- Томас! – позвал я через пару минут, когда из ванной не донеслось ни единого звука.
Он не отзывался, чертов придурок, заставляя меня нервничать сильнее, так что я в итоге захлопнул книгу, оставив ее там же на подоконнике, и подошел к двери. Заперто, что не удивительно, на этот раз он оказался куда предусмотрительнее. Подергав ручку, я принялся стучать, давая понять своей настойчивостью, что уходить без результата не собираюсь.
- Впусти меня, пожалуйста, - решив сменить тактику, я принялся обращаться к нему максимально ласково, сам не знал, что способен на такое. – Томми, пожалуйста, впусти…
Он ненавидел, когда его называли Томом, но о «Томми» никогда речи не было, потому я рискнул и, кажется, не прогадал – щелчок замка, поддавшаяся напору ручка, и я уже внутри.
Томас сидит на полу рядом с дверью, обхватив колени обеими руками, на штанине у него кровь – ткань светлая, так что видно сразу. Опускаюсь рядом, тяну за рукав, но он только крепче сжимается, молчит, кусая губы и отворачиваясь от меня.
- Томас… - зову тихо, не убирая пальцев с его руки. – Я никому не скажу, ладно?..
Сперва кажется, что ответа я не дождусь, но он все же едва заметно кивает, расслабляется. Снова тяну его за руку, на этот раз он поддается, и я вижу на запястье идеально ровные кровоточащие полосы. Поперечные, частые, словно забор, и явно свежие, оттого и следы на одежде. Все понятно…
- Чем? – зеркал здесь нет, разбивать нечего. Никаких ножей, бритв с открытым лезвием, мало того, даже вилок нет – едим ложками, и это вполне удобно. Разве что ногтями, но от ногтей следы другие, совершенно, я же видел, сколько раз царапал сам себя во время ломки.
- Тебе скажи… - вздохнул он, облизывая губы. – Бумагой.
Я удивленно присвистнул – изобретательно. И правда, я даже не подумал бы про книги, у которых есть довольно твердые листы, вот и учредители, видимо, тоже об этом не думали, не запрещая нам чтение.
- Расскажешь?.. – вот сейчас он меня должен послать, я жду этого и знаю, что не обижусь, но Томас молчит. Он молчит, я жду, не выпуская его руки из своих ладоней, и в конце концов слышу:
- Просто Коди… Помнишь его? – ответа он не ждет, потому я просто киваю головой. – Я к нему пришел… за книгой, ну… - слова даются ему нелегко, но я не тороплю, несмотря на то, что дикий интерес просто распирает изнутри. – А они там с этим… - Томас неопределенно махает рукой. – Суки… Чем я хуже, скажи, Дэн, чем я хуже?!
- Ты не хуже, Томми, не хуже, - не умею успокаивать, но пытаюсь изо всех сил, обнимая его за плечи, потому что он весь дрожит.
- Думаешь? Думаешь, не хуже? – смотрит в глаза, словно утопающий, цепляющийся за соломинку.
- Конечно, я же точно знаю, - улыбка сама собой появляется на лице, кажется, парня начинает отпускать.
- Да, ты знаешь… - соглашается он, цепляясь за меня, тоже пачкая одежду кровью. Из комнаты начинают доноситься какие-то звуки, наверное, кто-то из ребят вернулся. Я уже собираюсь подняться, но Томас не дает, тянет к себе – где у него столько силы? – и довольно грубо прижимается к моим губам, разводит их языком, настойчиво и сильно, я даже не успеваю среагировать. Целует, так же отчаянно и немного зло, кусая, хоть и не до крови.
Я совершенно не понимаю, почему он это делает и как реагировать. Не неприятно, просто необычно – я мало целовался в жизни, и Томас явно в моем небольшом рейтинге среди первых. Даже начинаю отвечать, совсем немного, потому что в себя еще не пришел, но нас прерывает звук открывшейся вовнутрь двери.
