Она проговорила это так легко, как будто пыталась не беспокоиться. Но я видела правду, которую она пыталась спрятать. Снова нет дома. Мы все сироты, странники. Ищем дом, пока не будем отколоты друг от друга, или убиты вместе.

Мы все замолчали. Правда, что говорить после потерь? Кэтрин проходила через это так много раз прежде - находя что-то, оставаясь там на короткое время, только чтобы это было уничтожено. И люди каждый раз умирают.

Я потянулась к Кэтрин, движение, которое ощущается так, будто тебя укалывают тысячи иголок. Моя рука легла на одеяла, ладонью вверх. Предложение. Извинение. Просьба о прощении. Она скользнула своей рукой в мою и сильно сжала. Моя сестра, не по крови, но по связи. Разве это не лучший вид сестры?

- Мне жаль, Деррик, - шепчу я, - ты тоже потерял свой дом.

Деррик забивается в пространство между моей шеей и плечом, где толстое шерстяное одеяло соприкасается с теплом моей кожи. Его крылья словно шелк.

- Терял его прежде, - пробормотал он едва слышимым голосом. - Я жил без него тысячи лет. Уверен, что смогу пережить это.

Он пытается спрятаться за беспечностью, но я могу услышать тоску в его голосе. Все осталось там. Его шкаф. Гобелены с изображением его побед. Его прежняя жизнь теперь осталась врагу.

- В любом случае, слишком много печальных воспоминаний.

- И счастливых, - указала я, думая о его гобеленах.

- Ты прекрасно знаешь, насколько запятнанными они могут стать, - сказал он тихо.

Мне нечего сказать на это. Он прав.

- Где мы? - спрашиваю я.

- Лейтир Фура, - сказала Кэтрин. - Или, по крайней мере, где-то поблизости. Отец записывал свое путешествие в дневники, а я часто читала их. Ясень так далеко не распространялся до прихода фей.

До прихода фей. Я смотрю на шрамы на ее запястье, как они обвиваются вверх по ее руке в виде полумесяцев и длинных царапин. До этого, когда Кэтрин не нужно было делать все, чтобы выжить.

- Нам скоро нужно будет двигаться, - проговорил Деррик. - Я могу спрятать нас сейчас, но, если мы останемся на одном месте слишком надолго, они найдут нас.

Кэтрин кивнула, в глазах огонь.

- Конечно, - я услышала легкий скачок в ее голосе. Она звучит нерешительно, отвлеченно.

- Кэтрин?

Она не смотрела на меня.

- Это было так глупо с моей стороны? - она тщательно контролирует свой голос, но я слышу боль под этим. Тоску. Печаль. - Надеяться, что мы наконец-то… - она моргнула и посмотрела вниз, на наши переплетенные руки. - Они же все уничтожат?

Ее глаза встречаются с моими, и я вижу в них огонь. Я узнаю его так же точно, как если бы смотрела в зеркало.

- Я ненавижу их, - яростно шепчет она, слезы наконец-то падают ей на щеки. Я обернула руки вокруг нее, и она всхлипнула у меня на плече, ее слезы горят на моей коже, - я так сильно их ненавижу.

Я держу ее. Не знаю, как долго она плачет. Это могут быть минуты. А могут быть часы. Я держу ее, позволяю ее гневу выйти. И шепчу ей все это время. Два простых слова:

- Я знаю.

Глава 38.

Мой сон наполнен прерывистыми видениями преследующего меня костлявого лица Кайлих, ее иссушенной кожи. В моих снах она шепчет мне на ухо, передает сообщение: “Теперь ты знаешь, что я не могу позволить тебе жить. Теперь ты знаешь, почему я не могу позволить тебе жить”.

Сорча тоже в моем сне. На заднем плане, позади Кайлих. Всегда здесь, всегда наблюдает, всегда ожидает. До тех пор, пока Кайлих не исчезает, и Сорча остается одна напротив меня, говоря на своем языке, слова неразборчивые, хриплые и лиричные.

Затем что-то сжимает мою грудь, a боль, проходящая сквозь меня, заставляет меня покачнуться. А Сорча смеется и смеется.

Я просыпаюсь в напряжении, задыхаясь. Я потею под шерстяными одеялами, дыхание рваное, сердцебиение неустойчивое.

- Плохой сон?

