больше». Каждый раз, опускаясь на её диван, моё

достоинство опускалось чуть ниже. Это была не я. Я

выворачивала нутро, как некоторые люди это

называли; разглашала правду. Это была словесная

рвота, и Сапфира Элгин была пальцами в моём горле.

Я обнаружила, что личная информация была

довольно скисшей. Она сидела и портилась в углах

вашего сердца так долго, что к тому времени как её

раскрывали, вы сталкивались с чем-то протухшим. И

вот что я сделала — обрушила на неё всю гниль, и

она поглощала всё без исключения. Казалось, что чем

больше Сапфира Элгин высасывала из меня, тем

меньше меня оставалось. Иногда я пыталась быть

забавной, именно так я могла услышать её скрипучий

смех. Она смеялась невпопад, иногда в полнейший.

Были дни, когда женщина мне нравилась, а в другие я

её ненавидела.

Под конец каждой встречи дракон мурлыкал одно и

то же:

— Прррочитайте книгу Ника. Она подарррит

Вам

перррспективу.

Заверрршённость.

—

Я

возвращалась домой, решительно настроенная её

прочитать, но как только добиралась до « Для И.К.»,

быстро закрывала.

Страница

посвящения

стала

выглядеть

изношенной

и

замусоленной,

заляпанной

отпечатками пальцев.

Я дождалась нашей последней встречи, чтобы

рассказать об изнасиловании. Не знаю почему, за

исключением того, что помимо рака, изнасилование

было последнее, что случилось со мной. Может быть,

у меня был хронологический способ борьбы с

неприятностями, писательский способ решения

проблем. Её безразличное отношение к данному

вопросу было тем, что, наконец, подкупило меня. Как

будто всё время, встречаясь с ней, я отсчитывала дни,

пока не должна буду рассказать об изнасиловании,

опасаясь жалости, которую увижу в её глазах. Но её

не было.

— Это жизнь, — произнесла она. — Плохие

вещи случаются, потому что мы живём в мире со

злом. — И тогда женщина спросила о самом

странном. — Вините ли Вы Бога? — я никогда не

обвиняла Бога, так как не верила в него.

— Если бы я верила в Бога, то винила бы.

Полагаю, легче не верить, так мне даже не на кого

злиться.

Она улыбнулась. Кошачьей улыбкой. А потом

всё закончилось, и я вышла свободной женщиной,

отслужив своё в собственном чистилище. Теперь

Айзек прооперирует меня. Я освобожусь от рака,

буду свободно , без страха, двигаться вперёд. Без

крупинки страха.

Той ночью мне снова начали сниться кошмары —

руки толкающие и терзающие меня. Острая боль и

унижение. Чувство беспомощности и паники. Я

проснулась с криком, но Айзека не было. Я приняла

душ, чтобы смыть сон, дрожа под кипятком. И не

могла вернуться ко сну, картинки ещё были свежи в

моей памяти, поэтому я сидела в своём кабинете и

делала вид, что пишу книгу, которую ждала мой

агент. Книга, для которой у меня не было слов.

В полдень, за пять дней до операции, я

собралась ехать в больницу для предоперационных

процедур. Был март, солнце боролось с облаками всю

неделю. Сегодня оно было ясно-синим. Я была

обижена на солнце. Эта мысль заставила меня

подумать о том, что Ник говаривал обо мне. « Ты вся

серая. Всё, что ты любишь, то, как видишь мир». Я

вышла к машине, обходя лужи после вчерашнего

дождя. Они были окрашены как раковины устрицы,

радужные от пятен масла, оставленные моей

машиной или Айзека. Когда я добралась до двери

водителя, т о обнаружила картонный квадрат под

щёткой

стеклоочистителя. Бросила взгляд через

плечо, прежде чем выудить его. Айзек был здесь.

Прошлой ночью? Этим утром? Почему он не

позвонил в дверь?

Я села в машину немного взволнованная и

вытащила диск из конверта. На этот раз он написал

название песни на диске красным перманентным

маркером.

