– Ладно! Дарю тебе это чудо для пополнения твоей коллекции, – ответил Сергей. – А в отношении новизны этого камня вопрос спорный. Его нашли в древних копях 13 или 14 века, короче со времен Тамерлана. Я постараюсь сам побывать на этом месторождении и напишу тебе. А может ты выбьешь себе командировку в Ташкент и сам увидишь это чудо в натуре? С тех пор я «заболел» этом камнем, подолгу разглядывал его, находил что-то новое в загадочных рисунках, созданных природой.

Я сопоставлял камень с пейзажными яшмами и цветными агатами, в которых как бы застыли навечно все краски и все неповторимое очарование природы. Но ни один и них не брал так за живое, не владел моими мыслями и чувствами как этот загадочный камень из неведомых копей Средней Азии. Сухое и длинное петрографическое название камня – кварц-аметистовая брекчия не устраивало меня и я условно назвал его «камень Тамерлана». Тогда я не мог и предположить, что этим самым названием попал в самую точку, а сам камень станет для меня путеводным. Я загорелся мечтой побывать в Средней Азии, побывать на древних копях, найти самому этот камень. Однако, длительная командировка в Монголию, новые яркие впечатления, замечательные монгольские самоцветы заставили забыть о своей мечте. Но мечты сбываются если очень захотеть! А тут подвернулся благоприятный случай: по заданию всесоюзного треста «Цветные камни» меня направили в командировку в Ташкент, в самоцветную геологическую экспедицию «Средазкварсамоцветы». Я был счастлив сидя в кресле авиалайнера, сжимая в кулаке «камень Тамерлана», предчувствуя что этот камень принесет мне удачу. А под крылом самолета простиралась огромная малознакомая мне и неведомая Средняя Азия.

Огромный край, полный природных контрастов – выжженные солнцем пустыни и цветущие фруктовые сады с виноградниками, снежные вершины гор и живописные зеленые долины. Здесь находятся древнейшие города такие как Самарканд, Бухара, Хива, Шахрисабз, насыщенные великолепными памятниками архитектуры.

Древняя страна… Первые государства на ее территории – Бактрия, Согд, Хорезм возникли еще в 17–18 вв. до н. э. Эти древнейшие государственные объединения подверглись в разные времена завоеваниям персидских царей, арабских халифов, Александра Македонского, а затем самому страшному опустошительному нашествию орд Чингизхана в 1220-21 гг. Это нашествие привело к огромны человеческим жертвам, разрушению городов, памятников, упаду экономики и культуры. Но полнокровная жизнь в стране возродилась благодаря Тимуру. Будучи прямым потомком Чингизхана он восстановил все разрушенное и стал созидателем. С его именем связаны архитектурные сооружения в его родном городе Шахрисабзе и в Самарканде, где он похоронен в величественном мавзолее Гур-Эмир. Остались и древние копи, где добывались многие облицовочные и цветные камни для всех этих монументальных сооружений. Словом меня ожидали интересные впечатления. И вот, наконец, Ташкент. Небольшая площадь возле аэропорта расцвечена толпами людей в ярких одеждах. Возле стоянки такси громадная очередь уже не радующая глаз. К счастью машины подкатывают к стоянке часто, а между ними и ожидающими крутится молодая энергичная женщина в белоснежной летней рубашке и пилотке. Она вроде диспетчера и лихо руководит посадкой пассажиров, объединяя их по маршрутам следования. На точеной как у богини шее медного цвета белеют бусы из молочно-белого камня. Это бесспорно кахолонг – самый белый в природе самоцвет, которым так богат Узбекистан. Не успеваю я наглядеться за умелыми действиями этой очаровательной смуглянки, как очередь доходит до меня.

– Вам куда? В какой район города? – обращается она ко мне, сверкая белозубой улыбкой.

– Мне нужна улица Сайхали,1 – называю я точный адрес экспедиции.

– Это где такая улица? В черных как южная ночь глазах красавицы промелькнуло мимолетное удивление.

– Не знаю, я впервые в вашем городе.

– Саид! – обращается она к водителю, высунувшему свою круглую черную голову из кабины такси.

– Ты не знаешь, где находится Сайхали?