Я поворачиваюсь, Сорча здесь, стоит между деревьев. Она одета в длинное пальто, которое кажется сделанным из шелка, мех идет по краям воротника и окаймляет ее бледное лицо. Она выделяется среди снега, ее губы налиты красным, ее глаза такие зеленые, что едва выглядят реальными. Сорча никогда прежде не выглядела более красивой, более опасной.

“Алый идет тебе больше всего”, - сказал ее голос из моего воспоминания. Я прогнала это воспоминание прочь, зарывая его поглубже внутрь, где я прячу части себя, которые оставляют меня наиболее уязвимой.

Она наблюдает за мной блестящими глазами, заполненными преступным намерением, убийством - а я одна с ней. Огонь догорел, только пустые одеяла вокруг пепла говорят о том, что остальные были здесь вместе со мной.

Моя рука скользит по бедру за мечом, но его нет. Я на мгновение закрываю глаза. Проклятье.

Сорча смеется и вытягивает меч из-за спины.

- Это ищешь? - она попробовала лезвие меча пальцем. - Он просто чудесен, не правда ли? Эйтиннэ всегда делала исключительные вещи. Уверена, тебе он больше не понадобится.

Она отступает и бросает его в деревья, ее фейская сила, запускает его глубоко в лес. Самодовольная ухмылка заставляет меня хотеть перерезать ее горло.

- Если ты обидела моих друзей, я…

- Ты что? Убьешь меня? - сказала она, смеясь. - Я отослала каждого на их собственную охоту. Интересно, как много останутся в живых. Между нами, я ставлю против человеческой блондинки.

Я выкручиваюсь из-под своих одеял и кидаюсь на нее, но мое тело до сих пор такое медленное после использования моих сил. Сорча хватает меня за горло еще до того, как я успеваю моргнуть. С острозубой усмешкой она толкает меня к дереву.

- Сейчас это было некрасиво, не так ли? - Сорча осматривает меня ближе. - Посмотри на себя. Немного менее человеческая, с тех пор как я видела тебя в прошлый раз, - ее пальцы плотнее сжались вокруг моей шеи, и я пытаюсь не задохнуться. - Знаешь, как Лоннрах нашел город? Человек, использующий силу Благой Королевы без знания, как скрыть ее… - она цокнула языком. - Ты подобно маяку в шторм, маленькая Охотница. Даже щит того пикси не сработал, чтобы заблокировать такое количество энергии.

“Достаточно человечна”, - голос Кайлих прошептал в моих воспоминаниях. Деррик, должно быть, думал, что он спрятал меня, когда я соприкоснулась с neimhead, не осознавая, что часть моей энергии вырвалось наружу. Маяк в шторм. Проклятье.

Я отталкиваюсь от нее, но она стала еще сильнее.

-По крайней мере, ты перестала говорить свою отговорку, что ты здесь чтобы помочь, потому что это еще большая ерунда, и я собираюсь проткнуть тебя чем-нибудь острым.

- О, но ты ошибаешься, - прошептала Сорча. Вaobhansìth выдохнула на мою шею, и, если бы она захотела, она могла бы выпить мою кровь менее чем за минуту. - Я не могу соврать, Охотница. Я помогала. Только не тебе.

“Что если я скажу, что я на твоей стороне, Кадамах? Что я хочу, чтобы ты победил моего брата?”

- Киаран, - сказала я тихо, - это все для него.

- Это всегда было для него, - сказала она. - В отличии от Кадамаха, я не отказываюсь от своих друзей.

Она протягивает острым ногтем вниз вдоль моего горла.

- Видишь ли, если бы я позволила Лоннраху снова схватить тебя, он бы упрятал тебя в такое место, где никто не смог бы добраться до тебя, до тех пор, пока он не найдет кристалл, даже я. Я не могу рисковать, чтобы он проводил ритуал один, не тогда, когда моя жизнь и жизнь моего супруга на кону.

С рукой на моем горле или без нее, меня чуть не вырвало, когда она назвала Киарана своим супругом. Потребовалось все мое умение, чтобы удержать выражение лица прежним.

- Ты же помогала Кайлих, - когда она заморгала, я продолжила. - Ради Бога. Ты не кажешься мне такой безмозглой. Она хочет смерти Киарана каждой частичкой, так же, как и Лоннрах.

- А, Кайлих, - Сорча смеется. - Если подумать, я когда-то безмерно наслаждалась ее небольшим крестовым походом с целью прервать линию Соколиных охотниц. Но затем я встретила тебя - последнюю.

Ее ноготь двинулся обратно вверх к моей щеке, где он практически поранил кожу.