- Вот гомики, - Стив, я смотрю на него снизу вверх, готовый в любой момент вскочить и врезать, если понадобится, но он только улыбается, махая рукой. – Да мне пофиг, лижитесь на здоровье, предупреждать только надо.
И выходит, тщательно закрывая за собой дверь. Томас смущен, снова отворачивается, но я даже не думаю что-то ему говорить, просто помогаю подняться, а потом выхожу и сам – слишком уж порастрепались у меня чувства после всего этого.
========== Глава 9 ==========
Устаканившаяся, наконец, погода радовала частым снегопадом и почти полным отсутствием ветра и дождя, что позволяло нам подолгу гулять на улице, используя под это все имеющееся свободное время. Поначалу я не видел толку в этих прогулках, выходил только за компанию, но очень быстро оценил всю прелесть снежного ковра на земле. В тот день нас было особенно много – человек пятнадцать сразу, лекция выдалась слишком утомительная и сложная, хотелось развеяться. Не помню, кто начал первым, но в Томаса, идущего рядом со мной, врезался снежок, следом за ним послышался веселый смех, и второй комок полетел уже в меня.
Я почти увернулся, набрав голыми руками пригоршню снега, запустил его в издевательски посмеивающегося Стива, попал точно в грудь. Не представляю, что потом произошло, но в течении пяти минут снежная война захватила абсолютно всех. Ребята прятались за деревьями, падали в сугробы, снежки летели во все стороны, и продолжалось это добрых полчаса, пока большинство вояк не устало и не начало замерзать.
Покидая поле боя одним из последних, я невольно улыбался и думал, что такого развлечения в моей жизни не было уже очень давно, наверное, с самого детства.
Подобные забавы продолжались изо дня в день, приносили массу удовольствия и даже дали возможность мне со всеми познакомиться – поскольку я от природы не слишком общительный, до сих пор не знал имен и половины товарищей по несчастью. Изменилось и многое другое, к примеру, наши непрекращающиеся лекции из разряда «духовной практики» переросли в практику вообще.
Сперва мы делали оригами. Складывали из белоснежной бумаги бабочек, журавлей и еще какие-то штуки, они у меня очень плохо получались.
Через несколько занятий после оригами настал черед кулинарии. Большинство из нас настороженно взирало на стол с продуктами – овощи, фрукты, зелень, ничего сложного. Что-то типа салата в случае с овощами, и (неоригинально) фруктового салата в случае с фруктами. Удалось это довольно просто, только Стив чуть не отхватил себе ножом полпальца. Залепил порез пластырем и продолжил, ничего особенного.
До перевального момента нашей жизни в центре – половины всего срока – оставались считанные дни, когда нам объявили, что время лечения сократится, а взамен ему нам предстоит выбрать себе занятие по душе и им же потом заниматься. Сказано все это было настолько официально, что я поначалу не мог понять, чего от нас хотят, Томасу даже пришлось разжевывать это в комнате по второму кругу. Терпению его можно позавидовать, другой бы плюнул, махнул рукой и оставил дожидаться завтрашнего дня.
Все это дело происходило в соседнем крыле центра, куда мы раньше не совались, и напоминало больше всего уличный балаган. Весь первый этаж похож на огромный холл, кое-где с колоннами и арками. Везде неизменные вазоны, яркий свет ламп и много, очень много шума.
- Глянь, это там барабаны? – окликнул меня Томас, который с того памятного, но единственного поцелуя постоянно рядом со мной ошивался, будто ища защиты. – Ну точно они, идем, посмотрим!
Суть всей затеи в том, чтобы каждый из нас попробовал себя в каком-то начинании - музыка, рисование и всякое такое. Выбрав что-то, понравившееся больше всего, нам предстояло заниматься этим несколько часов в день… всего-то. Ничего тяжелого, но я вовсе не был уверен, что подберу себе дело по нраву. Да и зачем? Я могу спокойно читать книги, если родители Томаса их привезут, этого вполне достаточно.
