– Ну хоть что-то твой тренер говорил?

Мертвая хватка! Любой бультерьер позавидует.

– Да что-то про спортивный лагерь. «Горный». Возле Родникового. На месяц. Но это не точно.

– Опять лагерь? А учиться когда?

– Говорю же, не точно. Ирина еще что-то про путевки говорила. В Болгарию. Мол, пропадают. Говорила – сгорят, если не использовать. Да и не мне говорила – Сан-Санычу. Не знаю, короче. Сходи завтра сама – все узнаешь.

Почва подготовлена. Завтра туда ляжет жирное пророщенное зерно.

Это Пятый придумал – отправить моих на пару недель в Варну, а меня оформить в спортивный лагерь-интернат. И все это – срочно, одним днем. По горящим якобы путевкам. Не может не прокатить.

– В Болгарию? Ты хочешь сказать…

– Мам! Я же говорю – не знаю. А если и в Болгарию? Ты разве не хотела бы туда съездить?

– В Болгарию… я и не была там ни разу…

– Можно подумать, я там каждую неделю тусуюсь.

– Что за слова? С уголовниками, что ли, тусу… водишься? – Мамин «втык» происходит практически на автопилоте, в качестве вторичного, бессознательного процесса. А параллельно продолжает кипеть основная мозговая деятельность. – А работа? А Василий, бабуля? А папа как?!

– Да, может быть, я еще не так все понял. Ты подожди собираться-то…

Ага! Наивный.

Весь вечер был посвящен разглядыванию в огромном атласе дружественной нам по социалистическому блоку страны, вспоминанию каких-нибудь болгарских песен или хотя бы простейших выражений. Батя огреб за Шипку, как турки в прошлом веке: за демонстрацию болгарской достопримечательности… на сигаретной пачке. Потом семья всем составом выдвинулась в гости к бабушке – поделиться мечтой и черпнуть какой-либо полезной информации о Болгарии из кладезя ветеранского опыта.

О том, что путевки готовятся и на бабулю, я предпочел пока не распространяться. Ее адрес Борюсик тоже знал, а рисковать своими близкими мне не хотелось. Так что и для бабули сюрприз будет. И бодания с упертостью. Только выхода для бабули заведомо уже не оставили. Против реальных путевок и неукротимого энтузиазма моей мамочки вариантов не было. Никуда бабуля не попрет, иначе дочка сживет со свету.

Мама может…

Здесь я все рассчитал иезуитски точно.

Завтра к обеду два адреса на пару предстоящих недель осиротеют. А родичи мои в полной мере получат ярких впечатлений до конца своей жизни. А заодно и продлят ее, если я правильно понял дальнейшие планы своего опасного противника.

И ведь я правильно все понял!

Этим же вечером наружка зафиксировала двух хмырей, трущихся у соседнего угла и наблюдающих за моим домом. Свеженьких. Не прощупанных ни Конторой, ни обществом.

Дело в том, что в наших краях слежку вести крайне проблематично – все друг друга знают, чужаков срисовывают влет и принимают соответствующие превентивные меры. Потому как живет здесь народ тертый, бедовый и жизнью наученный. И чего можно ждать от посторонних – знает прекрасно.

Наши сотрудники, то бишь моя охрана, – уже неделю как снимают здесь угол, поэтому формально считаются своими. Де-юре в стаю приняты. Спокойно занимаются своими вечерними безобидными делами: один во дворе гремит костяшками домино с мужиками, другой беззаботно курит в окошко на втором этаже, томно облокотившись о подоконник.

А к вражеским наблюдателям между делом подгребает наш местный алкаш Федюня, мужичок мелкий, вредный и безбашенный. Успевший за свою бурную жизнь и с фашистом повоевать, и с бродягами посидеть, и пару-тройку жен разменять. Из-за чрезмерной живости характера.

– Закурить дай, – без обиняков потребовал Федюня у парня, который как минимум на две головы выше него. – Чего смотришь? Глухой, что ли?

Парень оторопело воззрился сверху вниз на, как ему показалось, наглую шмакодявку в тельнике, распузыренных трениках и домашних тапках, лоснящихся от старости и переизбыточного использования. Ушам своим не поверил.

– Че?

– Через плечо! Курить, говорю, есть?

Вообще, если парень был бы из блатных или хотя бы родом из джунглей дворовых кварталов, – тогда он сей «месседж» понял бы правильно. Послание было простым, очевидным и означало следующее: «Ты чего тут делаешь, мил человек? Ступай-ка ты подобру-поздорову, откуда пришел. Не смущай, пожалуйста, местное население своими габаритами и подозрительным присутствием».

