-А почему феанорингов не попросил помочь? Или сестру – она способна, я знаю...

-Ну как почему? – удивился Инголдо. – Если бы я их попросил, они бы пришли и починили. И что бы я делал две недели?

-Ну ладно. А с учёбой как?

-Не сдал две контрольные.

Саурон даже выпрямился от неожиданности.

-Финдарато, ты что это в разнос пошёл? Это я на тебя плохо влияю?

-Ну ты же съехал, а с точными науками ты мне всегда помогал.

-Ну вот. Теперь будет время и на контрольные, и на холодильник...

Осознание того, что в распоряжении у Сау теперь действительно прорва времени, в которой Его теперь нет и не будет больше, навалилась в полную силу только сейчас.

-И проводка в коридоре, – Финрод плотно сжал руку Саурона, подавшись вперёд.

-Инголдо... Я не стою твоей заботы, – майа больше не мог смотреть на своё отражение в обеспокоенных светлых глазах, – ты же понимаешь, то, что мы с ним не вместе больше, ничего не меняет...

-Понимаю, – непривычно твёрдо молвил эльф, – и даже не злюсь уже. Что поделать, это твой выбор, хоть и вынужденный, твоя история, тебе придётся её пережить. А бросать тебя в ней одного я не буду – это выбор мой.

Как же Сау хотелось в этот момент быть глупым, прямо совсем, и ничего не понимать... Просто принять хлопоты Финдарато о его паршивой шкуре, будто так и надо – но, к сожалению, Саурон глупым не был.

-Ок, ну идём, раз надо, – вздыхал майа в коридоре, практически готовый выходить.

-Надо, нечего тут сидеть. Только застегнись.

-Финдарато, ну это уже прямо перебор, – канючил Сау, – ты ещё за ручку меня из аудитории в аудиторию води!

Тем не менее, когда Финрод принялся застёгивать молнию на куртке майа, Саурон не протестовал.

-Надо будет – отведу. Подбородок подними.

Майа чуть запрокинул голову, чтобы не пострадать от металлического замка. А когда снова опустил.... их носы оказались совсем рядом. Инголдо не поднимал ресниц, но и не отходил – поправлял что-то незначительное на плече Сау... Его щёки покрылись румянцем... Майа не верил глазам своим. Плотно сжатые губы эльфа молча кричали о том, как тот хочет, чтобы майа протиснулся сквозь них языком...

Внезапно снизошло наваждение. Если сейчас утянуть его в комнату – он не откажет... Его горячие руки... Он точно хочет, и точно сможет долго... и его можно... сверху, снизу – по-всякому... сделать с ним всё, что он позволит, а что не позволит – уговорить, и всё-равно сделать, чтобы его стоны до завтрашнего утра слушала вся общага, чтобы все знали, чтобы Он узнал...

Саурон отвернулся. От самого себя стало противно и досадно почти до слёз.

====== Часть 9 2/2 ======

В общаге дым стоял столбом. Даже не пеленой, нет, хоть его и можно было наблюдать даже с улицы, через стекло освещённого незанавешенного окна, как ползущий вверх тюлевый узор… Но он именно стоял, что хоть топор вешай, так что Мелькор, как один из последних, не занятых ничем более горизонтальным на этой предновогодней попойке, открыл окно настежь.

— Урод блять, закрыл мигом!!!

Вала только скалился морозной ночи, ввалившейся внутрь. Бессильной остудить его пыл.

Это было одно из тех великосветских собраний, от упоминания которых первокурсники гордо фыркали: «Я? Да никогда! Да меня туда не затащишь!»

А всё потому, что даже не надеялись, что однажды и их затащат туда. Но, на самом деле, мечтали об этом в самых мокрых снах — как однажды в университетском коридоре Он Сам задержит на них скучающий взгляд…, а затем — заломит руки и увлечёт с собой, чтобы возвести в предводители знати, что могут одним взглядом растлить и поработить… И поэтому подобные сборища не пустовали никогда. Лишь пальцем помани — собирался легион скучающих агнцев, готовых прыгать из своих одежд ради внимания элиты. Мелькор уже обозрел молодняк: более разбитные подружки, что уже отбросили верхнюю часть одежды до самых бюстгалтеров, привели с собой настоящую драгоценность — малышку курса второго-третьего, что не решалась лишний раз поднять глаза на царящий вокруг содом… и явно не собиралась сдать ни одной пуговки своей наглухо застёгнутой рубашки… Вала уже предчувствовал её узкие изящные ладони на своих плечах.

