Вброд — через ледяные

ожоги бурлящей воды.

И снова вода под ногами,

словно чтоб скрыть следы.

Вверх по ручью — все выше,

все уже расселины скал.

Когда я назад оглянулся —

просвета не отыскал.

И солнце над головою,

прощально сверкнув звездой,

скрылось за краем ущелья,

зенит покинуло свой.

Осталась вверху лишь неба

темнеющая полоса.

Примолкли в глухой чащобе

птичьи голоса.

И стало казаться, что этот

наш бесцельный поход

ведет нас к какой-то цели,

что поблизости ждет.

Оскальзываясь, хватаясь

за влажные ветви дерев,

по мокрым камням, как по лестнице,

всходили мы, оробев.

В таинственный грот природы —

приют забытых дриад,

где мхом покрытые скалы

о чем-то громко молчат.

И встал ручей водопадом,

белой сплошной стеной,

воздух его окутал

сумрачный, голубой.

Я леску в поток закинул,

надеясь поймать форель,

но бился крючок о камни,

как морзянка, как дрель.

Настойчиво передавалась

через леску руке

какая-то информация

на темном для нас языке.

Казалось, еще усилие —

и расшифрована суть.

Но шифр позабыт безнадежно.

Закрыт безнадежно путь.

Преградой непроходимой

о том рокотал водопад,

что нам этот путь заказан…

Пришлось повернуть назад.

» * «

Не узнают о том, что ранима….

Взгляда жаром веселым даря,

ты проходишь без позы и грима,

словно будни календаря.

День за днем. Год за годом.

И в челке

появляется волос седой.

Тридцатисемилетней девчонкой

жизнь проходит сама пред собой.

…Этот голос, слегка хрипловатый,

эта тайная дерзость судьбе.

Пушкин, Лермонтов, Гейне когда-то

тосковали в мечтах о тебе.

Ироничное что-нибудь буркнув,

улыбнешься над этой строкой.

Но в Тарханах и в Санкт-Петербургах

лишь тобой береглись, лишь тобой.

Как бы с жизнью мне договориться,

чтоб себя ж пощадила хоть раз,

чтобы не было время убийцей

этих губ, этих рук, этих глаз.

» * *

Мы выйдем с тобой из кино.

Мы купим с тобой эскимо.

Идут к остановке. Мы тоже,

и мы к остановке пройдем.

И втиснемся в тесный автобус, билет несчастливый возьмем.

И только любви нашей глобус

и в давке закружит вдвоем…

ЛЮБИТЕЛЬСКИЙ ФИЛЬМ

В поездку взял он киноаппаратик

и все снимал ее, чуть поотстав.

Вот переходит улицу Крещатик.

Мелькнула над перилами моста.

А вот к Аскольду с Диром по дорожке

сбегает меж платанов крутизной,

и вдруг остановилась — босоножку

сняла, чтоб камень вытряхнуть долой.

Плывет в Днепре. Идет мостом Патона.

Встречается с подругой на углу.

А вот щенка погладила влюбленно.

Вдевает нитку в швейную иглу.

А вот грозит:

— Не смей снимать, ну, хватит!

А вот она выходит из дверей

и смотрит в объектив всех виноватей.

А тут смеется средь своих друзей.

Вот судьбы операторов какие —

фильм просмотрел он. Только и всего.

Жила она. Жил яркий, летний Киев.

Но в этой жизни не было его.

ИНЕЙ

Шел самолет в морозном небе

с полоской вслед.

На землю утром выпал иней.

Стал белым свет.

Казалось, черного не будет,

вновь жизнь проста.

Забыты горести и беды,

земля чиста.

Все-все исчезло, улетело.

Остался лишь

инверсионный след деревьев, заборов, крыш…

ОГНИ ЗЕМЛИ