— Давай скорей, пока сторож не начал обход!

Мисс Паркинсон кинулась в другой конец комнаты, достала верёвочную лестницу и скинула вниз. Несмотря на то, что поместье её отца имело всего один этаж, окна всё же были расположены достаточно высоко.

— Ненавижу эти защитные заклинания! Надо придумать как их обойти, я устал взбираться по этим канатам, честно, — тёмная фигура спрыгнула с подоконника, затащила лестницу, закрыла створки и, наконец, зажгла волшебную палочку. Из темноты вынырнула рыжая шевелюра Рональда Уизли.

***

— Я думала ты не явишься сегодня. У тебя мальчишник и свадьба завтра… — Пэнси хитро улыбалась, разглядывая растрёпанного Рона.

— Я сам не знаю, как решился на это. Свадьба — полная ерунда. Я не должен на ней женится. Мы не принадлежим друг другу. Я пришёл только потому что… Давай убежим, Пэнси! Прямо сейчас! Ты готова пойти со мной и никогда больше сюда не возвращаться? — он проговорил это на одном дыхании очень взволнованно и амбициозно.

Девушка перестала улыбаться, скрестила руки на груди, отвернулась и замерла. Парень подошёл и обнял её сзади, утопая в тёмных волосах и запахе нежной кожи.

— Я больше не хочу лгать, понимаешь, Пэнси? А время рано или поздно спишет все обиды. Бежим со мной. Мы будем вместе всегда. Я и ты. Мы сможем поженится там, где нас точно не достанет твой отец… Прошу…

Она задрожала, но всё ещё ничего не говорила.

— Только одно слово. Одно твоё слово…

— Я люблю тебя, Рональд, — в голосе волшебницы слышалась тревога и скорбь, которая болью отдавалась в его сердце — но, что же будет с ней? С Гермионой? Чудовищное предательство, да? Я бы такого не хотела…

— Что? Зачем ты это говоришь?

Пэнси повернулась, обхватив изящными ладонями его лицо.

— Иди к ней, мой любимый Рон, иди к своей невесте. Ты будешь вечно сожалеть, если уйдёшь сейчас.

— Нет, нет! Мэрлин, что же ты говоришь! Я чувствую, что должен уйти, и уйти к тебе. Почему ты не хочешь довериться мне? Почему ты боишься покинуть место, которое так ненавидишь? Почему ты уступаешь ей?

— Уходи, — прошептала девушка, отстраняясь. В её глазах стояли слёзы и первые мокрые дорожки уже проложили свой путь по щекам.

Рон отрицательно покачал головой.

— Не могу. Я люблю тебя больше жизни, почему я должен уходить? — его запал исчез, и теперь, казалось, будто сильная апатия овладела его чувствами и телом.

— Нам не суждено быть вместе. Отец найдёт нас где угодно. Уходи. Прошу. Не мучь меня. Семья не позволит мне… Не даст…

— Нет. Нет. Если ты не желаешь остаться со мной, я буду приходить к тебе, я сам останусь с тобой в любом своём статусе. Я не смогу без тебя. И останусь сегодня ночью, как и много ночей до этого… И буду приходить после, даже если в десятый раз буду женат…

— Рон…

— Пэнси… глупо отвергать меня. Времена меняются. Родители не вечны. Ты не можешь…

— Мне больно от того, что моё счастье заставит страдать другую.

— Но ты же ненавидишь её!

— Да, и всё же, если бы я могла стать твоей женой — твои лучшие друзья не могут быть моими врагами. Ты женишься на ней? Обещай мне, Рон! Обещай, что ты сам не разорвёшь этих уз…только не ты.

Рыжий упал на колени, целуя её опустившиеся руки.

— Обещай мне, что не покинешь меня, и я сделаю всё, о чём попросишь.

— Рон… — она хотела сказать нет, оттолкнуть его, прогнать…

…Но его губы уже целовали её нежные пальцы, шею, волосы, лицо. Его руки крепко сжимали тонкую талию и ласкали так, что ноги переставали держать, а сердце билось в бешеном ритме… Пенси не могла сопротивляться, никогда не могла сопротивляться ему. Она любила и чувствовала его любовь… Но её принципы, традиционное воспитание и страх, не давали полностью отдать себя этому человеку.

— Рон… — девушка шептала это имя в агонии страсти, на каждом выдохе видя его перед собой.

