Снейп искоса глянул на него и принялся раздраженно выстукивать на спинке скамьи неровный сбивчивый ритм. Мелодия была знакома.

– Вы знаете магловские песни?

– Магловские? – хмыкнул Снейп. – Ну-ну. Задолго до принятия статуса секретности маги распознавали себе подобных по цвету и покрою одежды,1 – он перешел на скучный менторский тон, призванный отбить всякий интерес к обсуждаемой теме. – Герой баллады2 сокрушается о ветренности возлюбленной и зовет ее вернуться, ибо та покинула его ради знатного магловского лорда.

– Звучит пресно и банально.

– История построена из банальностей, сплетен и лживых сказок, где благородство – дутое, золото – фальшивое, а любовь – всепрощающая, – развел руками Снейп. – В действительности девица, привлеченная сиянием доспехов избранника, вскоре тысячекратно прокляла бы свою неверность.

– Думаю, что мы говорим о разных песнях. В той, что слышал я, ничего не говорилось об измене.

– Маглы исказили истинный смысл, сведя все к отступничеству, за которое не следует заслуженного наказания.

– Нельзя назвать предательством то, что она препочла его другому.

– Вам не доводилось испытывать последствия подобного не-предательства на себе. Иначе вы бы были осторожней в суждениях. Советую расспросить мисс Грейнджер о том, чем она считает добровольное сотрудничество с Рабастаном Лестрейнджем.

Гарри отвернулся. Он уже доспрашивался – так, что теперь не знал как наладить отношения. Все из-за привычки сначала говорить, а потом думать.

– Она растеряна сейчас – ее система мироустройства подверглась ломке, ее принципиальность сыграла злую шутку – это было неизбежно. Она держалась за правила и догмы, и обнаружила, что те выручают далеко не всегда, – Снейп отстранился от обсуждаемой темы, не позволив разговору свернуть на личное. Гарри невольно отметил приложенную ко лбу руку – жест, выдающий вволнение, а не отвращение, как он решил бы прежде. – Станьте для нее стеной – или иллюзией стены, – и получите признательность и благодарность.

– Не больше?

Снейп устремил на него задумчивый взгляд; в глубине глаз мелькнуло что-то неуловимо знакомое – Гарри, как ни старался, не распознал это чувство – чересчур мимолетным оно было.

– Чтобы получить больше, вы должны научиться уважать ее мнение, и перестать слышать только себя в спорах. Быть готовым ставить ее желания и чаяния на первое место, верить ей сильнее, чем кому либо, – речь текла размеренно и неспешно как равнинная река. – Не лгать о том, что волнует, уметь правильно расставлять приоритеты. И не отступать, даже если все безнадежно. Не бросать ее один на один с гневом или страхом. Второго шанса не представится, – лицо его стало едва ли не одухотворенным, на землистых щеках вспыхнул чахоточно-яркий румянец.

Неловко было говорить очевидное:

– Друзья так и поступают.

– Друзья? – переспросил Снейп – короткое замечание сбило с него кажущееся величие, – издал приглушенный невеселый смешок. – Да, разумеется, речь не о случайном приятельстве.

Показалось, что он почти готов был рассказать нечто важное, а Гарри неуместной репликой все испортил. Но это, наверное, принятие желаемого за действительное. Снейп расскажет без утайки о прошлом, когда из камня потечет молоко.

Гарри счел правильным свернуть тему, пока не наговорил лишнего.

– А как именно Гермиона узнала кооординаты места, куда следует аппарировать? Вряд ли у нее была физическая карта Британии.

– Неужели так трудно догадаться, что заслуга в этом принадлежит отнюдь не ей? И доставил Грейнджер в Лидс вовсе не Лестрейндж.

– Регулус, – поутвердительно произнес Гарри. – Но как?

– Оборотное зелье и помощь самого Лестрейнджа – без посвящения его в подробности. Темный Лорд далеко не дурак и в легилименции на своих подчиненных упражняется исправно.

– Но Лестрейндж вытащил Гермиону из замка – это должно быть чертовски трудно.

Снейп не потрудился сделать заинтересованный вид.

– Вам лучше спросить у нее. Слизеринцы не имеют особенности разменить свою жизнь на чужую без причины. И принимать участие в судьбе маглорожденных им незачем, если только они не желают извлечь выгоду.

– Так вы остались ночевать здесь, поскольку обо всем договорились с Регулусом заранее?

– А вы как считаете?

– Решил, что вы просто хотите выспаться. В Хогвартсе дементоры мешают – наутро встаешь разбитым, сколько бы ни спал.

– Потрясающе. Бьете все рекорды по наивности. Думаете, что у меня нет дома? – Снейп скрестил руки на груди. Выпрямился, неосознанно стараясь казаться выше.

– Может у вас такой дом, в который не хочется возвращаться.

– Сейчас расплачусь от умиления. Гарри Поттер превратился в специалиста по прорицанию. И соизволил обратить на меня внимание.

Он напомнил себе не поддаваться на провокации и сохранять присутствие духа. В диалоге со Снейпом от этого зависило, не окончится ли разговор взаимными оскорблениями.

– Скажите, что я неправ?

– Скажу, что при такой толстокожести вы попадете пальцем в небо дюжину раз из десяти. Не мелите чепухи.

Гарри порой задавался вопросом – какой человек способен выдержать общение со Снейпом больше получаса, и приходил к неизменному выводу, что только обладающий поистине библейским терпением. Поэтому он просто слегка пожал плечами и наклонился, чтобы поднять перчатку Гермионы.

– Вам надо было извиниться, – сказал Снейп со вздохом. – Пока не стало слишком поздно.

И тут глаза его расширились, и он потянулся к Гарри, но схватить не успел. Знакомый крючок дернул Гарри за пупок, все завертелось, и Гарри рухнул в воронку аппарации – и в щерящуюся осколками воспоминаний пропасть.

***

… Уши-подслуши он достал загодя. Перевесился через перила и, затаив дыхание, спустил длинные шнуры, сливающиеся с коричневым паркетом, на первый этаж. Одно ухо – невидимое из-за неяркого света газовых рожков, заползло под дверь, другое замерло перед порогом. И звуки обрушились – стремительно, словно Гарри аппарировал на кухню.

– … Ты думаешь, что я позволил бы тебе сделать это?

– Ты не мог решать за меня, – голос Снейпа звучал глуше обычного.

– Он был твоим другом. И осмелился просить о таком, – звякнуло стекло, Регулус сдавленно выругался и прошептал заживляющее заклятье, а вслед за ним – и очищающее. – Ты хотел бы винить себя еще за одну смерть?

– Я мог спасти его.

– Мы оба знаем, что нет – не в силах живущих было помочь господину директору. И он не мучился – вкус четты в зелье, что ты ему давал, не ощущается. А действует она быстро.

Гарри навалился грудью на высокие лестничные перила и едва не упал. Решимость спуститься вниз перекрывалась всепоглощающим любопытством – Снейп и Регулус обсуждали Дамблдора, кто бы мог подумать.

– Ты понимаешь, что произойдет, если об этом узнают?

– А кто проболтается? – вполне искренне удивился Регулус. – Тайна, которую знают двое, остается таковой – в себе я уверен, равно как и в тебе.

– Драко вовсе не глуп, – сказал Снейп.

– Его состояние не позволяет адекватно оценивать происходящие. И – я не ослышался? – ты не упомянул Поттера.

– Поттер – идиот, – процедил Снейп. Гарри захлестнула волна возмущения. Он так старался относиться к Снейпу по-человечески, пытался его понять – а тому надуманные обиды и привычное предубеждение застили глаза.

– Зря ты не принимаешь его в расчет, – Гарри почувствовал признательность к Регулусу, однако следующие слова уничтожили ее без следа. – Если бы он каждый раз размышлял, прежде чем действовать – давно бы был покойником.

Заскрипели ножки отодвигаемого стула, раздался стук ботинок – Снейп, не в силах усидеть, принялся нервно мерять шагами кухню.

– Северус, – позвал Регулус пару минут спустя. – Прости.

– Ты подставил Драко.

– Я не собирался… – Регулус кашлянул, а затем произнес еще тише: – Поверишь ли ты, что я действительно думал, все будет иначе?

Шуршание мантий, стук кружек, плеск.