Сау периодически искал Его глазами. Всё это время вала пил, поглядывая в зал. «Ну что ж, справедливо, — мелькнуло в голове у майа, вчера — я, сегодня — он». А через полчаса, когда начиналась самая жара, Сау поймал Его руки на своих плечах.

— Хочу тебя, — горячо шепнул вала на ухо Сау.

— Мелькор…

Вала поймал Сау за подбородок, поцеловал глубоко.

— Мелькор, нас сейчас прямо здесь и закопают!

Сердце майа билось быстрее, чем рубал ударник на сцене, паника подступала, их уже заметили, сейчас будет месиво… Мелькор ещё раз наклонился к приоткрытым губам Сау. Поймал его вдох. Саурону казалось, что толпа сгущается вокруг. Но столько нервов в его теле вдруг ожило и отозвалось на бессмысленный вызов, который бросал вала — самому инстинкту самосохранения… что майа продержал этот контакт — сколько возможно было, прежде чем по-быстрому утащить Мелькора в сторону выхода.

До дома чудом добрались без жертв и разрушений. Заперев на все обороты стальную дверь, Саурон за грудки припёр вала к стене.

— Ты что творишь?! — шипел майа сквозь стиснутые зубы.

Мелькор ничего не говорил, но улыбался довольно и пьяно.

— За такое порешить могут!!! — бесновался майа, встряхнув своего пленника, чтобы убедиться, что тот вообще его слышит.

— Какой ты злой, — довольно выдохнул Мелькор.

— Я жить хочу!!!

— А меня хочешь?

Сау хотел. Сейчас, когда Его ладонь поползла вниз, забираясь между ног майа, хотел безумно и неразумно, это существо, что ещё сутра было знакомым и близким. А сейчас виделось совершенно другим.

— А что ты хочешь больше? Жить или меня? — пропел низкий, с издёвкой, голос в шею Сау перед тем, как только что плавившийся в крепком захвате вала резко оттолкнул, высвобождаясь, и скрылся за дверью ванной.

Когда наверх поднялся Сау, он не знал, каким увидит Его в постели. Но подготовить к представшей картине, пожалуй, не могло ничто.

Мелькор сидел на пятках, лицом к стене. Волосы закрывали лицо, и белела на их фоне рука, крепко сжимающая спинку кровати. Вторую руку Он завёл за спину, ниже спины… рядом, на простынях, лежала смазка и распакованная пачка презервативов… так что не оставалось двух вариантов, к чему вала готовит себя… и к чему готовился весь сегодняшний день…

— Зачем ты сам? — проговорил Саурон, как заворожённый, приближаясь, не чувствуя ног.

Вала кивнул в сторону разложенного на кровати. Майа понял без слов, что ему разрешили помочь… ему можно… и не только пальцами… сегодня. Всё случится.

Как в тумане, майа убрал презервативы под подушку.

— Саурон. Я не святой, — только и смог выговорить Мелькор.

— Позволь, — пальцы майа уже скользили между ягодиц, аккуратно надавливая, но не толкаясь внутрь без разрешения. — Ты — самый чистый для меня…

Вторая рука опустилась на металл витого изголовья. Сау боялся, что Он не сможет расслабиться так сразу…, но чёрные волосы стекали по прогнувшейся спине, и, уткнувшись Ему в затылок, майа видел, как плечи Его покрылись мурашками… не может. Ему не может быть плохо и больно, потому что никто и никогда не боготворил его так, как Саурон, здесь и сейчас. Майа без умолку твердил бы, что любит Его, если бы слово это могло описать звук самой древней и тонкой струны, что заполнил Саурона без остатка. Нет, Он не был богом для майа, потому что без бога жить можно. Без Мелькора всё теряло смысл.

В ту ночь майа увидел Его лицо. Его закрытые глаза, закушенную губу в попытке подавить особенно вкусный, хриплый стон… когда Сау вошёл в Его тело. Когда Он откинул голову назад, на плечо майа. Когда руки Сау побежали вверх по Его бёдрам, бокам, чтобы переплестись поперёк Его груди и вжаться в Него сзади… ещё сильнее… их тела заговорили на языке, который умы их понимали не до конца. Так бывает, когда оба хотят слушать.

