- Ты ничего не можешь сделать, - холодно ответила она. - Один из них должен умереть, - ее губы изогнулись. - Это должен быть Кадамах.

Отчаяние придало мне сил, чтобы вырваться из ее пут, которыми она сковала меня, разорвать нити той силы, что удерживала меня здесь. Она покачнулась от внезапного нападения, ее молодое лицо превратилось в форму старой ведьмы.

Я побежала. Я слышала ее крики, когда прыгнула в темные деревья. Я продолжала бежать, пока не перестала видеть, пока меня полностью не окружила темнота. Голоса мертвых снова звали меня по имени. Их руки хватали меня, но я боролась, царапалась. “Киаран, Киаран, Киаран, Киаран”. Я повторяла его имя, как молитву, отчаянную мольбу.

“Один из них должен умереть. Это должен быть Кадамах”.

Потом вокруг прояснилось. Огонь все еще горел. Кайлих стояла впереди меня, спокойная, старая и окруженная тенями своего плаща.

- Ты не можешь убежать от меня, monighean. Не здесь.

Мне плевать. Я пробую опять. Я прорываюсь сквозь деревья. Ветви царапают мою кожу на плечах и шее. Они рвут одежду, когда я пытаюсь убрать их с пути. Я вся истекаю кровью, но не останавливаюсь. Я продолжаю бежать. Я должна добраться до Киарана.

Я снова вернулась к костру, к чертовой Кайлих. Я ударилась коленями в землю перед ее плащом из теней, затем меня подняли в воздух. Первое чувство безнадежности начинает охватывать меня. Она будет удерживать меня таким образом здесь вечно, так, как она сказала, что будет, если я не выберу смерть.

Пальцами она подняла мой подбородок. Я вглядываюсь в ее старое, морщинистое лицо с дрожащим дыханием.

- Это было бы так легко для тебя - позволить всему этому пойти своим чередом, monighean, - сказала она. - Больше никаких смертей, не нужно ни за кого отвечать. Ты могла бы танцевать на роскошных балах вечность, если захочешь.

Нет. Нет. Не хочу балы, или вечеринки, или снова платья. Никаких одиннадцати или четырехчасовых чаепитий, или скорого приближения замужества. Все эти вещи держали меня в клетке, делали из меня девочку, укрытую от осознания любой реальной опасности, пока она не встретила ее на улице с острыми зубами и когтями, пока они не разорвала ее жизнь.

Но Кайлих - сила, соблазняющая меня. Она заставляет меня хотеть отказаться от всех обязанностей и никогда не возвращаться в тот живой мир, который сделал все настолько трудным, который превратил каждый день в борьбу.

Она потянулась вперед, и я утонула в этом пустом взгляде.

- Ты снова сможешь увидеть свою маму, - прошептала она.

Слова Киарана словно крылья мотылька прошли в моем разуме: “Не забывай, почему ты здесь.” Что на другой стороне не хотят, чтобы я вернулась.

Я больше не девочка, которая потеряла свою маму и может соблазниться тем, чтобы увидеть ее вновь. Я не девочка, настолько ослепленная местью, что моя единственная цель - охотиться, убивать, калечить.

Я не та девочка. Не та.

Я кто-то другой, созданный в зеркальной комнате, как сталь, которую расплавили и сделали еще сильнее. Мне не нужна месть. Мне нужна только я сама.

Знакомая сила обрушивается на меня, горячая и жестокая. Я ощущала ее прежде, когда убивала фейри, но в этот раз она сильнее, почти всепоглощающая, электрическим зарядом проходит по моим венам, под моей кожей, пока я чуть ли не взрываюсь.

Я отпрянула от Кайлих.

- Нет.

Потом я вытянула руку ладонью вверх, и сила вырвалась из меня и ударила по ней. Она оторвалась от земли, ее тело ударилось об одно из деревьев.

Я встала на ноги и подошла к ней медленно, обдуманно. Сила растет внутри меня, становясь горячее, когда я тянусь к ней. Когда Кайлих посмотрела на меня, я увидела первую вспышку страха в ее глазах.

- Скажи мне, как выбраться отсюда, - сказала я низким голосом.

- Никогда, - в ее глазах горят искры.

Она подняла посох, направив в мою сторону, но я быстрей. Я схватила посох и убрала его подальше. С резким криком она бросается за ним, но я быстрее ее хрупкого старого тела. Я уворачиваюсь от нее.

Без своего посоха Кайлих выглядят даже еще более старой. Ее тело - кости, обтянутые кожей, ее глаза тусклы.

