– Именно.

К Гурни начали возвращаться подробности.

– Она стреляла в него на кладбище, прямо над могилой матери, верно? Выстрелом его парализовало, превратило в овощ.

Хардвик кивнул.

– Овощ в инвалидном кресле. Овощ, которого обвинение каждый день притаскивало на заседание суда. Омерзительное зрелище. Постоянное напоминание присяжным, что его жену судят за то, что она с ним сотворила. Пока, разумеется, он не помер в разгар процесса, после чего они его привозить перестали. Но процесс продолжили – просто сменили обвинение с покушения на убийство.

– Спалтер ведь был богатым брокером по недвижимости, да? И незадолго до того объявил, что баллотируется в губернаторы как независимый кандидат.

– Ага.

– Против преступности. Против коррупции. Бойкий лозунг. «Пришла пора избавиться от мрази». Что-то такое.

Хардвик подался вперед.

– Точно. Дословно, малыш Дэйви. Он в каждой речи умудрялся ввернуть что-нибудь про мразь земли. Каждый раз, чтоб меня. «Мразь земли плавает на поверхности выгребной ямы политической коррупции». Мразь земли то, мразь земли это. Любил Карл подчеркнуть основную идею.

Гурни кивнул.

– Припоминаю, что жена вроде изменяла ему и боялась развода, который вылился бы ей в миллионы, если только муж не умрет раньше, чем изменит завещание.

– Все так, – улыбнулся Хардвик.

– Так? – Гурни недоверчиво уставился на него. – Это и есть та самая неповторимая возможность, о которой ты говорил? Дело Спалтеров? Если ты не заметил, дело Спалтера закончено, закрыто и убрано в архив. Если мне не изменяет память, Кэй Спалтер отбывает свои двадцать пять в тюрьме строгого режима в Бедфорд-Хиллс.

– Чистая правда, – подтвердил Хардвик.

– Тогда о чем, черт возьми, мы толкуем?

Хардвик растянул губы в медленной улыбке, начисто лишенной настоящего веселья, – одна из тех типично драматических пауз, которые он так любил, а Гурни терпеть не мог.

– Мы говорили о том, что… дамочку подставили. Обвинение против нее – бред собачий, от начала и до конца. Чистейший… незамутненный… бред. – Снова то же подрагивание уголков губ. – Суть такова: речь идет о том, чтобы снять с нее обвинение.

– Откуда ты знаешь, что это все бред?

– Ее подставили. Коп попался нечестный.

– Откуда ты знаешь?

– Я вообще много чего знаю. И мне много чего рассказывают. У того копа есть враги – и не без причины. Он не просто нечестный, он настоящая дрянь. Законченный сукин сын.

Гурни никогда еще не видел в глазах Хардвика столько ярости.

– Отлично. Скажем, ее подставил нечестный коп. Скажем даже, она ни в чем не виновата. Какое это имеет отношение к тебе? Или ко мне?

– Помимо такой мелочи, как правосудие?

– Что-то выражение твоих глаз к правосудию никакого отношения не имеет.

– Еще как имеет. Самое прямое, и именно к правосудию. Система меня поимела. Так что теперь я хочу поиметь систему. Честно, законно и исключительно на стороне справедливости. Они меня выставили, потому что всегда хотели. Я самую малость налажал с теми документами по делу о Добром Пастыре, которые передавал тебе. Обычное бюрократическое дерьмо, а этим гадам только дай предлог, тотчас же ухватились.

Гурни кивнул. Он все гадал, всплывет ли в разговоре этот долг – полученная им выгода, понесенный Хардвиком убыток. Что ж, можно больше не гадать.

Хардвик продолжил:

– Так что теперь я начинаю свое дело как частный детектив. По найму. И моей первой клиенткой будет как раз Кэй Спалтер – через адвоката, который занимается ее апелляцией. Так что моя первая победа должна наделать шума.

Гурни помолчал, обдумывая услышанное.

– А я?

– Что?

– Ты сказал, это шанс для нас обоих.

– Так и есть. Для тебя эта история может стать венцом, чтоб ее, карьеры. Прими участие в деле, порви его на куски и сложи снова в правильном порядке. Дело Спалтеров было сперва преступлением десятилетия, а потом – подставой века. Ты разберешься в нем, выправишь, а заодно надерешь задницы кое-каким ублюдкам. И сделаешь еще одну зарубку на прикладе, Шерлок. Здоровенную, твою мать, зарубку.

