В следующие два дня я была полностью поглощена подготовкой к похоронам. Вся эта суета забивала мне голову до предела, что в ней не оставалось места ни до размышлений, ни на горе и оплакивание близких.

Два дня с утра до ночи, я обзванивала, друзей и родственников, согласовывала с похоронной конторой все формальности, договаривалась с батюшкой, заказывала столовую. Время оставалось только на сон.

Открыв глаза на третий день, я была собрана и полностью готова к предстоящим похоронам. К десяти часам в квартиру стали подтягиваться люди. Друзья, знакомые, родственники. Оставшийся ужасный след на стене в прихожей я закрасила в цвет обоев светло-зеленой краской. И сейчас только приглядевшись можно было увидеть, очертания алого цвета. Все заходили и соболезновали мне, проходя в квартиру. Тетя Люся, мамина двоюродная сестра, приехавшая из Краснодара, с порога зарыдала навзрыд и упала на меня. Ее муж, бодренький мужичек ниже нее ростом, подхватил ее и повел в сторону зала:

— Люсенька, успокойся. — Он усадил ее на диван рядом с Лидией Васильевной, нашей соседкой и они, взявшись за руки, стали плакать.

— Бедная, Сашенька, на кого ж ты нас покинула. Как же мы теперь без тебя.

Упоминание имени моей мамы, заставило сердце ёкнуть. Проглотив ком в горле, я продолжила стоять у порога и впускать людей. Заказанный автобус пришел через полчаса. Уже почти дойдя до автобуса, меня остановил, незнакомый мужчина.

— Простите мисс. Вы дочь Александры Луневой?

— Да, а что?

— Ритуальное агентство, подготовило Вам отдельный транспорт, прошу за мной. — я послушно последовала за мужчиной, и села в черный Мерседес.

Дорога заняла примерно минут пять и как только мы подъехали к залу мужчина, не дал мне выйти из машины самостоятельно. Он обошел автомобиль и открыл, дверцу предложив мне руку, чтобы выйти.

— Спасибо. М. Как вас зовут?

— Евгений, мадам.

— Хорошо, Евгений. Вы и на кладбище меня будите сопровождать? — Мужчина коротко кивнул и вернулся в машину.

Автобус еще не пришел. Меня встретил администратор и сказал, что все уже готово, батюшка на месте, скоро будем начинать.

Я прошла вслед за ней в ритуальный зал. Он был огромен. Большие окна были завешаны темными шторами. Стены, выкрашенные в красный цвет и два стола в центре зала, на которых стояли два обитых красной тканью, гроба. Мне не хотелось подходить к ним, не хотелось ставить точку на своей семье в этом здании. Но выбора не было, это был единственный шанс попрощаться с мамой и моим братом. Последний шанс увидеть их так близко. Ели передвигая ватными ногами, я прошла до центра зала. Мамино лицо было все с той же теплой улыбкой, она будто спала. Хотелось кинуться к ней и попытаться разбудить, но здравый смысл не позволял мне это сделать. Медленно, проводя пальцами, по краю гроба я подошла к ее лицу. Она была прекрасна. Слезы, одна за другой стали капать из глаз и разбиваться об мамино лиловое платье. Я поцеловала ее в лоб и попросила прощения. — Я люблю тебя мамочка.

Трясущимися руками я поправила ее волосы и погладив по щеке, повернулась к брату. Я не видела его уже больше трех лет. Единственное что изменилось в нем с тех пор это лицо. Его побрили. Мой брат с тех пор как вернулся из армии превратился в лентяя. Он был старше меня на пять лет и до сих пор не мог найти себе ни жены, ни работы. Сейчас, лежа в гробу и одетый в черный костюм, он выглядел ничуть не хуже какого-нибудь начальника.

— Кто же это сделал с тобой братик? — Я поправила ему галстук и поцеловала в лоб. Не успела я отстраниться от него, как за окном послышался шум двигателя и последующий за ним шум приближающейся толпы.

Народ стал заходить в зал, а я встала возле маминого гроба, стоя лицом к выходу. Через пять минут после того как все собрались и дверь в зал были закрыты, батюшка начал отпевание. Я стояла и смотрела на маму, не отрываясь. Чувства захлестнули с новой силой, когда батюшка произнес «прими раба божьего «Александру»», я ухватилась за край гроба и расплакалась. Сзади кто-то подошел и, оторвав от гроба, развернул к себе и обнял. Я прижалась к мужчине. Запах его тела был мне до боли знаком, он успокаивал и дарил надежду. Я уткнулась носом в его грудь и тихо прошептала: — я не знаю кто ты, но прошу не оставляй меня сегодня одну.

