— Она была очень слаба, сердце не выдержало. Примите мои соболезнования.

Время в этот миг остановилось. Сердце сдавило, я упала на колени и согнувшись пополам дала свободу поглотившей меня истерии. Меня не могли успокоить больше часа. Я билась в конвульсиях, требовала дать мне увидеть мою маму. Даже загибала бред о том, что она еще жива, и они меня обманывали. В конце концов, мне поставили укол со снотворным и я уснула.

Проснулась я, лежа на кровати в одной из палат. Рядом сидела медсестра и мирно посапывала. Аккуратно, чтобы не разбудить ее, я выбралась из одеяла, и захватив свою одежду с кресла, вышла из палаты.

— Далеко собрались? — Рядом со входом в палату стоял темноволосый мужчина в белом халате.

— Что простите?

— Татьяна, я как ваш лечащий врач настоятельно рекомендую вернуться в палату. Вам сейчас необходим покой.

Я, все так же стоя в больничной рубашке, и с вещами в руках, отрицательно помотала головой.

— Простите доктор, мне нужно идти.

— Куда вам нужно идти? — Прекрасно осознавая, что как только я произнесу эти слова, то признаю, что смирилась с потерей, я все же сказала:

— Мне нужно идти готовиться к похоронам. Я должна достойно проводить в последний путь свою семью. — Доктор, внимательно посмотрел мне в глаза. Он сделал заметку у себя в блокноте и проходя мимо, тихо произнес: — Женский туалет прямо по коридору и налево. — Я кивнула. И направилась в указанную доктором сторону. Я не нашла свой чемодан, возможно он остался в палате.

Переодевшись, я первым делом направилась к себе домой. Возле подъезда меня окликнула Лидия Васильевна, соседка сверху. Она шла с авоськой в руках и увидев меня, была чем-то напугана.

— Танечка, здравствуй. Таня что с мамой? Я краем глаза видела, как ее увозили на скорой. Спустилась вниз и чуть сама инфаркт не схватила, вся ж квартира в крови.

— Здравствуйте, Лидия Васильевна. Она умерла.

— Ох, ты господи. Какой кошмар. Господи прости ее душу грешную. Женщина стала молиться и кланяться, а я не дожидаясь ее, вошла в подъезд.

Возле квартиры я стояла около пяти минут, не решаясь войти. Но когда послышались шаги соседки, чтобы избежать лишних вопросов, я открыла дверь и юркнула в квартиру. Включив свет, передо мной предстала поистине ужасная картина. В коридоре, одна стена была на половину вымазана кровью человеческой рукой. На полу до комнаты были запекшиеся лужицы крови, Сама комната больше напоминала скотобойню. Везде где только можно были пятна крови, ковер был полностью алого цвета. Руки затряслись и пробежав в ванную меня вырвало. Через пару минут, я все-таки взяла себя в руки и желая поскорее убраться из этого проклятого места, отправилась в ближайший отдел полиции.

Как мне сообщили в регистратуре, дело моего брата вел, некий Пленчук Валентин Павлович. Его можно было найти в кабинете 204, что на втором этаже, с лестницы на право. Этот капитан оказался крайне неприятным человеком, с лишними шестьюдесятью килограммами и скверным характером. Он с ходу заявил, что я полная дура, которая отпустила мать одну на поезде. Якобы из-за меня ее сердце и не выдержало, а не из-за того что вся квартира была утоплена в крови ее сына.

— На счет вашего брата, могу с уверенностью заявить, что это было самоубийство. — У меня даже челюсть отвисла от удивления.

— Капитан, простите, вы вообще видели место происшествия? Как человек мог сделать такое сам с собой.

— Следствие это сейчас выясняет, но вот заключение экспертов. Отпечатки пальцев на всех трех ножах, которыми был заколот ваш брат, принадлежат ему. И так же в квартире, кроме отпечатков пальцев вашего брата ничего не обнаружено.

— Послушайте, это просто какой-то бред!

— Попрошу ни повышать голос в моем кабинете дамочка. Что думаете, мы тут пальцем в носу ковыряемся, пока вы корчите из себя Шерлока.

— При чем тут это, капитан? Прошу объясните, как такое могло произойти с моим братом? — Капитан внимательно на меня посмотрел, поставил кружку с кофе на стол, и встал (не без усилий) со своего места. Подойдя ко мне, он присел на край стола и, проведя рукой по моей щеке, произнес:

— Не забивай свою миленькую головку, всякими глупостями, оставь эту работу для нас. — Я отдернула его жирную руку от своего лица и с ненавистью в голосе произнесла.