«KillYourHeroes» ( Прим. ред.: песня,

написанная вокалистом

Аароном Бруно

и музыкантом

Брайаном Уэстом для дебютного студийного

альбома группы «Megalithic Symphony

» , где она выступает

в качестве восьмого трека) группы «Awolnation»

(Прим. ред.:

(обычно стилизованный под « AWOLNATION» )

—   американская альтернативная рок-

группа, сформированная и возглавляемая

Аароном Бруно

). Мои руки дрожали, когда я нажала на «play».

Я слушала с закрытыми глазами, задаваясь вопросом,

все ли слушают музыку со словами подобным

образом. Когда прозвучала последняя нота, я завела

машину и поехала в больницу, борясь с улыбкой. Я

ожидала чего-то оголяющего, как это было с песней

Флоренс Уэлч. Названия и её связь с великим

Оскаром Уайльдом было достаточно, чтобы

заставить меня ухмыльнуться, но слова, которые

любому, кто борется с раком, показались бы

бесчувственными, взбодрили меня. Этакое славное

безобразие.

Я нажала «play» и прослушала ещё раз, барабаня

пальцами по рулю, пока ехала.

Я сидела в палате в больничном халате, когда вошёл

Айзек, сопровождаемый медсестрой, доктором Акела

и пластическим хирургом, с которым я виделась

несколько недель назад, думаю, его зовут доктор

Монро, или, возможно, доктор Мортон. Айзек был

одет в чёрное под белым халатом. Мгновение я

изучала его, пока он рассматривал мою карту.

Доктор Акела улыбалась мне, стоя слишком близко к

Айзеку. Это что, собственничество? Доктор

Монро-Мортон выглядел скучающим. По телеку

таких называют манекенами.

Наконец, Айзек поднял голову.

— Сенна, — сказал он. Доктор Акела посмотрела на

него, когда доктор назвал меня по имени. Интересно,

у неё ли он скрывался, когда не был со мной. Если бы

я была мужчиной, я бы тоже скрывалась у доктора

Акела. Она была красивым убежищем. Её чувством

было зрение, решила я. Всё в ней громко взывало к

глазам: как она двигалась, смотрела и говорила

посредством тела.

Айзек попросил меня сесть.

— Мы собираемся осмотреть тебя. — Он нежно

развязал тесьму моей больничной сорочки сзади и

отошёл, чтобы я сама смогла её опустить. Я заставила

себя ничего не чувствовать, глядя прямо перед собой,

когда холодный воздух коснулся моей кожи.

— Ложись, Сенна, — сказал он мягко. Я сделала это.

Сосредоточилась на потолке, почувствовав его руки

на себе. Он осмотрел каждую грудь, пальцы

задержались вокруг уплотнения на правой стороне.

Его прикосновение было нежным, но

профессиональным. Если бы кто-нибудь другой

трогал меня, я бы давно уже вскочила и выбежала из

комнаты. Когда Айзек закончил, то помог мне сесть

и поправил мою сорочку. Я заметила, как доктор

Акела снова смотрела на него.

— У тебя хорошие результаты, — произнёс он. —

Всё готово для операции на следующей неделе.

Доктор Монтоль здесь, чтобы поговорить с тобой о

хирургическом восстановлении. — Монтоль! — А

доктор Акела хотела бы обсудить с тобой процесс

облучения.

— Мне не нужно говорить с доктором Монтоль, —

ответила я.

Лицо Айзека дёрнулась верх.

— Ты хочешь обсудить восстановление после…

— Нет, — сказала я. — Не хочу.

Доктор-манекен Монтоль вступил в игру, уже не

выглядя таким скучающим.

— Мисс Ричардс, если мы получим экспандеры

сейчас, Ваше восстановление…

— Я не заинтересована в восстановлении, —

ответила я пренебрежительно. — Я пройду

мастэктомию, а потом отправлюсь домой без

экспандеров. Это моё решение.