Я вспомнил, как Сергей говорил о том, что Юля наверняка встречается с ментом. В тот момент, когда он открыл по мне огонь, крикнув, что я оказываю сопротивление милиции, вспомнил. Сергей, еще подумал я, все-таки очень догадливый и внимательный. Будь он на моем месте, он бы так не сглупил. Но что уж тут поделаешь. Хорошо, конечно, что с дыхалкой и физподготовкой у меня проблем никогда не было, иначе точно закончил бы в тот день плачевно. Я, наверное, невероятно везучий, раз в тот день меня ни разу не подстрелили.
В любом случае, оторваться от него я смог только в метро. Затерялся в толпе, держа чехол в руках, а не на спине, и уехал. Успел только вскользь лицо мента увидеть. Не думаю, что в тот момент он меня запомнил. А винтовку я в тот же день от греха подальше в погребе спрятал, ну, в шкаф. Вряд ли туда кто-то заглянул бы.
Честно говоря, найти его было сложновато. Мне, все-таки, совсем не до ментов было: у меня Сергей дома голодный сидел. Потому пришлось поднапрячься, порыться в данных, находящихся в свободном доступе. Зайти на страницу Юлии во «Вместе». Вообще, знаете, иногда думаю о том, какое потрясающее изобретение этот интернет. Раньше мне бы пришлось рисковать шкурой куда больше, ну, информатора там нанимать, старых знакомых поднимать, а там и до длинных носов, лезущих в чужие дела, недалеко. А сейчас просто откроешь страницу – все как на ладони. Полистал фотографии, а там одна, в общем, с этим самым хахалем. Узнал его по чертам, пока память свежая была. До сих пор не понимаю, почему я сразу не понял, что он мент. Знаете ведь такие типичные ментовские лица – вот у этого Игоря примерно такое. Порыскал в интернете – парень он буйный: то в одиночку ограбление банка остановит, то педофилов чуть ли не за руки ловит, то еще что-то. И пули не берут, и все данные идеальные. Ни дать ни взять – типичный персонаж какого-нибудь бульварного чтива. Неудивительно, что Пчелкиной он нравился.
Решил проследить за ним.
А, еще. В тот день Сергей еще какую штуку выкинул. В то время он еще рычал на меня, отношения так себе были, хоть и налаживались постепенно (он начал хвалить мою еду, например, и даже о себе кое-что рассказывать). Но я все равно был насторожен, мало ли что. Так вот, вот это «мало ли что» и случилось. Заношу ему поднос с едой (точно помню, что приготовил ему спагетти с крупными фрикадельками и томатной пастой, салат с морепродуктами, яблоки начистил и кофе его любимый заварил), ну, заношу, значит, а его на кровати нет. И тут он – хряк! – прямо в плечо сзади мне нож воткнул (видимо, стащил в прошлый раз, а я и не заметил). Не по рукоять, но наполовину точно. Думал, он сразу за дверь метнется, а он так – раз! – повалил на пол, нож вытащил, замахнулся, а я едва успел его за руку схватить. И смотрит, главное, такими злыми глазами, и губы так изогнулись, скалится. А я сжимаю его руку и понимаю, что могу сломать ему запястье, если захочу. Хотел меня второй рукой схватить – не дал. Выхватил у него нож, сбросил с себя и ушел быстро. Слышал только, как он вслед что-то крикнул, но не расслышал что именно. Наверняка как обычно назвал меня мудаком или что-то в этом роде.
Я был так зол на него и так разочарован, что даже не сразу вспомнил, что меня, вообще-то, ножом пырнуть успели. И не такое, все-таки, бывало. Обработал все, перебинтовал на всякий случай и все злился, злился, злился на Сергея. Хотел вернуться и все ему высказать. Но высказывать-то толком и нечего было. Сергея, все-таки, можно понять. Он еще не осознавал в тот день, что я только добра ему желаю и просто жду, когда он привыкнет к этой мысли. Потому я простил ему такую выходку. Это было очень великодушно. С другой стороны, подумаешь, нож в плечо воткнул. Не выстрелил же раз пять в упор.
Вернулся к нему, чтобы прибраться (жаль все-таки спагетти, отличные получились, но пришлось свою порцию ему отдать – все содержимое подноса было разбросано по полу). А он сидит на кровати, ноги под себя подобрал и смотрит все такими же злыми глазами. И пока все с пола убирал, он сказал так, с неприязнью (я его лица не видел в тот момент, но уверен, что у него опять искривились губы: он всегда так делал, когда хотел показать максимальное презрение): «Как же я тебя ненавижу, Волков». А я подумал и не обиделся. Говорю же, он просто в тот момент еще ничего не понимал. Я должен был быть терпимее к нему, если хотел, чтобы он поверил мне. Приручение всегда занимает много времени.
