— Охренел? — Мелькор уничтожал парня взглядом. — Страх потерял, гомосек контуженый?

— Я… Это ты мне? Ты о чём вообще? — стремительно трезвел помощник, забывший отпустить разъяренное божество.

— Руки.

Парень отдёрнул ладони, как от горячей плиты, и оперативно затерялся в другом конце комнаты. Вала, не снимая маску ярости с бледного лица, подмигнул нолдо, давящемуся едва сдерживаемым хохотом. В таком одеянии вала походил, пожалуй, на шотландского горца, носящего глубокий траур, и не более того. Но нолдо понимал, что Мелькор способен казаться любым, если захочет, тому, кого сам изберёт.

Тело само собой прогибалось под таким пристальным наблюдением, движения стали тягучими — кисть крепко сжала запястье другой руки за спиной, для того, чтобы нолдо видел, чтобы ему захотелось в очередной раз обвиться вокруг Его обманчиво изящных пальцев… Вала не знал правил игры нолдо, но под прямым говорящим взглядом вставало всё, что только можно. Мелькор откинулся в кресле, решив бить его же оружием — вопросительно уставился на эльфа, покачивая правым коленом.

Феанор пересёк комнату, наклонился к самому уху:

— Чешется?

— Хочешь почесать?

Вместо ответа Феанор подхватил вала под бёдра — поднял и понёс прочь. По пути Мелькор изловчился схватить со стола початую бутылку какого-то адского портвейна. Все свидетели, казалось, именно сейчас догадались об истинной природе их отношений, сложив в уме два и два — и провожали громогласным улюлюканьем в долгий путь до соседнего здания. До Его личных покоев.

Никто не включил свет. Не до этого как-то было: Феанор, только отпустив вала посреди его комнаты, поспешил сдёрнуть с себя всё, что мешало прижаться к Нему грудью — тело вала было поистине мраморным — прохладная белая кожа, только с мороза, ледяные руки с тёмными прожилками вен… Каждая мышца, по которой пробегала ладонь нолдо — твёрдая, будто застывшая, но Феанор уже знал, что сегодня, в его руках, Он расплавится, точно воск.

— Ты — дьявол, — задыхаясь от восторга, шептал нолдо, глядя, как волосы и ресницы Мелькора сливаются цветом с мраком комнаты.

Мелькор отогрелся, и от этого ещё сильнее захмелел в объятьях эльфа, отчего пьяно сверкнули зрачки, и всё, что разделяло их, стало бесить и мешать. К Нему под юбку забрались наглые лапы, по-хозяйски нырнули под бельё, а потом прижимали к себе сильно, до дрожи, почувствовав которую в руках нолдо Мелькор удовлетворённо хмыкнул и поёрзал, притираясь как раз в нужном месте.

— Давно по рукам не получал? — выдохнул вала.

— Давно… не получал…, но я могу и не руками, — Феанаро припал на колено, задрал край одеяния вала, жадно заглядывая в Его глаза. Аккуратно прихватил зубами резинку хлопковых плавок — и замер, взглядом спрашивая разрешения — и вала позволил, прогнулся чуть-чуть, помогая… Нолдо не удержался и оставил влажный поцелуй на Его бедре — как обещание, что таких здесь сегодня будет ещё много.

Нолдо поднялся, под его напором вала упруго прогнулся в пояснице… отпихнул от себя — одной рукой, так, что Феанор рухнул на скрипучую койку позади…

Это просто не может не быть сном — Мелькор двигался абсолютно бесшумно — потянулся к бутылке на тумбочке у двери. В потьмах Его обнаженная спина выделялась настолько отчётливо, что кожа казалась светящейся. Отражение вала из зеркала на дверце шкафа взглянуло на Феанора чёрными зрачками. Исчадие повело бедром, перекинуло волосы вперёд…

— Идём сюда, феечка, я соскучился, — выдохнул эльф, торопливо стягивая с себя последнюю одежду.

Мелькор повернулся к нему. И, вроде бы, должно было быть жутко от этой улыбки, от глаз, непроницаемых для света, от искаженности и непредсказуемости этой твари, что нарочито неторопливо и беззвучно приближалась сейчас к эльфу… Но у Феанора перед глазами всё плыло от восхищения, от возможности быть Его игрушкой… пленником фантазий потустороннего, всемогущего существа, волею случая обретшего плоть и желающего испытать её…

— Покажи мне… что у тебя там? — эльф, не отрываясь, смотрел на бугор в складках ткани, начиная надрачивать себе.

