© Людмила Рогочая, 2017

ISBN 978-5-4490-0328-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пробки – одна из главных проблем Москвы. В них теряешь время, нервы, деньги. Степан Данилович Безруков угрюмо смотрел на багажник впереди стоящей «девятки».

Начало июня, а столбик термометра подбирается к отметке +30, да ещё в машине вышел из строя кондиционер…. Злость распирала: опаздывал на лекцию – последнюю в этом семестре. А после неё консультации, экзамены.… Правда, впереди – долгожданный отпуск. Почему-то к лету у него всегда кончался запас жизненной энергии. Наверное, сказывалась напряжённая работа в учебном году: студенты, аспиранты, научные исследования, подготовка докторской диссертации.

В этом году он планировал провести отпуск с семьёй в Испании. Однако пришло письмо от отца: заболел старик, подумывает о смерти и желает попрощаться с детьми и внуками. Вероятно, это серьёзно, потому что раньше он никогда не жаловался на здоровье, впрочем, как и дед, и прадед Степана Даниловича. Крепкие были казаки!

«Надо заранее заказать билеты. Уехать домой будет трудно – южное направление…», – подумал и тут же поймал себя на мысли – «домой». Как давно не произносил он этой фразы! И повторил вслух:

– Домой! На Кубань!

Да, уже четверть века живёт он в Москве. Теперь она его дом. Но почему же так щемит сердце при мысли о Кубани, о родной станице, об отчем доме….

Степан Данилович глянул на часы: лекция уже началась.

– Ай-я-яй! Опаздываю, – недовольно пробурчал, – студенты больше пятнадцати минут не ждут.

Уф-ф, жара…. Он вытащил из кармана платок, но тут «девятка» дёрнулась и, кажется, пошла. Затор рассосался довольно быстро, появилась надежда: «Может, застану».

Степан Данилович явился перед студентами, когда те уже покидали аудиторию. Можно сказать, успел в последнюю минуту. Заключительная лекция прошла на уровне, но, несмотря на то, что весь материал выдан, не удовлетворила его. В аудитории было шумно: студенты не могли сосредоточиться на теме, переговаривались, передавали записки…. Ну, ладно, экзамен покажет, кто из них чего стоит! Теперь домой.

Жена Маргарита и дочь Валентина встретили его радостными возгласами и засыпали вопросами:

– А на корриду пойдём?

– Милый, как тебе мой новый сарафан?

– Папка, ты думаешь, удобно будет загорать в этом? Мама говорит, что испанцы горячие и нечего их провоцировать, – Валентина стояла перед горой вещей, держа в руках некое подобие купальника.

– Возьми, чёрный купальник со стразами. Это будет прилично. А я обязательно захвачу тёмно-синее вечернее платье, с боа. В ресторан всё ж пойдём, милый. И в оперу, правда? Стыдно быть Испании и не послушать «Кармен». Стёпочка, я закажу люкс в отеле! Надо же побаловать себя, – щебетала жена.

Степан Данилович хлопнул в ладоши:

– Всё, девочки, тихо! В Испанию мы не едем.

Валентина стала в позу следователя и строго спросила:

– Но почему, папа?

Жена удивлённо и выжидательно посмотрела на него:

– Что это за фокусы, Степан?

– Получил письмо от отца. Он заболел, и мы едем на Кубань. Быть может, последний раз увидим старика.

Маргарита пожала плечами:

– Все старые люди болеют. Это не повод откладывать поездку.

– Мама уже заказала билеты! Вот! – со слезами на глазах выкрикнула Валентина.

– Придётся отказаться, доча. Надо с дедушкой попрощаться.

– Нет, отказываться мы не будем, – жена начинала заводиться, – твой отец, ты и поезжай на свою Кубань. А мы с Тиночкой едем в Испанию!

Разговора не получилось. С женой спорить бесполезно, всегда так было, и Степан Данилович, молча, прошёл к себе в кабинет.

Наутро на вокзале, как не тряс Безруков удостоверениями перед равнодушной кассиршей, билетов на Краснодар не было. Он простоял полдня в общей очереди перед кассой, в надежде, что кто-нибудь откажется от брони, и хотел уже уходить, как его позвали:

– В СВ поедете? – вдруг улыбнулась, сразу похорошев, кассирша.

– Конечно, – обрадовался Степан Данилович.

