Но стоило только проехать мимо, как Арименэль слышала позади взволнованные голоса:
— Митрандир! Митрандир! Значит действительно война близко! — весть об этом быстро разнесётся по всему Минас-Тириту.
Вот уже верхний ярус города. Белоснежный дворец, а перед ним огромная площадь, и белое дерево. Прекрасное, но засыхающее. Эллет только взглянула на него и сразу узнала Белое Древо Королей. Говорят, раньше оно всё время цвело, но потом, со смертью последнего короля Гондора, начало постепенно увядать. Может, когда Арагорн станет правителем…
«Если Арагорн станет правителем», — промелькнула тяжёлая мысль, но Арименэль прогнала её прочь. Эстель обязательно будет королём, война закончится, а Дерево вновь расцветёт.
Моргомир спрыгнул с Амалора и помог Арименэль спуститься. К ним уже подошли стражи и, коротко взглянув на них, сухо поприветствовали. Эллет неуверенно взглянула на Арлота — ей не очень хотелось оставлять его на попечение людей, но Моргомир уверил её, что с конями точно ничего не случится.
Пиппин, идущий рядом с ними, посмотрев на Дерево и вдруг побледнел. Арименэль поначалу взволнованно на него взглянула, но вспомнила о рассказах хоббита про то, что он видел в палантире. Горящее Белое Древо… Горящий город. Это вполне может произойти.
И опять — нужно думать, хочется думать, что нет, надеяться, до дикой боли сжимать пальцы, понимая, что наверняка всё не так… Но всё равно понимать, глядя в родные глаза, что продолжаешь верить. Но порой слишком страшно…
Пиппин что-то спрашивал у Гэндальфа, майа ему отвечал, но эллет не слушала. Лишь когда маг внезапно остановился, она внимательно взглянула на него, ожидая, что он скажет. Девушка уже понимала, что лишнего говорить не стоит здесь никому. По крайней мере пока.
— Владыка Денетор — отец Боромира, — майа обвёл всех предупреждающим взглядом, — сообщать ему, что его любимый сын погиб, неблагоразумно.
Сердце у Арименэль снова неприятно кольнуло. Сколько же ещё таких вестей придётся узнать людям? А ведь смерть Боромира она видела сама… Но нужно промолчать. Продержаться некоторое время.
— И ни слова про Фродо и Кольцо! — строго проговорил маг, и Моргомир понимающе кивнул. — И вы пока имён не называйте, — обратился волшебник к полуэльфу и эллет.
— У Денетора был палантир, — сказал Моргомир, хотя Гэндальф наверняка знал это, — Саурон мог связаться с ним.
— Да, это так, — майа хмуро кивнул, и Арименэль вспомнила про палантир Сарумана. Воспоминание обожгло, словно огонь, и эллет зажмурилась. На мгновение перед глазами точно вспыхнуло Багровое Око… — Так что будьте осторожны. И да, — Гэндальф строго взглянул на Пиппина, — ни звука про Арагорна! — волшебник было отвернулся, но потом передумал. — Лучше уж тебе вообще помалкивать, Перегрин Тук, — на этих словах Арименэль с Моргомиром не выдержали и заулыбались, а сам Пиппин чуть обиженно кивнул.
Стражники распахнули двери в Чертоги, и Олорин вошёл во дворец первым. Остальные последовали за ним. Хоббит с эльфийкой сначала заинтересованно оглядывались по сторонам, но потом прекратили это занятие и более-менее посерьёзнели.
Арименэль успела восхищённо отметь, как красиво было в зале — белоснежные стены и высокие чёрные колонны смотрелись очень красиво, так… величественно, по-королевски. Возле колонн стояли древние статуи, и девушка несколько секунд разглядывала их, но потом отвлеклась. В этом большом помещении слишком пусто казалось, и эллет чувствовала себя слишком маленькой под высокими сводами. И даже тихие шаги звучали очень громко и жутко в звенящей тишине.
Каждый шаг сопровождался гулким ударом сердца, и почему-то стало холодно, пусто, слишком страшно на душе. Но Моргомир взял её за руку и ободряюще что-то прошептал, и эллет чуть воспрянула духом.
В самом деле, чего бояться? Она рядом с любимым, рядом с друзьями, а значит, ничего страшного не случится. Правда ведь?..
И почему снова вериться в это, и взгляд уверенней становится, и легко шагаешь вперёд, зная, что рядом те, кто дорог, те, с кем хочется быть всегда.