– Знаю, в районе Чиланзара – уверенно отвечает таксист. – А вам наверно нужна геологическая экспедиция? – обращается он ко мне.

– Да конечно! – обрадовался я, залезая в машину.

– Ну, вот и определились! – улыбается диспетчер и звонким голосом взывает к очереди: – Есть еще желающие в район Чиланзара?

– Но желающих больше не оказалось.

– А туда едут только в два места – в экспедицию и в новую чайхану «Салом» – она известна на весь город, – сказал Саид, когда мы покатили на его «Москвиче». И пока мы ехали по Ташкенту водитель, молодой, общительный парень рассказывал о своем городе, о пережитом землетрясении, о новых микрорайонах, возникших на развалинах.

Узнав, что я геолог он еще более воодушевился.

– У вас, геологов, самая путевая работа, – лучше нет. Я сам два года проработал водителем в геологической партии в Кызылкумах. Хорошие ребята со мной работали – без дураков. Когда уходил то уговаривали остаться, да жена против моих долгих отлучек. А мой товарищ Руфат работает в камнерезном цехе экспедиции, пилит камни, которые геологи привозят из экспедиции, тоже интересно, но лучше все же ездить – каждый день видишь и узнаешь что-то новое.

– А «Москвич» вес крутил меня по старым и новым улицам города пока мы не очутились на окраине среди приземистых домов, утопающих в раскидистых фруктовых деревья.

– Вот и ваша экспедиция! – сказал Саид, подкатив к воротам белого двухэтажного здания. А вон там чайхана «Салом», – махнул он рукой.

– Удачи вам! – сказал Саид, пожимая мне руку. А я оставшись один прошел через ворота и сразу попал в другой, хорошо знакомый мне геологический мир. На просторном дворе экспедиции разместились двухэтажное здание управления, гаражи и мехмастерские, камнеобрабатывающий цех, химическая лаборатория и разные вспомогательные помещения. Все как и должно быть в геологической экспедиции подобного профиля. Но здесь во всем ощущался какой-то особый образцовый порядок, который поддерживался всеми сотрудниками. Недаром ташкентская экспедиция «Средазкварцсамоцветы» считалась одной из лучших в тресте «Цветные камни». В ней работали молодые, но опытные специалисты, как местные так и приехавшие отовсюду – русские, узбеки, таджики, представители других национальностей Советского Союза. И главными критериями оценки человека были его деловые качества, способность работать в любых условиях и в любом коллективе. И еще всех сотрудников этой экспедиции от вахтера до начальника отличала только им присущая влюбленность в свою экспедицию. Уже с первых шагов меня окружила энергичная натура истинного ташкентского самоцветчика, который всякого нового человека встречает с воодушевленной ревнивостью. Что вы из себя представляете и на чьей стороне ваши симпатии? И если вы скажете, что где-нибудь на Урале или в Казахстане в экспедициях лучше и больше камней на вас посмотрят с сожалением как на человека незнающего и завистливого, а после этого уже не рассчитывайте на какое-то ни было участие и внимание к своей персоне. Об этом патриотизме и гордости Ташкентских самоцветчиков за свою экспедицию меня уже подготовили в Московском тресте «Цветные камни». Знакомые геологи посоветовали: если хочешь чтобы тебя посчитали «своим» – восторгайся и хвали их сколько сможешь. И в благодарность за это они раскроют тебе заветные мысли и дела.

Впрочем, как я сам убедился ташкентские геологи добились действительно многого. В рабочем кабинете главного геолога экспедиции состоялась мое первое знакомство с Олегом Виннером, руководителем всей геологической службы. Он только что вернулся из интересной служебной поездки и еще находился под впечатлением всего увиденного. Его коренастая, спортивная фигура неутомимого ходока, волевое лицо, орлиный с горбинкой нос, выразительные пытливые глаза следопыта и наконец полевая геологическая форма – все это никак не вязалось с обычной чиновничьей обстановкой служебного кабинета. В нем бросалось в глаза огромная во всю стену геологическая карта территории Средней Азии, на которой разными значками были отмечены и многочисленные месторождения и проявления самоцветов. Вдоль стен стояли стеллажи с образцами горных пород и минералов, пачки книг, геологические материалы и прочее.