После этой ночи жизнь пошла дальше, своим чередом. Вала и майа подолгу валялись в постели, а потом Мелькор по-прежнему долго работал. Майа иногда садился рядом, а иногда — возле Его ног, целовал острое колено…

— Саурон, мне так жарко, — сетовал вала.

Но что поделать — майа теперь не мог оторваться от Него. Может, дело в молодости, может — в оказанном доверии, в магнитной буре или духе рождества, но Сау просто не в силах был противостоять искушению постоянно касаться Его… Затворничество больше не тяготило, не терзали никакие сомнения. Сарказм Мелькора не ранил. Страх перед внешней угрозой забылся. Телефон майа разрядился через день, и майа вспомнил о нём, только собираясь на учёбу в понедельник утром.

Настал-таки тот день, когда пришлось вернуться в народ. Студент и преподаватель встали пораньше, чтобы по дороге выбросить труп — засунуть разобранную ёлку в мусорный контейнер подальше от дома.

Повздыхав об ушедших праздниках и наступающей сессии, стряхнув все иголки с перчаток, Сау погрузился на пассажирское сидение, и спутники двинулись в сторону университета. Вскоре телефон Мелькора негромко зазвонил. «Ауле», — понял майа, взглянув на номер.

— Трубку возьмёшь?

— Я не разговариваю за рулём. Всё равно уже почти приехали.

Майа был согласен. Работа и учёба не имели никакого морального права врываться в их жизнь преждевременно.

— У нас террористы что ли? — нахмурился Сау, когда Гертруда уже становилась возле ворот учебного заведения. Толпа стояла перед входом в здание. В этот момент запал загорелся где-то в районе желудка майа — он был уверен, абсолютно убеждён, что происходящее имеет непосредственное отношение к нему и его тано, эти непрекращающиеся звонки Мелькору перед прибытием…, а собственный телефон разряжен… Саурон выскочил наружу, поспешил в сторону ворот, и уже на полдороге его подхватили под руки кто-то из преподавателей… и Финно, кажется, он там тоже был.

— Сау, пожалуйста, идём с нами, хорошо?

Саурон обернулся. К Мелькору уже тоже подбежали…, а где Ауле… Декан стоял рядом с майа, будто готовый загородить его от толпы. Молча Сау прошёл в кольце сопровождения сквозь толпу. И не смог распознать, как смотрели на него окружающие — они… замолчали при виде него. Молчали и смотрели, не отрываясь, на него, как и он на них.

— Сау, давай в кабинет зайдём куда-нибудь…

Студент опустился на ближайший подоконник.

— Вы сейчас же объясните мне, что за зоопарк устроили. Что, опять какие-то видео? Вас ещё чем-то можно удивить?!

— Там не видео, Сау, там документы, — Фингон опустился рядом с майа, — послушай, там ещё разбираться надо, что к чему, анализы сделать — до результатов вообще ничего не ясно… хотя, если не хочешь, можно и не проверять…

— Пожалуйста… перестань тарахтеть. Объясни уже, в чём дело.

— В общем, это доброй половине студентов и преподавателей по соцсетям разослали, — с этими словами Фингон достал из рюкзака планшет.

Первая фотография — свидетельство о рождении Саурона. Майа нахмурился. Ну да, всё верно, родители не указаны. И другое имя, то, с которым его бабушка вынесла его из роддома, чтобы вскоре уже поменять. Как же Саурона взбесило не так давно, что вала знает об этом имени — хотя узнать его было не сложно, копию свидетельства майа сдавал при поступлении. Майрон… эту часть себя Сау категорически не принимал.

Следующая фотография. Записка — отказ забрать ребёнка из родильного дома. На самом деле, майа подозревал, что этот документ есть где-то в плотных слоях архива ЗАГСа, но знать наверняка не хотел… ему, на самом-то деле, нравилась бабушкина сказка про скоропостижную смерть обоих его родителей. А теперь он знает её имя, которое слышал и раньше — Варда…

Дальше — несколько скринов данных роддома — списки родившихся в ту самую дату, и в эту неделю, и раньше — но его редкое, стрёмное имя не повторялось. Сау маниакально листал файлы туда-обратно, сверяя даты — всё совпадало. Его рождение. Её отказ. От него.

Следующий кадр — скриншот электронной медкарты. Старые данные, перенесённые в новый формат. Данные планового осмотра при беременности, за три месяца до того, как Она оставит ребёнка в родильном доме. И имя отца ребёнка. Мелькор Бауглир.