наш
кофе,
прислушиваясь к словам, которые он мне оставил.
— Кто это? — мягко спросила я. Смиренно. —
Кто поёт?
— Её зовут Флоренс Уэлч ( Прим. ред.:
английская
исполнительница,
неизменная
солистка группы « Florence and the Machine»).
— А название песни? — я украдкой взглянула
на его лицо. Он слегка кивнул, поощряя меня
продолжить расспросы.
— « Landscape».
На языке у меня вертелась целая тысяча слов,
но я крепко держала их в горле. Я не очень хороша в
разговорах. Но хороша в письменной форме. Я играла
с углом одеяла. Просто спроси его, откуда он узнал.
Я зажмурилась. Это было так трудно. Айзек
взял мою кружку и встал, чтобы отнести на кухню.
Он был почти там, когда я крикнула:
— Айзек?
Он посмотрел на меня через плечо, его брови
взметнулись вверх.
— Спасибо... за кофе.
Он сжал губы и кивнул. Мы оба знали, что это
не то, что я собиралась сказать. Я положила голову
между коленями и слушала «Landscape».
Сапфира Элгин. Какого мозгоправа зовут
Сапфира?
Это
имя
больше
подходило
для
стриптизёрши. Со следами от уколов на руках и
жирными, чёрными корнями отросших на дюйм
тонких жёлтых волос. У доктора медицинских наук
Сапфиры Элгин гладкие руки цвета карамели.
Единственное украшение, которое можно увидеть на
ней — толстые золотые браслеты, расположившиеся
от запястья до середины предплечья. Этакое
классическое проявление богатства. Я наблюдала,
как она записывала что-то в своём блокноте.
Браслеты нежно бренчали, пока ручка царапала
бумагу. Я разделяла людей по одному из четыр ёх
чувств, которое они проявляли сильнее всего.
Сапфира Элгин подпадала под звук. Её офис тоже их
издавал. Слева от нас в камине потрескивал огонь и
поглощал поленья. За её левым плечом журчал
небольшой фонтан с миниатюрными камнями. А в
углу комнаты, за книжным шкафом из ореха и
шоколадными диванами, была большая латунная
клетка напротив окна. Пять разноцветных канареек
щебетали и прыгали с одного уровня на другой.
Доктор Элгин перевела взгляд от блокнота на меня и
что-то произнесла. Её губы были цвета свеклы, и я
вяло смотрела на них, пока она говорила.
— Простите. Что Вы сказали?
Она
улыбнулась
и
повторила
вопрос.
Прокуренный голос. У неё был акцент, который
выделял букву «р». Звучало так, будто она мурлыкала.
— Я спррросила пррро Вашу мать.
— Какое отношение моя мать имеет к моему
раку?
Нога Сапфиры слегка подскочила на колене,
создавая шуршание. Я решила называть её Сапфира, а
не доктор Элгин. Таким образом, я могла
притворяться, что не подвергалась психоанализу
мозгоправа, которого выбрал Айзек.
— Наши встррречи, Сенна, не только из-за
рррака. Они больше связаны с Вашей личностью, чем
с болезнью.
Да, изнасилование. Мать, которая бросила
меня. Отец, который делал вид, что у него нет
дочери. Куча ужасных отношений. Обречённые
отношения...
— Хорошо. Моя мать не только покинула
семью, но, вероятно, передала заболевание мне. Я
ненавижу её за то и за это.
Лицо женщины было бесстрастным.
— Она пррробовала связаться с Вами, после
того как ушла?
— Однажды. После того как опубликовали мою
последнюю книгу. Отправила мне сообщение по
электронной почте. Просила о встрече.
— И? Как вы ответили?
— Никак. Я не заинтересована. Прощение для
буддистов.
— Тогда кто же вы? — спросила она.
— Анархист.
О н а м г н о в е н и е изучала
меня,
а
затем
произнесла:
— Расскажите мне о Вашем отце.
Рррасскажите мне о Вашем отце.
— Нет.
Она чиркнула что-то ручкой в блокноте, что
вызвало зуд. Или, может быть, я просто придиралась.
Я представила себе, как она пишет: « Не готова
говорить об отце. Насилие?». Не было никакого
насилия. Просто не было ничего.
— Тогда о Вашей книге. — Она достала из-под
блокнота копию моего последнего романа и
положила его на стол между нами. Я должна была
быть удивлена, что у неё была копия, но не была.
Когда роман был экранизирован, я не думала, что
захочу
увидеть фильм,
но
смотрела.
Была
вероятность того, что они превратят мою книгу в
какую-нибудь извращённую голливудскую подделку.
По крайней мере, книга получила хорошую рекламу.
Они ожидали небольшой релиз, но на премьере
фильм собрал в три раза больше ожидаемого, а затем
держался в блокбастерах в течение трёх недель,
прежде чем был нокаутирован супергероем в
обтягивающем костюме. Моя книга за ночь стала
сенсацией. И я ненавидела это. Все стали смотреть
на меня, рассматривать мою жизнь, задавать вопросы
о моём творчестве, что я всегда считала очень
личным. Итак, я купила дом, сменила номер
телефона и перестала отвечать на электронные
письма. Какое-то время я была одним из самых
востребованных авторов в книжном мире. Сейчас же
я была жертвой изнасилования, и у меня был рак.
Я ненавидела Айзека за то, что заставил меня
э т о сделать. И ненавидела его за условие моей
операции. Я обратилась к интернету в поисках
других хирургов, которые могли бы удалить опухоль.
Их было в изобилии. Рак сейчас в моде. Я
обнаружила сайты, где были их фотографии, какую
медицинскую школу окончили, как их оценивали
бывшие
пациенты. « Пять
звёзд
доктору
Стеттерсону из Беркли! Он уделил время, чтобы
узнать меня, как человека, а не просто оперировал
как подопытного кролика!» «Четыре звезды доктору
Майсфелд. Его подход был жёстким, но рак исчез».
Это было похоже на чёртов сайт знакомств. Ужасно.
Я быстро закрыла окно и решила попробовать
психолога, к которому Айзек заставил меня
обратиться.
В этот момент только одно могло успокоить
м е н я — знание, что именно он будет вырезать
опухоль
из
моего
тела. Не просто какой-то
незнакомец, а незнакомец, который спал на моём
диване и кормил меня.
— Давайте поговорим о Ваших последних
отношениях, — произнесла Сапфира.
— Зачем? Почему мы должны анализировать
моё прошлое? Я ненавижу его.
— Для того чтобы узнать, кем человек является
в настоящий момент, полагаю, нужно для начала
узнать, кем он был раньше.
Я ненавидела то, как она выстраивала свои
слова. Нормальный человек сказал бы, что для начала
нужно узнать, кем он был. Сапфира смешивала всё.
Бросала в меня. Использовала своё произношение
«р» в качестве оружия. Она как мурлыкающий
дракон.
Женщина воспользовалась моим колебанием,
снова царапая что-то ручкой в блокноте.
— Его зовут Ник. — Я взяла свой нетронутый
кофе и развернула чашку в руках. — Мы были вместе
в течение двух лет. Он писатель. Мы встретились в
парке. Расстались потому, ч т о парень хотел
жениться, а я нет. — Немного правды. Это как
посыпать искусственный подсластитель на горькие
фрукты.
Я откинулась назад, удовлетворённая тем, что
заполнила
встречу
достаточным
количеством
информации, чтобы удовлетворить дракона Сапфиру.
Она подняла брови, что можно было счесть