Гурни медленно кивнул.

– Идет, но… ты же приехал в эту даль не только для того, чтобы дать мне возможность надрать ублюдкам задницы. Почему ты хочешь привлечь именно меня?

Хардвик пожал плечами и набрал в грудь побольше воздуха.

– По массе самых разных причин.

– И самая главная?

Похоже, Хардвику впервые стало трудно подобрать слова.

– Чтоб ты помог мне повернуть ключ на четверть оборота и заключить сделку.

– Так никакой сделки еще нет? Мне казалось, ты сказал, Кэй Спалтер – твоя клиентка.

– Я сказал – она станет моей клиенткой. Только сперва требуется уладить кое-какие юридические мелочи.

– Мелочи?

– Поверь мне, все схвачено, надо просто нажать на правильные кнопки.

Снова нервное подергивание. У Гурни у самого челюсти сжались.

– Кэй Спалтер представлял в суде назначенный сверху осел, – торопливо продолжал Хардвик. – Технически он все еще остается ее поверенным, а это ослабляет аргументы для пересмотра приговора, сами по себе очень даже весомые. Одна из потенциальных пуль в обойме на апелляцию – это некомпетентность защиты, но не может же он сам про себя такое заявлять. Нельзя же сказать судье – освободите моего клиента, потому что я облажался. Такое должен говорить кто-то другой. Неписаные правила. Так что основная идея…

Гурни не выдержал.

– Погоди! У семьи же денег куры не клюют. С какой радости вдруг государственный защитник?

– Денег у них и впрямь уйма. Беда в том, что все записано на имя Карла. Он все контролировал. Нетрудно догадаться, что за тип он был. Кэй жила на широкую ногу, а за душой у нее – ни гроша. На деле, она неплатежеспособна. Вот и получила государственного адвоката, как все неимущие. Не говоря уже о тощем бюджете на накладные расходы. Ну и вот, как я уже сказал, – ей нужен новый представитель. У меня есть подходящая кандидатура, уже все устроено, точит зубы. Ловкий, изворотливый, беспринципный сукин сын – вечно голодный. Ей только и нужно подписать пару бумаг, чтобы оформить замену официально.

Гурни гадал, не ослышался ли.

– И ты ждешь, что я продам ей эту идею?

– Нет-нет! Ничего подобного! Никому ничего продавать не надо! Мне просто хотелось бы, чтобы ты стал частью общей картины.

– Какой еще частью?

– Крутой детектив из большого города, спец по убийствам. Масса раскрытых дел и до хрена всяких регалий. Тот самый, кто вывернул дело Доброго Пастыря наизнанку и повытряс дерьмо из всех этих козлов.

– То есть ты хочешь, чтобы я сыграл для тебя с этим «беспринципным сукиным сыном» роль вывески?

– Ну, он не то чтоб совсем беспринципный. Скорее… напористый. Умеет работать локтями. И нет, ты не будешь ни для кого «просто вывеской». Ты будешь одним из игроков. Членом команды. Одной из причин, по которым Кэй Спалтер стоит нанять нас, чтобы провести повторное расследование, подстегнуть апелляцию и пересмотреть чертов приговор.

Гурни покачал головой.

– Что-то не догоняю. Если с самого начала денег на крутого адвоката не было, откуда теперь-то возьмутся?

– С самого начала, учитывая весомость обвинения, у Кэй особых надежд не было. А если она проигрывает, у нее нет денег, чтобы заплатить по счетам.

– Но теперь…

– Теперь дело другое. Ты, я и Лекс Бинчер об этом позаботимся. Поверь мне, она выиграет, а плохим парням останется только проглотить пилюлю. А когда ее оправдают, она получит огромный куш как основная наследница Карла.

– Выходит, этот твой Бинчер работает над криминальным случаем с оплатой по результату? Разве это не против закона – или, по крайней мере, этики?

– Да ну брось. В соглашении, которое она подпишет, так прямо о гарантиях результата ничего не говорится. Ты, конечно, можешь сказать, что гонорар Лекса вроде как зависит от успеха апелляции, но текст соглашения никакой такой связи не предусматривает. Если апелляция провалится, с точки зрения закона Кэй просто останется должна ему кучу денег. Не бери в голову. Это проблема Лекса. Кроме того, апелляция не провалится!