— Рон, ты куда? — Гарри Поттер, сияя своим зелёным взором, выбежал за другом.

— Подышать… — безэмоционально ответил тот.

— Послушай, — Гарри продолжил, несмотря на явное нежелание говорить со стороны друга — ты о Гермионе думаешь, да? Весь вечер ты сам не свой, хотя канун твоей свадьбы… мальчишник.

Рон промолчал, лишь вздохнул и присел на ступеньки, спускавшиеся от двери паба.

— Рон, не хочешь поговорить об этом?

Молчание Уизли говорило само за себя, и Поттер, прекрасно всё понимая, поплёлся обратно в шумную и весёлую компанию. Однако, когда его рука коснулась металлической ручки, тихие, почти не слышные, слова долетели до него.

— Помнишь огонь, который она научилась создавать на первом курсе?

Гарри поправил очки, вернулся и сел рядом с другом.

— Конечно.

— Такой же огонь она зажигала во мне всегда. Моя Гермиона. Но я не чувствую этого больше. Не чувствую уже очень давно. Я не уверен, что это свадьба — наше правильное решение…

— Ты серьёзно? Хочешь сказать, ты больше не любишь её?

— Она не любит меня, и… кажется,… никогда не любила.

— Это не так, Рон…

— Это так, Гарри. Гермиона никогда не любила меня, как парня… наверное, просто не было никого лучше, чтобы отдать своё сердце. Но теперь, я чувствую, что она нашла. Нашла такого мужчину. И это, увы, не я.

— И ты так спокойно говоришь об этом? Если бы я думал так о Джинни, я бы докопался и узнал кто есть кто и с кем она.

— Да, но вы с Джинни вроде как… знаешь… предназначены что ли друг другу… с Гермионой у нас не так.

— Рон, ты ли говоришь мне о предназначении. И, даже если так, то кто же тогда предназначен тебе более, чем Гермиона?

Рыжий пожал плечами, склонив голову.

— Одно я знаю точно, Гермионе Грейнджер предназначен кто-то другой, более умный, манерный, богатый…

— И ты считаешь этим можно привлечь девушку?

— Я считаю, она любит именно такого.

— Рон, — Поттер заподозрил не ладное — хочешь сказать, ты знаешь кто это?

— Нет… — друг отрицательно качнул головой — завтра свадьба, а я… хочу побыть один.

Гарри встал, отряхивая свой тёмно-синий костюм.

— Ладно, подыши воздухом и заходи. Не раскисай, — он похлопал друга по плечу и скрылся за дверью паба, оставляя того возиться со своими мыслями в одиночестве.

Гарри думал, что прекрасно всё понял, и потому мгновенно известил Джинни о возможности риска отмены свадьбы по инициативе её брата. В то время как сам Рональд Уизли корил себя за нерешительность и скрытность. Он только что, бессовестно переведя стрелки на ни в чём не повинную девушку, так и не смог сказать близкому другу одну очень важную вещь…

***

Ночь опустилась на старинное поместье в Шотландии, которое, как и многие другие, подобные ему, было скрыто под множеством древних заклинаний. Одноэтажное здание с полукруглыми крышами распростёрлось по местности на такое большое расстояние, что только магл, привыкший к огромным торговым центрам, мог представить его размеры. В высоких окнах, выходивших на северную часть обширного сада, ярко горел свет. Там, за длинным столом, с резными ножками и кружевными скатертями, в традициях Британских аристократов волшебного сообщества, восседала семья Паркинсон.

Пэнси уплетала за обе щеки, не обращая внимания на родителей и маленького брата, с которым мама неустанно сюсюкалась весь вечер. Хотелось закончить поскорее. Девушку уже тошнило от этой вычурности, выпуклости Шотландских традиций: от статной походки и высокомерного лица отца, до этого мелкого и нежеланного отпрыска, который, впрочем это знала только мисс Паркинсон, был рождён от любовника, к которому хозяйка поместья то и дело наведывалась. Единственной усладой, отдушиной и счастьем Пэнси был он, однако им не суждено было оказаться вместе и официально представить свои отношения в обществе. Она вздохнула и осторожно взглянула в сторону отца, лицо которого было, по обыкновению, спрятано за газетой. Этот суровый и строгий мужчина никогда не присутствовал в её жизни. Мог ли он понять увлечение своей дочери? Её такую спонтанную любовь? Девушка смотрела на главу семьи до тех пор, пока вдруг не осознала, что на первой полосе газеты была размещена новость о предстоящей свадьбе младшего сына Уизли и маглорождённой волшебницы — Грейнджер.