Неестественно белая рука медленно подняла подол, доводя до маниакальной жажды касания. Нолдо нетерпеливо качнулся вперёд, чтобы ощутить Его член на своём языке.

Опять погоня. Надо гнать — любой ценой, враг сокращает расстояние и вот-вот обрушится сверху, накроет — а ноги приросли к земле. Путаются в чём-то вязком.

— Спи, не крутись, — слышится голос с неба, и не надо больше убегать. Это был только сон.

Но вала открыл глаза. Темно было снаружи — зимняя ночь ещё долго не сдастся. На окне тикали допотопные часы. Вала потянулся к возмутителям его покоя, забрал с подоконника — от сквозняка прозрачный пластик корпуса совсем промёрз. Мелькор загнул и скрутил стрелки, сделанные из эластичной жести, и поставил мучеников обратно. Что будет, если эта ночь не закончится вообще… Так тому и быть. Не надо будет никуда, ни за чем — просто дремлющий эльф будет вечно сопеть в Его пузо. «Не худший вариант», — подумалось вала сквозь равномерное тиканье.

— Выспись нормально, — промямлил Феанаро сквозь сон, — это наша последняя ночь вместе.

Мелькор зарылся пальцами в гриву финвиона.

— Ты с чего это взял?

— Я женюсь.

Мелькора наконец-таки стал занимать этот разговор.

— Скоро?

— Через две недели.

Вала было застыл, но потом снова принялся легонько массировать затылок нолдо.

— И почему тогда ты здесь?

— Сплю с тобой.

-Отчего же не со своей женой?

Феанор приподнял голову.

— Мельк. Не тупи. У меня свадьба через две недели, я пока не женат.

— А ты не боишься, что ей донесут, с кем и как ты вчера спутался?

— Она в курсе.

Мелькор помолчал.

— Высокие отношения.

— Да, если сможешь — на свадьбу приходи. Ты через одну субботу свободен?

— А если не свободен — вы перенесёте? — Вала начало откровенно бесить отсутствие контроля над ситуацией.

— Ты чё разорался, — пробасил эльф. — Не хочешь — как хочешь. Но её девушка будет.

Сама собой в голове промелькнула мысль «извращенцы грёбаные», повисшая в воздухе. Но главный искаженец не мог произнести это обвинение вслух.

— Свадьба для прикрытия?

— Вообще нет. Это обдуманное взвешенное решение.

— И долго вы взвешивали? Или на глазок?

— Мы знакомы с детства.

— Значит, родители к стенке припёрли.

Нолдо облокотился о матрас.

— Я люблю её и уважаю. Это не династический брак. Наше решение было сюрпризом для родителей. Хоть и приятным.

Что-то клинически не сходилось, и Мелькор не мог понять, что именно.

— И… хорошо. Только зачем? Зачем тебе — жена, а ей — муж?

— Мы хотим семью. Дом, детей — и не притворяйся, что не знаешь, что это такое.

— Я? Не знаю.

— Мелькор, — нолдо подполз ближе к лицу вала. — Когда ты уже забудешь эту историю с Майроном…

— Никогда, — без колебаний ответил Мелькор.

— Послушай… Ты же сам понимаешь, что был тогда совсем не прав?

— Настолько?

— Да, настолько. Я бы сказал, что ты разыгрываешь эту трагедию, она у тебя всегда на службе, когда надо кого-то подставить, оправдываясь тем, что вокруг — одни твари… Но ты реально не спишь ночами. Кто будет держать тебя, когда ты подскакиваешь во сне? Может, пора простить за несовершенство хотя бы кого-нибудь одного?

Мелькор молча отвернулся к стене.

— Стой, не уходи в себя, — шептал нолдо в изгиб Его плеча, прижимая к себе. — Мелькор, я не собираюсь учить тебя, что тебе делать — я сам в этой жизни ничего не знаю…

— А мне казалось, жизнь свою ты распланировал до самой гробовой доски.

Мелькор злился на себя — за яд в собственном голосе… Яд от того, что Ему неприятно — это как раз и бесило больше всего… собственное неравнодушие… отчего… и проклятый эльф обязательно заметит…

— Я не писатель-фантаст, мельдо. И я не собираюсь смешить Эру пророчествами о собственной судьбе. Откуда ж я знаю — может, я через месяц взвою и поволокусь за тобой, как дворняга в петле. Я просто очень постараюсь, чтобы этого не произошло.