Я начал следить за этим самым Игорем. Просто для того, чтобы убедиться, что он не копает под меня. Они с Пчелкиной вполне могли начать слежку за мной, а я мог и не заметить. Иногда я просыпался с мыслью, что на меня кто-то смотрит. Как будто рядом я слышу чье-то дыхание. Как будто пол в доме скрипит и тень направляется прямиком к подвалу. Иногда я шел по улице, и мне казалось, что за углом меня ждут. Что за мной давно наблюдают и просто ждут момент, когда я облажаюсь. Не знаю, может быть, надо было сходить к психиатру, но все никак не складывалось. Да и что бы я мог сказать? «Извините, я тут недавно украл одного миллиардера и теперь мне кажется, что за мной следят из-за него»? Потому я просто начал засыпать с включенным светильником. И носить пистолет. И на всякий случай начал ездить в разные дни в разные магазины за продуктами. И старался особо не закупаться, чтоб совсем подозрительным не выглядеть. Ну, и на машине реже передвигаться. Оставлял недалеко от въезда в город, а дальше до автобусной остановки или просто пешком – зависело от погоды и настроения.
Иногда мне казалось, что я слышал, как Сергей кричал. Или рыдал. Надрывно, до хрипоты в голосе. Я знал, что стены подвала достаточно плотные для того, чтобы не пропускать звуков, но сомневался каждый раз, когда слышал его. Думал иногда, может, это из-за рации, но голос всегда был чистым, словно его обладатель стоял рядом со мной, вот прям тут, в паре метрах.
Слежку начинал постепенно. Выяснил, в каком участке он работает, как зовут начальника, где он живет и немного его биографию. Игорь был самым нетипичным типичным ментом: деньги его мало волновали, но было обостренное чувство справедливости (прям как у его подружки) и какое-то детское желание докапываться до истины в любом деле. Игорь мне не особо понравился. В таких обычно я и стрелял во время службы.
Ехал с ним в метро. Все приглядывался, пытался понять, о чем он думает. Подбородок широкий, взгляд сосредоточенный, брови нахмурены (брови, кстати, наиболее нетипичные в его образе типичного мента: когда я учился на юрфаке, нам говорили, что в ментуру с такими отличительными признаками не берут, типа слежка не получится, если у тебя татуировки да волосы синие, а тут целые брови молнией). И какой-то странный одеколон. Запах так и не распознал, но понял одно: такие ароматы Сергей всегда называл отвратными и демонстративно морщил нос. Наверное, я подошел к нему слишком близко. Или смотрел слишком пристально. Потому что он то и дело бросал на меня косой взгляд. Не думаю, что узнал. Но косился странно. Думал, может быть, что я на наркомана похож. Ну я и наплел чушь какую-то про то, что видел его в новостях и пытался понять, он ли это. Ну, а он посмотрел еще более дико, но хотя бы попытался улыбнуться. Спасибо даже сказал.
Сейчас я думаю, зря я вообще так близко к нему приближался. На руку мне это не сыграло. Тем более, что обо мне он все равно узнал. Не о слежке моей, конечно, а обо мне самом. Кто такой Олег Волков и кем он приходится Сергею Разумовскому.
Иногда мне казалось, что весь мир знал о том, что это я. Это я помогал ему убивать бездомных. Это я занимался сожжением и выбрасыванием их тел. Это я убил Анну. Тихую, кроткую Анну. Это я украл Сергея. Это я. Это все я. Я видел глаза, которые на меня смотрели, я слышал шепот обо мне, я чувствовал, как меня хватали за руки, растирали по ним кровь. Мне казалось, они все обо мне знают. И ждут, когда я приду с повинной.
Когда я увидел в офисе Игоря и еще нескольких ментов, мне захотелось застрелиться. Я знал лишь то, что он пришел за мной, и постарался раствориться. Постарался как можно незаметнее пройти к кабинету Сергея: он просил меня за день до этого привезти оттуда его любимый халат (красный такой, как принято говорить, экстравагантный; он надевал его, когда оставался спать в кабинете и не хотел мять костюм). Ну так вот. Я хотел сделать все быстро и без лишних телодвижений. Хотел.
