Если было в Эа нечто, способное свести с ума вернее Тёмного Владыки Мира, стоящего в подворотне на коленях и через одежду облизывающего своего партнёра столь страстно, будто именно к этому он стремился всю свою долгую жизнь, то Гор такого не знал.

– Мел… – прошептал он, сдаваясь, и собственнически запустил руки в волосы любовника. – Мел… я тебя люблю, Мел… Ме-е-ел…

Он старался не смотреть, но сдержаться всё равно не получилось. Гор взвыл, глухо и вымученно, прокусив губу, а Мелькор уже поднимался, гибко, плавно, и в изяществе с ним мог сравняться разве входящий в силу язык пламени.

– Давай.

Гор обнял его за талию и, целуя, снова прижал к стене, тиская как девушку, лаская, чувствуя, как в груди болит и рвётся от любви, от страдания за него, от желания помочь, и ненавидя себя за то, что так его хочет, что не может сдержаться и доказать ему, что то, что есть между ними – не ненавистная для обоих похоть, а любовь, что они могли бы любить и без этого… но он не мог и Мелькор не мог, и когти Валы оставляли кровоточащие рубцы на его плечах, в лохмотья раздирая рубашку, когда он делал то, чего некоронованный крылатый король не позволил бы никому другому.

– Мел… – жалобно вскрикнул Гор, чувствуя его последние спазмы, и Мелькор бешено взглянул на него, а в следующую секунду его глаза закатились, виднелись лишь тонкие полоски белков между тёмными трепещущими ресницами, беззащитное горло дрожало, и майа закричал во всю силу, блаженство и боль за того, кого он любил, рвали его суть, он болел весь, каждой крошечной составляющей своего существа; освобождающее Мелькора сумасшествие хлестнуло по нему и ушло.

– Мел… ну, всё, всё… – прошептал майа, сжимая любовника в объятиях. Ледяную кожу Мелькора покрывала лёгкая испарина, говорившая о глубоком внутреннем дисбалансе, теперь уже проходящем, его трясло, но помешательство осталось позади.

– Всё хорошо…

– Прости… – Мелькор на самом деле чувствовал себя виноватым. – Я не хотел… чтобы ты со мной возился…

– Ты знаешь… – Гор взял его за подбородок, чтобы посмотреть в глаза, – я хотел бы сойти с ума, чтобы остаться с тобой здесь навечно… в психозе ты невыразимо красив.

Мелькор горько усмехнулся и отвёл взгляд.

– Я сдохну так когда-нибудь… однажды, – тихо проговорил он.

– Заткнись, – велел Гор и поцеловал его, с облегчением чувствуя, что его губы начинают теплеть. – Заткнись, понял?

Хуже всего было то, что молчание Мелькора ничего не меняло.

– Тебе нужно лежать, Мел. И немного поесть.

– Не хочу.

Мелькор захлопнул дверь в кабинет перед носом у Карвира. Целитель поморщился и пошёл вниз. Сейчас о чём-либо просить бесполезно. Чувство самосохранения у Тёмного Валы отключалось частенько.

– Не ест?! – Хэннер от возмущения уронил свою ложку. Карвир поставил миску с нетронутой кашей на стол и сел.

– Не хочет.

– Может, я?..

– Он тебя не послушается.

Младший майа яростно уставился на свою кашу.

– Тебе почём знать.

– Хэннер, я не хочу тебя обидеть, – мягко проговорил Карвир, и Хэннеру тут же расхотелось злиться, – но есть вещи, которые я просто знаю. Благодаря предназначению. Поверь мне, сейчас он никого не станет слушать.

– Что ещё за предназначение? – пробурчал Хэннер.

– Я его целитель. Я должен быть рядом с ним в трудные моменты и унимать его расстройства. Но сейчас я ничем помочь не могу.

– Это ещё почему? – недоверчиво поинтересовался майа.

– Нужно дать ему шанс обдумать всё самому. Идём, я провожу тебя в школу.

Хэннеру не хотелось сегодня идти одному, может быть, он вообще бы не пошёл, не предложи ему Карвир проводить. Худенький целитель был выше его менее чем на голову, и младший майа чувствовал себя рядом с ним большим и сильным, так что даже первый начал беседу, и всю дорогу до школы они с наслаждением болтали.

– Хэннер! – крикнул Йонвэ, завидев друга с крыльца, и бросился к нему. – Привет!.. Ой… а кто это?

– Карвир, – просто сказал Карвир и протянул ему руку. Йонвэ разулыбался и ответил ему рукопожатием.