Куда проще-то?

Но парень, скорей всего, был сельского разлива. Хорошо упитанный, непуганый и бестолковый. А еще – абсолютно уверенный в своем физическом превосходстве и собственной неприкосновенности. Он же в ба-анде!

– Да пошел ты…

Это он зря.

Не зная броду… лучше не нарываться. А кто не спрятался… сам и виноват!

Непонятливый грубиян в ту же секунду получил болезненный тычок под дых. Без какой-либо мало-мальской паузы и лишних пояснений. А потом – сокрушительный удар замком ладоней по затылку, который несчастный селянин легкомысленно подставил Федюне на обозрение, опрометчиво согнувшись пополам от боли в солнечном сплетении. Плюс несущееся навстречу носу колено…

Хрясь! Ну вот, треники испачкал…

Да. Дерутся в наших краях умело, легко и с воодушевлением. Я бы сказал – радостно! И как бы между прочим, в качестве безобидного вечернего променада. Надо сказать, бьют сильно, но аккуратно – дабы не повредить тушки. Как завещал нетленный герой Анатолия Папанова. Ведь не со зла же, а ради порядку и гармонии. Ну и удовольствия для…

Второй парень кинулся было на защиту, но как-то не заметил, что к месту дискуссии незаметно так сместилась еще пара местных мужичков. В характерных трениках, как в униформе. И плотненько зафиксировали клиента на взлете с двух сторон, не обделив, разумеется, того парочкой звонких и обидных затрещин.

– А ну марш отсюдова, бос-сота! Чтобы я вас не видел тут боле! Кому непонятно?

Это Федюня вербально финализировал операцию, досадливо потирая отбитые о затылочную кость врага кисти рук.

Враг чудесным образом испарился. Моментально.

Все. Инцидент исчерпан. Обычное дело. Рутина. Общество даже от домино не отвлеклось особо. Кивнуло разве что одобрительно между делом, пыхнуло «беломоринами» и давай дальше греметь костями.

А мы, если честно, лопухнулись.

Если по уму, так стоило бы сих хлопцев спеленать грамотно да в теплом месте порасспрашивать как следует – чего хотели и кто послал. Вряд ли бы они стали изображать пионеров-героев, храня священную бандитскую тайну. Не та категория. Запели бы как соловьи.

Федюня, блин, влез не в тему поперед батьки. Вместе со своей неудовлетворенной манией величия, отягощенной субтильным телосложением, малым ростом и предварительно употребленным шкаликом самогона.

Борец за чистоту дворовой популяции!

В любом случае наши планы по отправке родителей от греха подальше получали дополнительное и очень убедительное обоснование. По всему – варнинская Ривьера уже заждалась своих новых и невзыскательных фанатов. А нам, думаю, пары недель их отсутствия хватит для утряски внезапно возникших нештатных проблем. Которые, если прикинуть, начались с того момента, когда я извозил в пылище хулигана Тоху. Иными словами – из-за меня все и началось, как ни крути.

Значит, по справедливости, мне все и расхлебывать, как бы ни старался Пятый уберечь меня от излишнего риска. И Сан-Саныч тоже.

И… Ирина…

Где же ты, Ирина?

Легко быть непобедимым в семилетнем возрасте.

Точнее – чувствовать себя таковым. Справедливым, честным, благородным, а поэтому – непобедимым. Вроде бы и никакой связи между этими качествами нет, но это только на взгляд взрослого человека. Ребенку же достаточно, чтобы какой-нибудь свежеосознанный родительский постулат дал при начальном тестировании положительный результат.

Поясню.

Учат, к примеру, тебя родители защищать слабых – обычное дело. Такая наука – это общепринятая норма, согласитесь. Ну, по крайней мере, в семидесятых годах. И вот, намотав на свой детский ус эту норму, поверив на слово в непогрешимость безусловных истин, ты при первой же возможности бесстрашно кидаешься в неравный бой. Допустим – с распоясавшимся хулиганом на улице. Который, скажем, страстно желает отобрать какой-нибудь сладкий пряник у беззащитного карапуза. И так получается, что злодей пасует. Хотя, как правило, может и просто по ушам надавать светлому рыцарю, однако об этом чуть позже. В нашем случае хулиган, опешив от неожиданности или по какой другой причине, позорно отступает. А новый родительский закон получает эмпирическое подтверждение!