Спустя пятнадцать минут Кира села в трамвай и даже устроилась на свободном местечке. И снова словно бес подтолкнул ее под руку, на этот раз заставив совершить глупость.

Ехать было долго и скучно. И Кира решила заглянуть в папки, что везла заказчику. Она открыла одну, пристроив ее на коленях, стала перелистывать страницы, рассматривая фотографии и коллажи, и так увлеклась, что потеряла бдительность. Когда трамвай резко затормозил, ее под руку толкнул пассажир, не удержавшийся на ногах. Папка упала на пол, листы разлетелись.

Это была катастрофа! Пол в вагоне не просто грязный – мокрый и черный от жижи, которую люди тащили на обуви с улицы. Сегодня ночью выпал снег, и поэтому грязи хватало с лихвой. Да еще кто-то тут же наступил на рассыпавшиеся листы!

Кира, конечно, собрала их все. Но она понимала, везти их дальше в таком виде нельзя. Она вышла на ближайшей остановке и позвонила Илье.

– Вернись в студию, – приказал он после того, как она, давясь слезами, рассказала о произошедшем.

И его тон не предвещал ничего хорошего.

Кире повезло, что она рассказала о своей глупости по телефону. Илья давно научился контролировать эмоции, но сейчас не сдержался бы, наорал и выгнал. Он был в бешенстве. Девчонке нельзя доверить простое дело! И многочасовая работа псу под хвост! И как можно быть такой… безответственной!

Пока Кира ехала обратно в студию, он сумел взять себя в руки. Вопиющее безобразие, конечно, но не катастрофа. Он давно уже привык дублировать все, что делает. В его профессии форс-мажоры неизбежны, и в мастерской, в стеллаже с архивом, лежат точно такие же папки, что у Киры. Однако безнаказанной девчонка не останется.

Илья морально подготовился к слезам и к истерике. Был уверен, Кира будет давить на жалость, как и все женщины. Даже проверил аптечку, где хранил пустырник и валокардин. На съемках и не такое бывало, порой приходилось отпаивать особо впечатлительных барышень успокоительным.

Кира удивила. Илья ждал ее в кабинете, за столом. Она вошла тихо, как мышка. Глаза красные, заплаканные. Губы опухшие, искусанные. Взгляд виноватый, но не умоляющий, а какой-то нехороший. Обреченный? Кажется, у нее не было сомнений относительно своей участи. Положила изгаженную папку на стол и встала напротив, заложив за спину руки.

Илья молча сверлил ее взглядом, всем своим видом показывая, как он рассержен. Кира не расплакалась и мужественно смотрела ему в глаза, когда рассказывала, как все произошло. И снова обманула его ожидания, ни разу не попытавшись оправдать свой проступок. Так и сказала: «Я виновата». И если до ее прихода Илья все же склонялся к увольнению, то сейчас ему даже стало ее жаль. Не настолько, чтобы простить, но настолько, чтобы отложить окончательное решение.

– Кира, я очень тобой недоволен, – сухо произнес он, когда она закончила рассказ. – И ты будешь наказана, если не хочешь потерять работу. – Девчонка побледнела, и уставилась на него в ужасе, но даже сейчас не заплакала. – Сейчас я уйду, заказчик все еще ждет материалы. К моему возвращению ты должна решить, хочешь ли ты и дальше работать в студии. Если нет – уходи до моего прихода. Ключи оставь на столе, дверь захлопни. Если да – жди здесь, в кабинете. Сядь на диван, и не дай бог тебе сунуть куда-нибудь свой любопытный нос! Все ясно?

– Да, – тихо ответила Кира.

«Да, мастер», – прошелестело в голове у Ильи. Другой голос, не Кирин, знакомый до боли. На секунду он прикрыл глаза, но тут же прогнал воспоминание. «Больше никогда!» – напомнил он себе. Однако уже понимал, что благие намерения дали трещину, и «никогда» не получится.

