– Как его зовут?

– Кого?

– Гада, которого вам следовало бы убить.

– Донни Ангел. Также известен как Грек. Также известен как Адонис Ангелидис. Три раза у меня была возможность избавиться от него. И все три раза я эту возможность упустила.

Оборот, который принял разговор, отметил про себя Гурни, выявил новую сторону личности Кэй Спалтер. Внутри поразительного, умного и хрупкого существа таился лед.

– Постойте минутку, – попросил Гурни, желая получить более ясное представление о мире, в котором обитали Спалтеры. – Расскажите подробнее о бизнесе Карла.

– Могу рассказать только то, что знаю. Верхушка айсберга.

За следующие полчаса Кэй успела описать не только бизнес Карла с его странноватой корпоративной структурой, но и его не менее странноватое семейство.

Отец Карла, Джо Спалтер, унаследовал компанию по торговле недвижимостью от своего отца. В итоге «Спалтер Риэлти» владела здоровенным куском от общего массива сдаваемых в аренду помещений штата Нью-Йорк, включая половину многоквартирных домов в Лонг-Фоллсе, – и все это к тому времени как Джо, незадолго до смерти, передал компанию двум своим сыновьям, Карлу и Йоне.

Карл пошел в Джо и унаследовал его честолюбие и жадность до денег. А вот Йона походил на мать, Мэри, ревностную поборницу безнадежных идей. Йона был мечтателем-утопистом, харизматическим спиритуалистом, приверженцем «нью эйдж». Как сформулировала Кэй: «Карл хотел владеть миром, а Йона – спасти его».

По представлениям их отца, у Карла было все необходимое, чтобы «взобраться на вершину» – стать самым богатым человеком в Америке, а может, и в мире. Одна беда, Карл был столь же неуправляем, сколь и безжалостен. Он ни перед чем не остановился бы, лишь бы получить то, что хочет. В детстве он как-то поджег соседского пса: чтобы отвлечь внимание соседей, пока воровал видеоигру. И это был вовсе не одиночный приступ безумия. Такого рода случаи повторялись регулярно.

Джо, сам ничуть не менее безжалостный, усматривал в этой черте своего отпрыска потенциальную проблему – не то чтобы его смущали поджог собаки или кража. Нет, его волновал недостаток осмотрительности, неумение должным образом рассчитать соотношение риска и прибыли. В конечном счете он решил объединить Карла и Йону в семейном бизнесе. Пусть Йона обуздывает Карла, напоминает ему об осторожности, которой и самому Джо так недостает.

Чтобы воплотить в жизнь идею этого плодотворного союза столь разнонаправленных дарований, оба сына Джо подписали нерасторжимое соглашение, когда отец передавал им корпорацию. Все пункты и положения этого соглашения имели одну цель: сделать так, чтобы нельзя было принять ни одного решения, внедрить ни одно новшество, начать ни одного нового дела без совместного одобрения Карла и Йоны.

Однако мечта Джо о слиянии противоположных наклонностей его сыновей в единую непобедимую силу так и не воплотилась в жизнь. Все, что из этого вышло, – лишь постоянные конфликты, застой в делах, упадок «Спалтер Риэлти» и нарастающая вражда между братьями. Карла это толкнуло в политику – как альтернативный путь к деньгам и власти, причем проник он туда через черный ход при помощи организованной преступности. Йону же это толкнуло в религию, побудило основать свое грандиозное учреждение, Церковь Киберпространства, при закулисной поддержке матери, которую Джо обеспечил с поразительной щедростью. Той самой матери, на чьих похоронах Карла смертельно ранили.

Когда Кэй наконец завершила семейную сагу Спалтеров, Гурни первым нарушил молчание.

– Выходит, эта кампания Карла против организованной преступности, речи про «мразь земли» и обещания очистить Нью-Йорк – не более, чем…

Она договорила за него:

– Вранье, притворство. Разве можно придумать лучшее прикрытие для политика, втайне закрутившего роман с мафией, чем образ самого ярого во всем штате борца с преступностью?

Гурни кивнул, стараясь уместить в голове все подробности разветвленного, как мыльная опера, повествования.

