то листопад.

И яблоки скрипят

в тугих авоськах.

И мерзнет Зоосад —

и слон и моська.

Трезвоном перемен

несет из школы.

Идут с фабричных смен. Деревья голы.

Любители катков

глядят на гладь прудов,

а пруд уже готов —

вот-вот и станет…

С охапкою цветов

старушка вянет.

И астра, как звезда, встречает поезда

девчонок загорелых

с юга.

— А там

еще тепло!

А тут — вот это да! —

и снег и листопад, сплошная вьюга! —

И — юрк

в метро, в такси.

А небо моросит,

и листья липнут.

Один фонтан форсит.

И мокнут липы.

* * *

Дела и телефоны, заботы, адреса… Однажды

забреду я

в парк на полчаса. Услышу

птичий щебет

и вспомню,

что живу.

И серенькую птаху увижу сквозь листву.

* * *

О, южное солнце базара!

Толпы людей

в толпе овощей.

О, персики цвета загара,

о, крабы раскраски пожара,

плывущие в очи детей!

О, рыбины моря и рек!

О, радио над каруселью,

над буйством торгов и веселья —

тоска иностранца Монтана…

О, солнце в серьге у цыгана

О, рыбины моря и рек!

Нет, не покупать, а глазеть

на свежеубитую снедь,

на фартуки всех продавцов,

всем жарким торговкам в лицо.

О, рыбины моря и рек,

опять меня к ним притянуло —

торгового ряда разбег

под бубном базарного гула!

Зеленой обложены травкой,

чешуями рыбин горя,

трепещут на цинке прилавка

здесь солнце,

земля

и моря.

» * *

Где-то в середине ночи,

сам не знаю почему, просыпаюсь,

одеваюсь,

поднимаю воротник.

Тишиною озабочен,

я пересекаю тьму.

Сигаретный огонечек

к пальцу моему приник.

Ночью площади обширней

и длинней мостов пролет.

О бессонница,

скажи мне, для чего ведешь вперед?

Люди смотрят сны.

Будильники на взводе.

Там четко время ходит,

а сны, как ночь, мутны.

И просто спят — без снов,

а в голове все тот же

идет

отсчет

часов,

чтоб не проснуться позже

смены заводской,

сирены парохода,

чтоб взять весь день-деньской,

с рассвета до захода.

В огнях фонарных дуг

плывет и млеет площадь.

А вот и дом, где друг

спит на подушке тощей.

Я улыбаюсь. Мне

так хорошо, что спит он,

что я не сплю… Что — нет,

жизнь вовсе не сердита! Что в клетках этажей

над уровнем морей

спят все, в кого влюблен, кому себя дарю.

…А в зоопарке слон уже трубит зарю.

ХЛЕБ, ФРУКТЫ, И ВИНО

Хлеб,

фрукты

и вино —

голландский натюрморт.

Хоть век

совсем иной,

продукты —

первый сорт!

Кто губ не облизнет,

тот к живописи слеп,

когда бокал

блеснет

и прожелтеет хлеб,

когда лимон,

полуочищен,

кисл,

лежит

на самом краешке стола

и кожура

спиралью

виснет вниз,

и видно,

что горька,

а не кисла…

Плоды земли,

плоды больших трудов