Едва Илья ушел, Кира расплакалась. Ей казалось нечестным и некрасивым рыдать при нем, потому и сдерживалась из последних сил, а потом как плотину прорвало. Черт ее дернул лезть в эти папки! День так хорошо начался, и она надеялась на тихий спокойный вечер. Пусть не с человеком, который ее любит, но хотя бы с тем, кому она не безразлична. Пусть только ради творчества, но все же! И так бездарно все испортить, собственными руками…

Проплакавшись, Кира задумалась, как ей поступить. Поначалу казалось все просто, ведь больше всего она боялась увольнения. Найти хорошую работу, да еще в конце года, трудно. Без подработки она не справится, тем более, хозяйка заранее предупредила, с января плата за квартиру повысится. И вроде бы теперь нужно всего лишь дождаться возвращения Ильи, и принять то наказание, какое он назначит.

Но какое это будет наказание?

Скорее всего, лишит зарплаты. На месяц? На два? И это равносильно увольнению, потому что без денег ей не выжить. Возможно, удастся уговорить его выплачивать штраф частями. Маловероятно, но она попробует. Однако помимо всего в душе поселился какой-то страх. А как еще Илья может ее наказать? Кира не понимала, откуда взялись эти глупые мысли. Может, она зря сидит и ждет? И надо бежать отсюда, пока не поздно? Нет, Илья не похож ни на жестокого человека, ни на насильника. Жесткий – это да. Суровый. Безжалостный. Но не будет же он заставлять ее делать что-то нехорошее? При этом Кира сама не понимала, чего «нехорошего» она боится.

И все же решила дождаться Илью и узнать, что он задумал. Уйти она всегда успеет.

Он не заставил себя долго ждать. По субботам центр города был относительно свободен от машин, да и вчерашний снегопад заставил многих пересесть на общественный транспорт. Видимо, на машине он быстро обернулся.

Щелкнул выключатель. Кира, зажмурившись, подняла голову. Илья стоял в дверном проеме, опершись на косяк и сложив на груди руки. Она подобралась и потерла вспотевшие ладошки о джинсы.

– Свет-то ты могла включить.

– Вы велели… сидеть… – пробормотала Кира.

– И ты сидела и не вставала? – насмешливо поинтересовался Илья.

– Да.

В его взгляде промелькнуло удивление. Кира нервно сглотнула. Сердце билось, как бешеное. Она уже была измучена ожиданием кары, – хотелось, чтобы все побыстрее закончилось.

– Итак, теперь поговорим. – Илья взял стул и поставил его напротив Киры, задом наперед, и сел, опершись локтями о спинку. – Я не буду объяснять тебе, как важно четко выполнять мои приказы. Уверен, ты уже поняла и осознала.

Кира кивнула и опустила голову.

– Нет-нет, на меня, – он протянул руку, дотронулся до подбородка девушки и заставил ее смотреть ему в глаза. – Ты не ушла, значит, собираешься и дальше выполнять свои обязанности.

Она не стала отвечать. Илья не спрашивал, он просто перечислял факты, подходя к самому главному.

– Штраф в размере двухмесячной зарплаты. За фотосессию я расплачусь, как мы и договаривались.

У Киры противно засосало под ложечкой. Все, как она и предполагала. Деньги за фотосессию позволят как-то перебиться, но только в течение месяца. А потом? Потом придется жить на улице.

– Илья Сергеевич, – решилась она, – а можно… частями?

Илья недобро усмехнулся:

– А макет ты частями испортила? Или весь сразу?

Кира все же не выдержала, из глаз потекли слезы.

– Простите, – она поспешно запрокинула голову и быстро заморгала, яростно вытирая слезы, – я сейчас…

Ей удалось справиться со слезами, но голос предательски срывался, когда она озвучила свое решение:

– Тогда мне придется уйти прямо сейчас.

– Нет, девочка, ты не поняла, – мягко возразил Илья. – У тебя был шанс уйти, и ты им не воспользовалась. Теперь ты в любом случае заплатишь мне штраф.

Кира не сразу поверила в то, что услышала. Так вот в чем подвох! Она сама загнала себя в ловушку! Это конец. Кредит ей не дадут, помощи просить не у кого. Или подыхать, или возвращаться в Питер, к родителям. Лучше уж первое!

– Я… Мне нечем… Если сразу, то денег нет.

– Значит, будешь работать бесплатно.

– А жить я на что буду?! – вырвалось у Киры. – Я же не ради карманных денег работаю.

– Это мои проблемы? – безжалостно припечатал Илья. – Наверное, надо было думать о том, чтобы сохранить работу и зарплату до того, как ты проявила неуместное любопытство!