Белый трон пустовал. Пустовал уже много лет, ожидая истинного короля и от мысли, сколько же все люди Минас-Тирита тоже ждали, у Арименэль больно сжалось сердце. Сколько же лет им приходилось напрасно надеяться? сколько всего они перенесли?
Трон пустовал, но рядом с лестницей, ведущей к нему, стояло богато украшенное кресло, на котором сидел седовласый мужчина. Он не поднимал взгляд на Арименэль и других, было видно, что он разглядывает что-то, что находится в его руках.
— Привет тебе, Денетор, сын Эктелиона, Владыка и наместник Гондора, — голос Гэндальфа звучал твёрдо и уверенно, и эльфийка успокоилась — маг знает, что делать и говорить. Но потом ноющее ощущение неясной тревоги вернулось — что-то горькое отражалась на лице наместника Гондора, что-то полубезумное и страшное. — Я пришёл к тебе в этот тёмный час с новостями и советом.
Но наместник промолчал. Арименэль взволнованно переглянулась с вмиг серьёзневшим Моргомиром и внезапно испугавшимся Пиппин, который точно увидел точно ужасное. Денетор тем временем поднял бледное, почти серое лицо с тёмными глаза и глухо спросил, чуть усмехнувшись:
— Может быть, ты сможешь объяснить это? — Арименэль в этот миг поняла, что он держит в руках. Обломки рога. Она вспомнила битву у Андуина, звонкое пение гондорского рога, и похолодела, всё осознав.
Чёрные стрелы пронзили сына Денетора, и это была на глазах эльфийки. Эллет не помнила и не хотела помнить всё детально, ей хватило дикого леденящего ужаса и осознания безысходности, осознания близости смерти…
— Может быть, ты скажешь, почему погиб мой сын? — медленно спросил Денетор. Он смотрел лишь на Гэндальфа, но его невероятно взгляд будто бы пробил сердце Арименэль — столько боли и тоски в нём было. А Пиппин тем временем не выдержал:
— Боромир погиб, спасая нас, — хоть хоббит имел под «нас» Мерри, но Арименэль точно опалило жаром — она зная, что сын Денетора погиб на её глазах, сражаясь рядом, можно сказать, защищая… — Он пал, защищая нас от полчища врагов! — полурослик внезапно резко сделал шаг вперёд, не обращая внимание на Моргомира и Гэндальфа, которые было тревожно окликнули его. — Я готов служить вам в уплату этого долга.
Арименэль не слушала, что потом сказал волшебник. Она знала, что ничем не может помочь. И она понимала, что не по её вине погиб Боромир. Так уж получилось. Не время думать об этом. Важнее гораздо то, что грядёт более страшная и кровавая битва. А в ней… а в ней будет сражаться Моргомир. И неужели он снова может погибнуть? Что же будет на этот раз? Хотя на этот раз Арименэль тогда последует за ним. Всё. Хватило ей всего сполна. Теперь уж рядом — до конца, до победы или поражения, навсегда. Даже если Арда будет уничтожена. Всё равно. Всё равно…
Моргомир чуть сжал её руку, и они переглянулись. Пусть Денетор думает, что угодно, это неважно. Главное — быть вместе, главное, не позволить друг другу погибнуть, уберечь, спасти, но постараться не умереть — иначе как?..
Но резкий крик наместника вернул их в реальность. Они не слышали, что сказал Денетору Гэндальф, но было просто догадаться по гневным словам:
— Трон Гондора мой! Я не склонюсь перед самозванцем, последним из угасшего рода! Арагорн никогда не взойдёт на престол, никогда не наденет корону, и люди не увидят его коронацию! — наместник внезапно взглянул на Арименэль с Моргомиром, и его на его искореженном от ярости лице появилось ещё и презрение. — Неудивительно, что Митрандира поддерживаете вы! Дважды предатель и эльфийка, которая оставила своего народ ради него, вставая на его сторону! Ты, предавшая всех ради перебежчика, что скажешь? Или нечего?
Кровь бросилась эллет в лицо, и она остолбенела, потеряв дар речи от возмущения и вспыхнувшей внутри обиды. Обвинение было незаслуженным, а то, каким взглядом — злобным и чуточку насмешливым — взглянул на неё Денетор, окончательно задело эльфийку, и она отступила назад. Сердце больно заныло, а в глазах закололо от нежданных слёз, застилающей взгляд, против воли текущим по побледневшим щекам. За что же так?.. За что так с ней и Моргомиром? Знала ведь раньше, что такое скажут, но всё равно лёгкие от чего-то рвёт, и хочется броситься вперёд, возразить, гневно что-то ответить, но слова все теряются, застревают в горле…