– А почему ему? Я впереди стою! Моя очередь! – тонко завизжала восьмипудовая дама в шортах. Но когда услышала стоимость билета, не говоря ни слова, пропустила Безрукова к окошку.

Оставшееся до отпуска время прошло в перебранках и ссорах с домашними. Но жена, как он и ожидал, своего решения не поменяла, а дочь обиженно надувала губы. Впрочем, днём он дома почти не бывал – в институте сессия, а вечерами заканчивал обработку данных для диссертации.

В середине июня Степан Данилович проводил жену и дочь в аэропорт. На душе был неприятный осадок. Отец просил приехать с семьёй. Придётся врать о болезненном состоянии жены, о занятости дочери…. Тренькнул мобильник. Пришло сообщение, что на счёт поступили отпускные. Забежал в первый попавшийся магазин, рассеяно глянул на витрины. Что же купить отцу в подарок? В глаза бросился дорогой банный халат. Попросил завернуть. Накупив разных деликатесов к столу для родных, он поспешил домой: поезд через два часа.

Его попутчиком оказался угрюмый и молчаливый старик. Степан Данилович попробовал его разговорить, но на все вопросы Безрукова тот отвечал односложно, а вскоре и вовсе лёг на полку и отвернулся к стене.

«Подумаешь…. Это даже и лучше», – Степан Данилович, в свою очередь, тоже прилёг и предался воспоминаниям.

Вырос он крестьянской семье, с детства зная, что булки с маком на деревьях не растут. Детей у отца-матери было трое: две дочери и он, Степан. В ранние годы всё время проводил с дедом и прадедом. Много полезного почерпнул у них о жизни, о природе. В школе полюбил учиться. Много читал.

– Профессором будет, – с гордостью говорил отец.

В свободное от учёбы время, подростком, помогал родителям управляться со скотиной, с четырнадцати лет сел на трактор и на летних каникулах работал в колхозе как заправский механизатор.

Степану повезло, что когда он родился, жив был его прадед Матвей. Может быть, благодаря ему, Степан так увлёкся историей, что связал с этой наукой свою жизнь. Зимними вечерами дед Мотя сидел в мягком кресле в своей спаленке и плёл длинную нить воспоминаний. О том, как он, родившийся в конце девятнадцатого столетия, перенёс все беды и свершения следующего века. В революцию сражался в отряде красных партизан. Потом, получив землю, трудился и богател. В тридцатом был выслан в северный спецпосёлок как кулак. Бился с фашистами в Отечественную на Ленинградском фронте, в штрафбате, и остался жив. Великое счастье – возвращение на родную землю, в станицу. Это уж при Хрущёве было. И снова крестьянский труд – надо было поднимать колхоз. Его сын Анисим, дед Степана, хотел стать учителем, но получил в педтехникуме от ворот поворот – сын кулака, и всю жизнь протрубил в колхозе трактористом. Отцу Степана Даниле Анисимовичу повезло больше. Он окончил сельскохозяйственный институт в брежневские времена и работал агрономом в родном колхозе – до выхода на пенсию и окончательного развала хозяйства.

А ещё прадед рассказывал Степану казачьи легенды и байки, одну из которых он хорошо запомнил: о барских сокровищах, якобы захороненных у подножья кургана с каменной бабой, что за станицей. Он вспоминал, как каждое поколение станичных пацанов перекапывало все подходы к нему, но так никто ничего и не нашёл. Да и сам Степан Данилович, поверивший в эту красивую сказку, не раз орудовал там лопатой. Как взволнованно билось сердце каждый раз, когда она наталкивалась на что-то твёрдое! Но чаще всего это были кости животных или переплетённые корни вековых деревьев, подступавших к самому кургану. Потом студентом он не раз бывал на археологических раскопках и испытывал те же чувства. Как давно это было!

Ни дед его, ни прадед не дожили до нового времени. И, слава Богу, что не видели, как рухнула система, разрушившая когда-то уклад кубанского казачества и ничего не давшая взамен. Да, была в предках Степана Даниловича сила¸ дух казачий…. Хотя прадед рассказывал, что первый Безруков, поселившийся на Кубани, или, как тогда говорили, в Задонье, пришёл в восьмидесятых годах восемнадцатого века из псковщины пешком. Через всю Россию шёл к воле.