Ну, а если станет скучно и слишком легко — есть и другой угол в этой комнате, где громко вещает о своём супернатурализме Его недавний помощник — тоже слишком просто, а после будет слишком много нытья…

А, в общем-то, можно и то, и другое. Можно по очереди, можно даже чередовать — только не уходить далеко, потому что единственное, что заводило на самом деле, от чего к паху приливала кровь — это неотрывный взгляд заклятого любовника от другого окна.

Феанаро мало пил, не участвовал во всеобщем угаре и с немногими разговаривал — он сегодня играл в другую игру, не такую, что была заведена между ними уже давно: едва оказавшись в одной компании, вала и эльф каждый раз цеплялись языками, и не всегда словесные баталии обходились без драки. Поэтому их старались держать по разным углам — но они всё равно сходились, скалились в улыбке, цедя оскорбления сквозь зубы, их глаза сверкали открытым пламенем.

Эти маленькие представления были нужны им. Чтобы потом, оставшись вдвоём, сразу, в первом же поцелуе-укусе пытаться взять верх. Чтобы припоминать друг другу многочисленные стычки, кувыркаясь на скрипучей общажной койке. Чтобы засыпать в объятьях, крепких, как самопальный первак на сорокоградусном морозе, выдыхая проклятья в истерзанные губы, приоткрытые в блаженной улыбке.

В этот вечер настроение собравшихся плавно и гладко катилось в сторону всеобщих потрахушек — для тех, конечно, кто не вырубился в пути. Девушки уже без стеснения обнажались до белья, натащили множество тряпок, чтобы обрядить парней в женское, попутно вдоволь полапав и поприжимавшись. Мелькор тоже не избежал участи быть раздетым, а потом слегка приодетым: кто-то из местных прошмандовок не пожалел для вала своих чулок, с которыми тот дозволил подступиться к себе только той самой скромной мышке: встав на колени у Его ног, девушка бережно обращалась с чёрной лайкрой, которая в итоге забегала только немногим выше колена вала. Затем — шнуровала чёрные кожаные ботинки по щиколотку, вздрагивая, когда вала нагибался к ней, хриплым шёпотом возле самого уха давая указания, когда пряди Его волос одна за другой падали ей на плечо, щекотно задевая предплечье.

Бабскую обувь Мелькор надевать категорически отказался, хотя многие и решились — вала только диву давался, как же все быстро согласились на этот маскарад — будто всю жизнь только и ждали такой возможности.

— Помоги, а? У меня все руки в этом пепле бляцком, — обратился Он к подвыпившему второкурснику после того, как с ботинками было покончено.

— А чё надо-то? — смутился парень, быковатость которого с лихвой перекрывал вид его выдающейся классной задницы.

Мелькор кивнул в сторону валявшегося на диване предмета одежды, с которым предполагалось помочь. Рассекать по помещению в одном белье и обуви вала более не улыбалось.

С вызовом, явно брошенным репутации Мелькора, второкур взялся за ткань. Долго крутил в руках, соображая, что к чему и как к этому подступиться…

— Ты из какой деревни? Ты юбку никогда не видел? — откровенно издевался вала, изогнув левую бровь.

— Сверху или снизу…

— Нагибайся!!! — рявкнул вала. Даже в таком сомнительном облике, тон его не располагал к неповиновению.

Но когда пальцы жертвы завозились с застёжкой… казалось, это задание абсолютно невыполнимо. Потому, что смоляные волосы, перекинутые за плечи, пересекали белую спину — неправильно, извращёно и искажёно, нельзя… нельзя, чтобы существо из этого мира выглядело мгновение назад — скалой с несгибаемой волей, а вот прямо сейчас — так… даже не женственно, нет. Податливо. Взгляд горе-помощника шнырял вверх и вниз по короткому участку поясницы, виднеющемуся из-под густых чёрных прядей, дальше начиналась тоже чёрная ткань — мозг безуспешно пытался убедить сам себя, что это — мужчина, и к нему не должно тянуть!!! Когда Мелькор, уже утомившийся ждать, вдруг перенёс вес с одного бедра на другое, ладони второкура инстинктивно сжались на Его талии, будто ловили на лету, юноша невольно вдохнул полной грудью запах Его тела…