Мужчина погладил меня по волосам и так же тихо произнес: — Хорошо. Я буду рядом. — Эта новость придала мне сил, и отвернувшись от него я снова встала напротив гроба матери и стояла все время до окончания отпевания не проронив ни одной слезы. Я знала, что все это время тот мужчина стоял рядом. Его выдавал запах парфюма. Я была почти уверена, что это тот же самый аромат, что я почувствовала тогда возле дома в Екатеринбурге, и была почти уверена, что этого мужчину звали Артемом, но так и не решилась спросить.

Когда отпевание было закончено, батюшка сказал, что продолжит на кладбище и что все пока могут попрощаться и возложить цветы. Я подошла к администратору и попросила принести мои букеты цветов. Она удалилась, и через пару минут вынесла два больших букета хризантем. Это были мамины любимые цветы, больше всего она их любила за запах, ну и еще за то, что они долго стояли в вазе. Взяв оба, я сначала подошла к брату и положила в его ноги желтый букет. Мама получила от меня розовые хризантемы. Я поцеловала их по очереди в лоб, и обратилась к собравшимся: — Прошу всех пройти в автобус, скоро поедем.

Некоторые из присутствующих посмотрели на меня и их лица из скорбящих изменились на удивленные. Я не сразу поняла причину их удивления пока, кто-то не взял меня за руку и почти над ухом прошептал: — Нам пора.

Я кивнула, смотря впереди себя, и извинившись, прошла, держась за руки с предполагаемым Артемом, через зал к выходу.

Выйдя на улицу, я вдохнула свежий воздух и меня чуть не вырвало. Я забрала руку и согнувшись пополам, стала кашлять.

— Ты как?

— Я в порядке, подожди немного, пожалуйста. — Он удалился, куда то в сторону парковки и через несколько минут вернулся, протянув мне бутылку с водой.

— Спасибо. — Я сделала несколько глотков и, приняв помощь от мужчины выпрямилась. Он провел меня к машине и, усадив на задние сиденье сел рядом со мной.

— Поехали Женя. — Водитель, завел автомобиль, и мы помчались по одному из трактов в сторону кладбища. На тот момент мне было всё равно, откуда, этот мужчина знал как зовут моего водителя. Я положила голову на плечо мужчины, и он нежно погладил меня по голове. Странно, сидя рядом с ним, я на уровне подсознания знала, что могу полностью расслабиться и податься чувствам. Мы ехали довольно долго. Я плакала, и слезы стекая с моей щеки падали ему на пиджак.

Обратив на это внимание водитель, было, протянул коробку с салфетками, но мужчина сказала, что не нужно.

— Нет, нужно — вмешалась я. — или вы предлагаете, и сморкаться вам в костюм? — Я протянула руку и взяла салфетки. Мужчина неловко кашлянул, и если бы не ситуация я посчитала что он сейчас смеялся надо мной.

Когда мы подъехали к кладбищу автобус все так же задерживался. Нас провели до места захоронения. Мужчина, который был предположительно Артемом, держал меня все это время за плечи и ни разу не отпустил. Когда все приехали, батюшка продолжил отпевание. Примерно через полчаса, он сказал нам прощаться. Я впервые тогда освободилась от объятий Артема и сев на колени рядом с гробом матери, со слезами на глазах стала просить у нее прощения. Все вокруг уже давно попрощались, а я так и сидела в грязи, возле гроба матери. Мужчины, которые держали в руках лопаты, стали возмущаться и просить отойти, но никто не подошел. Никто кроме Артема. Он поднял меня с колен на ноги и отвел в сторонку. Когда гробы опустили вниз, каждый из присутствующих забросил по горстке земли в могилу. Я подошла самой последней. Бросая горстки земли, маме и брату я сказала: — Прощайте мои любимые. Будьте счастливы в лучшем мире.

Артем тоже бросил по горстке земли и рабочие стали засыпать могилы. Мыслей и чувств не было. Я была совершенно опустошена. Ни осталось, ни одной эмоции и слез уже тоже не осталось. Сформировав два аккуратных холмика, мужчины поставили два деревянных креста с надписями и удалились. Люди подходили к могилам и ложили венки и цветы. Я привезла с собой два венка. Один был с искусственными хризантемами и черной ленточкой «Любимой мамочке от дочери», второй был из белых цветов и с черной лентой «Любимому брату от сестренки». Я не без помощи Артема положила оба венка на могилы. Постояв, еще пару минут народ стал возвращаться в автобус. В конце концов, оторвав взгляд от таблички с именем матери на кресте, я развернулась в сторону машины и прошептала: