- Ага, давай колись про запросы, думаешь, уведёшь меня своей болтовнёй от сути моего вопроса? Ну, говори напрямик, что придумал на этот раз?

Марк вскинул руки кверху:

- Сдаюсь! Леон привезёт нам билеты до Тель-Авива. Я уже переговорил с Меиром и Майей, они ждут нас с тобой с нетерпением. Майя, в свою очередь, сообщила эту радостную новость Риве, и та без ума от счастья, только очень сожалеет, что не сможет вместе с нами проведать могилку Анютки, ноги полностью ей отказали.

- Как она, бедненькая, справляется?

- Фросик, она в доме престарелых. После смерти Майкла она совсем сдала и нуждается в постоянном медицинском наблюдении. Майя заверила, что за ней самый лучший уход, какой только может быть, и они стараются как можно чаще её навещать.

Фрося всплакнула:

- Жаль мне Риву, какая незавидная старость - остаться одной, беспомощной и только ждать, когда её кто-нибудь навестит. Вот, если бы рядом жила моя Анютка, она бы никогда не сдала свою маму в дом престарелых.

Всхлипы Фроси перешли в горький плач, она упала на плечо мужа и облила слезами его шею и ворот рубахи. Марк нежно гладил её по волосам и спине:

- Полно Фросик, полно, если хочешь, мы опять отложим эту поездку.

- Нет, Марик, некуда уже откладывать, нам надо попрощаться с Ривой, ведь в нашем возрасте уже нельзя откладывать что-нибудь надолго. Ты ведь знаешь, что все эти годы после гибели моей Анютки я не могла смириться с этим горем и не хотела посещать её могилу, потому что тогда у меня исчезнет чувство, что она вот-вот появится. Ведь и до этого я прожила долгие годы с ней в разлуке, в постоянном ожидании нашего свидания, как теперь жду встречи со своим младшим сыном.

- Значит, ты одобряешь мой подарок?

- Спасибо, Маричек, не то слово, я уже вся в предвосхищении нашей поездки.

- Подожди, это ведь только часть подарка...

- Маричек, но я не хочу больше никаких украшений и нарядов. Ты, наверное, забыл, так напоминаю - мне сегодня восемьдесят лет, целых восемьдесят лет...

- О каких нарядах и украшениях ты говоришь, на кой они тебе сдались, мы после Израиля летим в Москву...

От последних слов Марка Фрося буквально онемела. Затем губы несколько раз прошептали:

- В Москву... в Москву...

- Фросик, ты не рада?

- Маричек, о чём ты спрашиваешь, безумно рада, но как ты вынесешь такие перелёты, ведь врачи тебе запретили особые нагрузки, а тут один перелёт в Израиль чего стоит.

- Фросик, пока ты барахталась в своём бассейне, я почти всё это время разговаривал с твоей внучкой Майечкой, а она, между прочим, кардиолог, как и её бабушка Рива. Так вот, она поделилась новостью, что в Израиле начали ставить какой-то стимулятор в сердце. Она похлопочет, и мы там проведём время с пользой дела. Майя сказала, что этого стимулятора хватает на десять лет. Представляешь, ещё десять лет рядом с тобой...

Фрося обняла мужа:

- Ты всё шутишь, а мне ещё не хватает ко всем моим горестям потерять тебя...

- Не позволю судьбе подарить тебе ещё шанс - охмурить следующего соискателя на твоё сердце, а если ещё и на тело, то в гробу перевернусь. Нетушки, полетим ставить стимулятор.

- Марк, ты хоть сам-то понял, что сейчас наговорил? Можно подумать, что я, не успев потерять одного из своих мужчин, тут же кидалась на другого соискателя, как ты выразился...

- Так я не сказал, что ты кидалась, но вон тот сосед через пять домов от нас, когда с тобой разговаривает, весь слюной исходит, ты думаешь, я не слышу?

От последних слов мужа Фрося уже хохотала от души:

- Вот, дурачок, так дурачок, ты забыл, мне сегодня уже восемьдесят лет исполнилось, в свою морду уже не знаю, какой крем втереть, а она всё больше и больше на печёное яблоко становится похожей.

- Фросик, но ведь я щупал сегодня твоё тело, там такие арбузы, что я забываю про своё больное сердце...

- Это хорошо, что забываешь, но даже не намекай, у нас уже не остаётся времени на шалости, поехали в город...

Как ни уговаривал Марк Фросю, но она не согласилась на громоздкие американские модели машин, а остановила свой выбор на Тойоте.

Они заехали в деловую и торговую часть Майами и больше трёх часов потратили на всевозможные покупки. Фрося видела по лицу мужа, как его веселит её английский, на котором она бойко переговаривалась с продавцами, подбирая для него два костюма и в тон им сорочки, галстуки и туфли.

В израильском магазине она тут же перешла на польский со своей давней знакомой, а, зайдя в магазин русских деликатесов, вообще почувствовала себя не хуже, чем в Москве.

На обратном пути к дому, Фрося всё же заметила мужу:

- Миленький, тебе не нравится, как я разговариваю на английском?

- Что ты, Кондолиза Райс тебе позавидует...

- Вот ты смеёшься, а я сама слышу, как путаю слова и ставлю их в таком порядке, что порой стыдно становится.

- Не переживай, главное, они тебя понимают, а, когда им продать надо, то и на пальцах поймут.

- А знаешь, я вначале боялась рот открыть, а потом решила, что будет, то будет, и вперёд...

- Фросик, а скажи мне честно, ты не скучаешь по Москве, не жалеешь, что мы решили тут остаться?

- Маричек, честное слово, нет, я ведь всю жизнь путешествую и везде чувствовала себя как дома, а тут рядом со мной ты, и мне больше ничего не надо, только очень соскучилась по Танюхе и ребятам.

- О, а это мой третий подарок...

- Марк запрокинул голову на спинку сиденья и расхохотался.

- Марк, лучше по-хорошему говори, что ты ещё задумал, а иначе сейчас врежусь в столб от волнения.

- Ну, в столб не надо, самого распирает от желания одаривать и одаривать тебя ценными подарками... - к лету мы с тобой возвращаемся домой, а в июле к нам на два месяца приезжает Таня с Леной и Сёмочкой, а через две недели - Алесь с Анжелкой и маленькой Анечкой.

- Марик, что ты делаешь, я уже дороги не вижу...

Фрося тыльной стороной руки быстро, на ходу, вытирала глаза.

- Марик, а почему мне Танюха ничего про это не рассказала? Всё жаловалась на нехватку времени и на страх перед самолётами... Я ведь её все годы умоляю приехать, а она вся в работе, хоть бы на мужика какого-нибудь запала, на неё и раньше засматривались, а теперь при популярности и деньгах, думаю, и подавно...

- Фросик, я несколько дней назад разговаривал с ней, после того, как задумал все эти наши вояжи. Так вот, Таня чувствует себя очень неловко перед тобой, что не согласилась эмигрировать в Штаты, хотя в своё время клятвенно обещала. Она очень любит тебя, а про благодарность можно вовсе не распространяться, просто Ниагарский водопад льётся из её уст.