Для обоих ничего не существовало более, когда они оставались вдвоём, и только коварный рассвет мог нарушить идиллию и разлучить влюблённых.

========== Глава 15. Неизбежность. ==========

***

Солнечные лучи ярко сияли, спускаясь сквозь облака золотыми дорожками. Они огибали высокие рифленые колонны круглого зала, в центре которого стоял огромный золотой трон, украшенный маленькими статуями, картинами прошлого и резными листами лавра. На некотором расстоянии находился круглый бассейн, вода в котором была непрозрачной и отражала высокий облачный потолок словно зеркало. Вдалеке слышался хор, состоящий из женских и мужских голосов… звуки лиры разливались повсюду, вторя пению и образуя необычное и очень красивое звучание. Лёгкий ветерок, словно сам по себе, существовал здесь, меняя направления и принося с собой запахи нектара.

На первый взгляд, зал пустовал, одиноко храня свою красоту в замкнутом круге колонн. Однако, это было не так. Справа от трона, у одной из гигантских статуй, стоял Аполлон. Он склонял голову к массивному выступу, любуясь своей сестрой, которая задумчиво глядела вверх. Афродита разглядывала облака, словно подсчитывая что-то.

— Знаешь… — произнёс бог и затих, выдерживая паузу.

— Что? — его сестра повернулась, обращая на него свой взор.

— Мужчины сходят от тебя с ума, и я, иногда, понимаю почему…

Она засмеялась.

— Ты, брат мой, это хотел сказать мне?

— Нет… — Аполлон снова выдержал паузу — я подумал, что мы очень похожи на этих двоих.

— Мы? — Афродита приподняла бровь, недоверчиво улыбнувшись — я и ты? похожи на этих двух волшебников?

— Если она выйдет замуж сегодня, то тот, кто предназначен ей, станет похож на меня…

На мгновение воцарилось молчание, в которое богиня пыталась понять тайный смысл сказанный братом фразы.

— Я поняла, что ты имеешь в виду…, но она жена нашего отца, ты не в силах тягаться с самим громовержцем.

— Эта земная дева похожа на Геру, и я потому так страстно желаю другого исхода…

— Богиню любви ты просишь помочь тебе в этом, брат мой?

Бог отрицательно качнул головой, встряхивая своими золотистыми кудрями.

— Нет, Афродита. Мы не в силах помогать им далее. Мойры непреклонны. В этот земной день случится то, что не в праве изменить уже никто из нас.

Она промолчала, лишь томно вздохнув, а мгновение спустя подошла к бассейну и села на выступ, который окружал зеркальную воду. Её длинные светлые локоны развивались от едва заметного ветра в такт дыханию.

— Зеркало Оракула… оно покажет нам всё.

Златокудрый красавец, помедлив, отправился туда же и опустился у ног сестры, склонив голову к её коленям.

— Ты выбрал её, только потому что она похожа на Геру? — после некоторого молчания спросила Афродита.

— Нет. Я выбрал их обоих, потому что она похожа на Геру.

— То есть?

— Я не мог указывать путь предназначенному ей мужчине. Не мог отправить на испытание его.

— Потому что он мужчина?

— Нет, — Аполлон улыбнулся — его сущность слишком двойственна, его душа колеблется… отправив его туда, я мог совершить одну из самых больших ошибок, которые мы совершаем в отношении людей, полагаясь лишь на светлые их чувства. Он мог принять другую сторону, испортив всё во всех существующих реальностях раз и навсегда.

— Тогда можно было пойти другим путём, — голос богини лился мягко и нежно, перекрывая божественный хор нимф — через вторую пару, наиболее связанную с этой.

— Нельзя было, милая сестра, идти таким путём. Эти двое, о которых ведёшь ты речи, давно раскрыли своё предназначение и сейчас лишь человеческие качества… предрассудки указывают им дорогу.

Золотой луч, ярче всех остальных, коснулся пола в тот момент, когда прозвучали его последние слова. Перед Афродитой и Аполлоном возникла другая богиня, словно родившись из солнечного луча. Позолоченные одежды обвивали стройный стан её, подчёркивая все изгибы тела. Каштановые длинные локоны ниспадали почти до земли, переливаясь янтарными бликами в солнечном свете. Взор высокомерный и строгий обратился в сторону детей Зевса. Аполлон резко встал, выпрямился и поклонился. Афродита не повернула головы — более прекрасная, чем прежде — она ненавидела Геру, и это было взаимно.