Я снова выпускаю силу. Вспышка ударила ее так сильно, что она наполовину сломала дерево.

Потом я услышала стук ботинок по земле слева от меня. Я повернулась как раз в тот момент, когда Эйтиннэ появилась из-за деревьев, тяжело дыша. Ее трясло от усталости.

- Вот ты где!

Ее руки обвились вокруг меня, и я внезапно позабыла о Кайлих и своей силе. “Забери меня назад”, - практически сказала я ей, - “забери меня с собой”.

- Боже правый, женщина, тебя трудно найти, - сказала она. - brìgh не…

Она остановилась на полуслове, и все ее тело напряглось. Я поняла, что Кайлих поднялась на ноги. Она уставилась на Эйтиннэ своим молодым лицом, кожа разгладилась до идеальной. Выражение лица нечитаемое.

- Màthair, - прошептала Эйтиннэ.

- Столько времени прошло, - сказала Кайлих.

Эйтиннэ стрельнула на нее взглядом, она слегка покачивалась на ногах. Что это с ней?

- Вообще-то, недостаточно долго, - проговорила она. - Я бы предпочла, чтобы прошла еще тысяча лет, прежде чем увидеть твое лицо снова. А может и две тысячи.

- Дочка… - Кайлих потянулась к ней, но Эйтиннэ дернулась назад, тряся головой.

- Так я снова твоя дочь? После того, как ты хотела, чтобы Кадамах убил меня. - она горько рассмеялась. - Как ты назвала меня после того, как я создала Охотниц? Masladhbith-bhuan, momàthair. Твой вечный позор.

Я резко посмотрела на Кайлих. Прежде, я лишь хотела силой ее вынудить сказать мне, как выбраться отсюда. Теперь я жажду побить ее этим посохом. Из принципа.

- Эйтиннэ, - говорю я неторопливо, прежде, чем могу сделать что-то, о чем буду жалеть. - Пойдем.

Когда мы развернулись, чтобы уйти, Кайлих позвала Эйтиннэ по имени.

- Если ты позволишь Охотнице умереть, ты вернешь назад свои силы. Трон будет твоим.

Эйтиннэ вздохнула, и тогда я заметила, что она дрожит.

- О, Màthair, - сказала она грустно. - Ты ведь никогда не поймешь? Я не хочу его. Не думаю, что когда-либо хотела.

Затем она аккуратно забрала у меня посох. В мгновение ока в ее руке появился меч, разрезающий ее ладонь. Ее рука тряслась так сильно, что порез получился рванным. Она схватилась за мою руку и прижала окровавленную ладонь к непонятным резным фигуркам на посохе.

- Прощай, Màthair.

- Эйтиннэ!

Эйтиннэ подняла посох и ударила им по земле. Кайлих кричала, пока лед из ее посоха морозил землю под нашими ногами. Огонь превратился в дым. Над нами из ниоткуда появились облака, темные и густые. Вдалеке я услышала раскаты грома.

Молния обрушилась на посох, и нас с Эйтиннэ окутало светом.

Глава 32.

Я хватала ртом воздух. Пляжные камни впились мне в руки, когда я перевернулась, чтобы выплюнуть воду. Меня вырвало, и я закашлялась, легкие и грудь болели. Вдохнув воздух, я лбом уткнулась в холодные камни. Меня затрясло. Сорочка промокла и цеплялась ко мне, будто лед прижимался к моей коже.

Я ощутила рядом чье-то присутствие, но мне слишком дурно. Единожды мотнула головой.

- Ну вот. Ты вернулась, и стала, как новенькая, - произнес трясущийся голос. Эйтиннэ. Она выглядит слабой и уставшей, из носа течет кровь. Она улыбнулась такой знакомой улыбкой, и произнесла: - Просто.

Прежде чем я успеваю что-либо ответить, громкий визг пронзает воздух. Деррик зарылся в меня, все - крылья, руки, ноги - запутались в моих волосах.

- Ты жива, чертова идиотка, ты жива!

Гэвин присел рядом со мной, его светлые волосы свисали со лба. Он расстегнул свое теплое шерстяное пальто и обернул его вокруг моих плеч. Я приняла его с благодарностью, пальцы настолько онемели, что я едва могла удержать его запахнутым.

- Добро пожаловать назад, на землю живых, - сказал Гэвин. Он махнул рукой со знакомой полуулыбкой. - Полагаю, все сработало.

Тогда я поняла, что капли воды зависли в воздухе прямо вокруг нас. Они сверкали, как миллионы блестящих алмазов, рассыпанных по пляжу.