— Что такое, Пэнси? — отец словно почувствовал её взгляд и откинул широкую бумажную стенку, за которой так часто прятался от внешнего мира и от своей семьи.

— Ничего, папа, — она опустила глаза и встала — пойду спать. Спокойной ночи.

Мисс Паркинсон жеманно улыбнулась, и с облегчением покинула эту неприятную гостиную, таившую в себе атмосферу замкнутости и традиций, которые так угнетали юную волшебницу. Она прошла по длинному коридору, свернула вправо, пробежав напрямую через застеклённую веранду и, наконец, оказалась у двери своей спальни. Замок под действием волшебной палочки щёлкнул, накрепко запирая дверь и покрывая её всевозможными защитными заклинаниями за спиной хозяйки. Пэнси удостоверилась, что никто не войдёт и точно не услышит ничего из того, что может происходить в спальне, а после устало опустилась на кровать. Её ресницы подрагивали в свете уже появившейся луны, спускающей свою бледную дорожку прямо в окно. Полуприкрытые веки рисовали в углах сумрачной комнаты завитки воспоминаний и отголоски мечты…

«Диагон Аллея шумела в тот первый учебный год после войны. Пэнси Паркинсон шла мимо торговцев и магазинов, углубившись в собственные мысли. Сегодня — она знала — сюда явились все, кому не удалось доучится в Хогвартсе, все, кто пострадал в войне. Она, хоть и не была причастна к трагическим событиям, всё же чувствовала вину. Когда Малфоев осудили, девушка не находила себе места, но сегодня внутреннее спокойствие удивляло даже её саму. Пэнси не могла сказать точно — была ли истинна школьная влюблённость в Драко, или это всего лишь детское увлечение, ничего не значащее и глупое. Она знала только одно — что свободна от всех оков, кроме тех, которые накладывала на неё семья и положение бывшей слизеринки.

— Привет, Паркинсон, как поживаешь? — спросил Забини, преграждая ей путь.

— О, привет Блейз, что привело тебя сюда в этот день?

— То же, что и вас, моя прекрасная одноклассница.

— Мило, — Пэнси попыталась пройти, но он не отступал.

— Может посидим где-нибудь, а? Раз Малфой забыт навсегда. Ведь забыт?

— Не посидим, отстань!

— Говорят, ты прекрасна в постели, а? Может всё-таки не будешь ломаться?

— Ты дурак, Блэйз! Серьёзно! Ты думаешь я спала с Драко? У меня никого не было, ясно! Что за шутки? Отвали!

— Ну уж нет, милая. Я знаю тут одну гостиницу неподалёку… пойдём, тебе понравится, — парень схватил её под локоть и пытался силой потащить за собой.

— Забини, у тебя совсем крыша поехала, а?! — девушка сказала это достаточно громко, хотя их пара уже давно привлекла внимание к себе.

— Балуешься, Забини? Не боишься, что великий Поттер раскроит твоё женоподобное личико? — сказавший это возник словно из ниоткуда, заставляя Паркинсон удивлённо охнуть.

— Не тебе меня учить! Она моя! — Блейз попытался продолжить то, что начал, но получил смачный удар в нос, по-магловски выверенный и точный.

За этим последовала потасовка, которую разнимали уже несколько других человек, включая Поттера, и укоризненный вскрик девушки, голос которой Пэнси ненавидела всем сердцем: „Рон, ты опять подрался!“»

Волшебница очнулась на мягких подушках своей кровати, всё ещё пытаясь сохранить нити сна и одновременно осознать, что её разбудило. Тихий шорох, слышавшийся под окном, назойливо тревожил слух и, конечно, всё объяснял.

— Наконец-то!

Пэнси бросила осторожный взгляд на циферблат светящихся часов, которые показывали далеко за полночь и открыла окно, высунувшись туда по пояс. Её глаза стали пристально вглядываться в тёмные кусты внизу.

— Это я, — прошептал кто-то оттуда.

— Ты опоздал, — возмутилась девушка в ответ, тем же шёпотом, что и гость.