочила с места, и одной из первых покинула душный офис. Да уж. Все время моей воображаемой командировки я проводила на открытом воздухе, среди гор и деревьев. И теперь, будучи вынужденной, работать в четырёх стенах, чувствовала, будто меня закрыли в клетке.

После ужина я закрылась в комнате, и лёжа на кровати уставилась в потолок. Телефон молчал. Ни звонка, ни смски. Одна… Опять одна. Ник обещал позвонить сегодня, но не позвонил. Мои подруги… или уже бывшие подруги, на контакт идти категорически не желали. Тамир… а может мне просто показалось, что он сказал, что мы встретимся вечером. Не знаю. Но валяться на кровати мне уже порядком надоело.

Нужно было срочно что-то делать… Чем-то себя занимать. И через пятнадцать минут я уже неслась к своему любимому пляжу.

Я всё сильнее жала на газ, и вокруг всё быстрее мелькали огоньки придорожных кафе и магазинов. Стрелка на спидометре давно перевалила за сотню, а я всё неслась вперёд. Этот ветер в лицо всегда создавал для меня иллюзию свободы… Иллюзию полёта… Жаль, что всего лишь иллюзию.

Но вот уже в сумерках показалась стоянка возле пляжа и… единственный автомобиль — жёлтый внедорожник. И я ни капли не сомневалась, что его владелец сейчас ждёт меня на камнях, у самой воды.

Так и было.

Он сидел у самой кромки, и задумчиво смотрел на линию горизонта, за которой вот-вот должно было спрятаться солнце. Кожа его казалась бронзовой, а светлые, с оттенком золота, волосы, трепал ветер. И это даже несмотря на то, что основная их масса была, как всегда, стянута в низкий хвост. Одет он был в светло-голубые джинсы, с которыми очень мило сочетались белые кроссовки. Поверх насыщенно-винного цвета футболки был натянут белый классический пиджак с короткими рукавами. Теперь я понимала, что этот наряд полностью отражал неординарную личность моего наставника. Но что интересно, сегодня утром в кабинете моего шефа его глаза были такими же, как и у обычных людей, с нормальными круглыми зрачками, но их цвет всё равно оставался насыщенно зелёным. Вот значит, как линзы способны скрыть его истинное происхождение.

— Пришла, — проговорил Тамир, когда я присела рядом с ним. И судя по его тону, он уже не надеялся меня здесь встретить.

— Конечно. Но как ты узнал, что я сегодня окажусь здесь? — удивилась я.

— Всё просто, — усмехнулся учитель. — Ты всегда приходишь сюда, когда тебе грустно. А утром я увидел в твоих глазах дикую тоску, даже, несмотря на то, что на поверхности была радость от встречи со мной. Вот только не пойму одного, — он повернулся и теперь смотрел на меня как-то по-отечески. — Почему ты грустишь? Всё же хорошо. Ты дома. Вокруг родные люди. Так в чём же дело?

— Знаешь, — я повернулась лицом к порыву ветра, позволяя ему растрепать волосы. Это придавало сил. — Просто… я чувствую себя здесь чужой. Подруги со мной не разговаривают, Ник врёт, родители… рады, конечно, но для них не особо важно дома я или нет. Они давно поняли, что я выросла и больше не привязана к родному гнезду. Вот так… Получается что здесь, в своём городе, я как никогда чувствую себя одинокой.

Тамир молчал. Мне даже показалось, что все мои проблемы кажутся ему бредом.

— Про родителей — ты права. Подруги скоро одумаются, но лучше тебе самой объясниться с ними. Не стоит терять дорогих людей из-за глупости и недопонимания. А вот Ник. С ним тебе предстоит разобраться самой, но помни. Ты тоже перед ним виновата… И не руби с плеча.

— Спасибо, учитель, за напутственные слова, — с нескрываемой иронией ответила я. — И знаешь, если я всего за сутки успела по тебе соскучиться, что же будет дальше?

— Время идёт и всё забывается, — задумчиво ответил он. — Может через годы и я, и весь Дом Солнца станут для тебя не больше чем сном или тусклым далёким воспоминанием.

— Я в это не верю! — в голосе была непоколебимая уверенность. — Тебя-то я уж точно не забуду.

— Приятно это слышать… — он улыбнулся, но в этой улыбке было столько грусти, что я не удержалась и спросила.

— А почему грустишь ты?

— С чего ты взяла, что мне грустно? — удивился учитель.

— Чувствую, — ответила я, отворачиваясь к горизонту.

— А-а… Я и забыл, что ты у нас такая чувствительная натура, — теперь он улыбался уже гораздо естественнее и веселее. — Да много всего вспомнилось, пока тут тебя ждал. Знаешь, для меня всегда было тяжело расставаться с дорогими людьми, а сейчас я должен оставить тебя. Понимаю, что для всех будет лучше, если навсегда уйду из твоей жизни, но не уверен, что получится.

Тамир бросил в море плоский камушек, и тот несколько раз оттолкнувшись от глади воды, скрылся в пене небольшой волны. Потом повернулся ко мне, но взгляд его был направлен куда-то дальше, в сторону стоянки.

— Это и есть твой Ник? — спросил Тамир, а я невольно проследила за его взглядом. И на самом деле, на ступеньках стоял Никита, и внимательно смотрел в нашу сторону.

— Да… — ответила, никак не ожидая увидеть его здесь.

— Сейчас он сомневается, стоит ли подходить, — усмехнулся учитель, а мои глаза медленно округлялись. — В нём борется чувство ущемлённой гордости, обиды, а ещё стыд. Ему явно есть, что от тебя скрывать, и чует моё сердце, Тиана, не у одной тебя рыльце в пушку. А сейчас твой благоверный никак не может решить, спуститься и набить мне морду, или просто гордо уехать. О… Да, решил. Здравая мысль! Короче, сейчас нам устроят допрос с пристрастием и, если ответы твоему Нику не понравятся, то у него будет повод сорвать злость на мне.