– А я Йонвэ.

– Я знаю.

– Откуда?!

– Хэннер мне рассказывал, – соврал белокурый майа так легко, что даже Хэннер не сразу вспомнил, что никогда при нём о Йонвэ не заговаривал. – Я пойду, а вы бегите, занятия скоро начнутся. До скорого, Хэннер.

Карвир тепло улыбнулся, кивнул обоим майар и отправился обратно, сунув руки в карманы светло-голубых джинсов.

– Это кто? – удивлённо спросил Йонвэ. – Я его раньше не видел.

– А это Виэрт, – удивляясь спокойствию, с которым говорит, объяснил Хэннер. – Наш с Мелом… волк.

Он не придёт.

Я знаю.

Гор устало посмотрел на Намо и усмехнулся, криво, по-волчьи сверкнув глазами.

Зачем ты привёл его сюда? Лучше бы он меня ненавидел.

Лицо Намо в точности отразило его гримасу.

Я могу сделать так, что он не захочет больше тебя видеть.

Тогда он не захочет видеть и Хэннера.

Всё к тому и идёт.

Не пускай его ко мне больше. Я всего лишь майа. Я слаб. Я не смогу сделать это во второй раз.

Я постараюсь.

И… меня не пускай. Ты же видишь…

Намо провёл ладонью перед его глазами и медленно кивнул.

Да. Я вижу.

Кто-то должен заплатить… пусть тогда я… – прошептал Гор, медленно опускаясь на спину. Его суть постепенно замирала, переставала колыхаться, и когда Намо убрал руку, ничто не выдавало в призраке дыхания мысли.

Мелькор разгладил на колене смятый лист. Распахнутые глазищи Хэннера и прищуренные – Гора смотрели на него, – два лица одной сущности.

…краски давно пылились в ящике стола, в другом нашлись кисти. Чёрный Вала никогда не занимался живописью; увы, он всё умел от сотворения.

Рыжее, жёлтое, алое смешивалось на серых стенах кабинета, жертвой вдохновения пало и перечёркнутое имя над косяком. Первый в жизни ростовой портрет Мелькор сотворил за какие-то полчаса, его руки двигались с молниеносной быстротой, а в глазах горел сумасшедший азарт.

– Мел?.. – удивлённо прошептал Карвир, войдя в замок. Светильники горели так, будто вот-вот расплавятся, по комнатам носился ветер, оружие на стенах тонко и ровно звенело.

– Карвир! – прогрохотало по Ангбанду. Майа обернулся волком и бросился к кабинету. Едва он поднялся вновь в обличии юноши, Мелькор за плечи втащил его внутрь.

– Смотри!..

Он жаждал одобрения, но у целителя в первую секунду заломило в висках от ужаса.

Стены комнаты горели, только со второго или третьего взгляда он понял, что огонь написан красками. Майа запоздало удивился, что не горят наброски на полу; тёмная фигура, выходящая из языков пламени, заставила его отшатнуться и прижаться к груди Валы.

– Гор… – прошептал он. Иллюзия была ужасна, словно изнанка мира и его лик соединились, словно сейчас мир вывернется, и все они вмиг станут мёртвыми.

– Да. Это он. Таким я увидел его, когда вернулся .

Карвир зажмурился.

– Мел, – прошептал он, – сотри его… это невозможно…

– Никогда.

– Он… он уже здесь… зачем ты… его раздваиваешь…

– Он хочет убежать, – мягко, словно объясняя дурачку, проговорил Мелькор, – я его не отпущу. Он вернётся ко мне, всё равно, рано или поздно, и никакой Намо от меня его не спрячет. Он будет смотреть на меня и слушать меня, я верну его.

– А как же Хэннер?.. Ты ему нужен…

– Я не виноват.

– Мел… что мне сделать?

– Мне нужно совсем немного времени. Может быть, неделю.

– Хорошо. Я его заберу, и…

– Ключи в моём кабинете… в том, выбирай любые, ты всё знаешь.

– Д-да… Мел, прости…

– Ты не виноват. С этим могу справиться только я. До встречи.

Карвир опрометью вылетел в коридор и захлопнул за собой дверь, тяжело дыша. Сердце колотилось часто-часто.

…Мел… я боюсь…

Йонвэ рыдал безутешно.

– Ну чего ты… – бормотал Хэннер хмуро. Ему самому было как-то нехорошо, он не мог понять, почему. – Манвэ ж гад… он тебя избил, чуть не убил вообще… так ему и надо, я б его сам удушил за Мела!..