— Мой брат, не глупость. — В этот момент, полицейский поменялся в лице и с дикими воплями стал бегать по кабинету. Оказалось, что чашка с горячим кофе опрокинулась и пролила все содержимое на стол, задев и задницу капитана.

Про себя злорадствуя, я поблагодарила его за помощь, и вышла.

Хотелось мне этого или нет, но идти мне было не куда. С учетом того, сколько мне обойдутся похороны, о гостинице или даже ночлежке и речи быть не могло. Пришлось вернуться в квартиру, которую я очень долгое время считала своим домом, а сейчас адским котлом, в котором погибла вся моя семья. Уже был вечер, когда я вернулась, и первым делом что я сделала, это выкинула ковер. Из него до сих пор сочилась кровь и, вернувшись с помойки, я была полностью вымочена в крови. Переодевшись в мамин спортивный костюм, я стала отмывать кровь с пола. Почти к полуночи, сидя в практически чистой квартире я пыталась отмыть стену в прихожей. Но обои ни в какую не поддавались. Столько крови. Разве в человеке может быть столько крови? Я сидела на стуле и терла эту стену с подобными мыслями. Другие просто не лезли в голову. Мои руки были пропитаны кровью брата, я сидела и считала, сколько примерно литров крови мог впитать ковер, и как она не затопила соседей. Через полчаса нервы не выдержали:

— Проклятье! Да пропади ты пропадом! — Я стала отдирать обои от стены и ругать их, на чем свет стоит. Одна из обоин не пожелала так просто сдаваться и про сражавшись с ней минут пять, и отодрав только не большой клочок, я села на пол и закрыв лицо руками горько заплакала.

— Чёртовы обои! Надо было маме еще тогда сказать, что вы мне не нравились. Черт. — Осознав, что сижу в пустой квартире и ору на неодушевленный предмет я стихла. И тишина полностью накрыла квартиру, не было слышно ни шума города, ни журчание воды в трубах. Только я и тишина.

— Ты не одна. — послышался, чей то голос.

— Мы с тобой. — Я испугано оторвала голову от колен и стала смотреть по сторонам.

— Кто здесь? — Никто не ответил. Неужели обои заговорили? Нет. Таня, успокойся. У тебя уже начинает ехать крыша. Помотав головой, я снова стала вслушиваться в тишину. И не успев подумать, что, мне все это показалось, как голоса появились вновь:

— Только пожелай Татьяна и мы уже никогда не оставим тебя одну.

— Мы ждем тебя.

— Пойдем с нами Калиста. — Я вскочила как ошпаренная с места и стала ходить по комнатам, везде включая свет.

— Что, черт возьми, происходит? Кто вы? — рядом с моим ухом пронесся голос.

— Проснись, Калиста мы ждем тебя. — Я метнула рукой в ту сторону, но никого не увидела.

— Ты должна проснуться. — Я махала руками направо и налево пока, голоса надвигались все ближе и ближе. Они превратились в один не разборчивый свист, от которого заболели уши. Сев на корточки я закрыла уши рукам.

— Прекратите — молила я. — Перестаньте. — В голове появилась пульсирующая боль. Она отдавалась глухими стуком в ушах и висках.

— Хватит. — Злость резко превысила свой критический порог, и я вскочила с места. Неизвестно откуда взявшийся в моих руках посох стал метаться между тенями. Я, наконец, увидела этих тварей. Было тяжело дышать, будто запертая внутри собственного тела, я наблюдала за своими действиями со стороны. Вот ко мне подлетает бесформенное создание, и одним ловким движением я втыкаю в него посох, делаю полуоборот и пронзаю второго противника. В какой-то момент из моей груди раздался злобный рык. В меня будто зверь вселился. Я просила ее прекратить, но она и не думала останавливаться, пока не истребила всех, кто находился в квартире. Стоя в луже, какой-то не понятной серой жижи, оставшейся после теней, я осела на пол и стала тяжело дышать, как будто только вынырнула из воды. Через пару минут самоконтроль, и сознание вернулись полностью и встав с пола, я ничего на нем не обнаружила. Никакой серой жидкости, ни посоха, которым только что молола странных существ направо и налево. Совершенно не понимая, что только что произошло я, бросила затею с обоями и умывшись, пошла в самую дальнюю комнату в квартире, которая только по счастливой случайности не была окрашена, в тот день, в алый цвет.