– Так, по вашим словам, Карл в конце концов рассорился с этим самым Ангелом? Поэтому его и убили?

– Ангел всегда был самым опасным игроком в салуне. Карл далеко не первый и даже не десятый из деловых партнеров Ангела, кто заканчивает подобным образом. В некоторых кругах говорят, что Грек за столом переговоров выставляет только два предложения: «Делай, как я скажу. А не то снесу голову нафиг». Ручаюсь, наверняка в какой-то момент Карл отказался следовать указаниям Донни. Ну вот голову ему и снесли, верно?

Гурни не ответил, размышляя, кто же она такая на самом деле, эта напрочь лишенная сентиментальности, суровая особа.

– Кстати, – добавила она, – вам бы стоило еще взглянуть на фотографии Карла до этого происшествия.

– Зачем?

– Понять, какой он был. Карл был создан для политики. Продал душу дьяволу – с ангельской улыбочкой.

– Почему вы не ушли от него, когда дело приняло дурной оборот?

– Потому что я пустая и мелочная авантюристка, жадная до денег и власти.

– В самом деле?

Ответом ему стала ослепительная загадочная улыбка.

– Еще вопросы?

Гурни задумался.

– Да. Что такое, черт возьми, Церковь Киберпространства?

– Да очередная религия без Бога. Наберите это название в каком-нибудь поисковике – узнаете больше, чем хотите знать. Что-нибудь еще?

– У Карла или Йоны есть дети?

– Только не у Йоны. Слишком занят своей эзотерикой. У Карла есть дочь от первого брака. Слабоумная шлюха.

Голос Кэй звучал ровно и бесстрастно, как будто она сказала, например, что девочка учится в колледже.

Гурни даже сморгнул от такого несоответствия.

– Не хотите рассказать подробнее?

Сперва она вроде бы согласилась, но потом помотала головой.

– Лучше судите сами. Я в этом вопросе необъективна.

После еще нескольких вопросов и ответов, договорившись об очередном звонке, Хардвик с Гурни поднялись, собравшись уходить. Хардвик многозначительно посмотрел на синяк Кэй.

– Уверены, что все в порядке? Я тут кое-кого знаю. Она бы могла за вами присмотреть, может, на время изолировать от соседей.

– Говорю же вам, мы разобрались.

– А вы не складываете все яйца в одну корзину, надеясь только на Кристалл?

– Это очень крепкая и прочная корзина. Да и мое прозвище помогает. Я разве не говорила? В здешнем зоопарке меня очень уважают.

– Что за прозвище?

Кэй оскалила зубы в быстрой, леденящей улыбке.

– Черная вдова.

Покинув исправительную колонию «Бедфорд-Хиллс» и направившись к мосту Таппан Зи, Гурни поднял тему, которая уже давно жгла ему язык:

– Сдается мне, ты знаешь об этом деле что-то важное, чего не сказал мне.

Хардвик прибавил газу и с выражением отвращения на лице обогнул медленно плетущийся минивэн.

– Видать, торопиться ему некуда, все равно, когда доедет. Был бы бульдозер – в лепешку бы ленивую тварь раскатал.

Гурни ждал.

Наконец Хардвик соизволил ответить на его вопрос.

– Ты получил общее представление, старичок, – все ключевые моменты, основные персонажи. Какого хрена тебе еще?

Гурни обдумал и саму фразу, и тон, каким она была произнесена.

– Ты куда больше похож на себя, чем с утра.

– И какого хрена ты имеешь в виду?

– Сам отгадай. Помни, я еще вполне могу бросить всю эту затею – и брошу, если не буду уверен, что знаю про дело Спалтеров ровно столько же, сколько и ты. Не собираюсь играть роль вывески, чтобы заставить дамочку подписать договор с твоим юристом. Как там, она сказала, его звать?

– Полегче, полегче. Не лезь на рожон. Лекс Бинчер. Ты с ним еще встретишься.

– Вот видишь, Джек, в том-то и проблема.

– Какая еще проблема?

– Ты слишком рано делаешь выводы.

– Какие выводы?

– Что я с тобой заодно.

Хардвик нахмурился, сосредоточенно глядя на пустую дорогу впереди. Нервное подергивание вернулось.

– А разве нет?