На повестку заседания Президиума были поставлены два доклада: Гуревича и мой. Гуревич был председателем Амторга в Соед. Штатах в течении нескольких лет и передал свою должность П. А. Богданову, бывшему ранее председателем ВСНХ. В заседании Президиума Гуревич сделал очень интересный доклад о состоянии промышленности в Америке, об отношении промышленников к нашим русским делам и о желании их войти с нами в деловые отношения. Присутствовавший на заседании Чекин (член коллегии Главхима), которому пришлось по химическим делам быть два раза в Америке, сделал тоже некоторые интересные добавления о химической промышленности в Соед. Штатах и между прочим рассказал, что ему пришлось выслушать не раз очень лестное мнение об академике Ипатьеве. Один крупный промышленник сказал ему: «Дайте нам Ипатьева на два-три года, и мы с удовольствием отдадим вам безвозмездно все те достижения, которые мы сделаем совместно с ним». Это замечание, хотя и очень льстило мне, но было до некоторой степени опасным с точки зрения моих дальнейших поездок заграницу, — в особенности, принимая во внимание мое давнишнее желание посетить Соединенные Штаты. .
На мой доклад в заседании Президиума были приглашены видные работники и ученые, между которыми был акад. А. Е. Чичибабин, присутствовавший тогда впервые на заседании Президиума. Я доложил о всех последних работах по окислению фосфора, сделанных, как в Берлине, так и в Институте Высоких Давлений, и указал, что в настоящее время уже можно приступить к проверке этой реакции в большем масштабе и, как мне известно из письма ко мне моего ассистента, др. Фрейтага, в Германии это предполагают сделать в самом ближайшем будущем. Кроме этой работы мною были доложены в сжатом виде и другие работы Института и показаны образцы полученных соединений. Наибольшее внимание было оказано реакциям окисления и восстановления окислов мышьяка, сурьмы и висмута. После доклада был оживленный обмен мнений и было высказано пожелание, чтобы Институт и в будущем продолжал исследования и в особенности было указано на необходимость продолжения работ по деструктивной гидрогенизации и по полимеризации газов, содержащих непредельные углеводороды. Председательствующий Рухимович обратился к акад. А. Е. Чи-чибабину и попросил его высказать свое беспристрастное мнение по поводу моих работ. А. Е. дал очень благоприятную характеристику моим исследованиям и с своей стороны отметил важное значение разработки реакции окисления фосфора водой под давлением. Вынесенная резолюция Президиума ВСНХ была в мою пользу и гласила, что Институт Высоких Давлений в короткое время сделал очень важные исследования, которые необходимо продолжать в том-же направлении.
На другой день был назначен мой доклад в Совнаркоме. Председательствовал Рудзутак, так как Рыков был в отпуску. В заседании Совнаркома присутствовали Уншлихт, Ворошилов, Пятаков, Кржижановский, Микоян, Гринько и другие народные комиссары. От ВСНХ были Рухимович и А. И. Юлин. Заседание Совнаркома началось с моего доклада, которому было дано неограниченное время, но я заявил, что постараюсь уместить весь материал в течении получаса. В своем изложении; я оттенил сделанные в Институте исследования, которые имеют большое значение в промышленности и принес с собой, как образцы продуктов, так и фотографии аппаратов, установленных в Институте для работ под высокими давлениями. Я был выслушан с большим вниманием и ясно сознавал, что мой доклад был понят и произвел хорошее впечатление, судя по тем вопросам, которые мне были заданы после моей речи. Под конец моего доклада я пояснил, что моя работа в Берлине не только не мешает развитию- дальнейших исследований в Институте, а, наоборот, помогает и, что моему контракту остается один год, и мне придется кроме этого раза еще два раза с’ез-дить в Германию; летом будущего года кончится мой контракт. Я просил Совнарком, чтобы мне было разрешено в будущем без всяких препятствий совершать эти поездки.
При обсуждении моего доклада Юлин дал блестящую характеристику моей технической деятельности и отметил меня, как незаменимого консультанта в Главхиме. К Ворошилов, знавший меня хорошо по Реввоенсовету и всегда относившийся ко мне с большим уважением и симпатией, очень лестно отозвался о моей деятельности и добавил, что он очень удивлен, каким образом я мог в такой короткий срок создать большой Институт Высоких Давлений и подготовить кадр таких способных сотрудников. Я ответил ему на этот вопрос сравнением: почему американцы в короткий срок, в несколько месяцев, строят небоскребы, — в то время, как у нас постройки сравнительно небольших домов продолжаются более года? У американцев, — пояснил я, — уже заранее все готово для созидания дома, размеры строительных материалов изготовляются по установленным стандартам: им приходится только делать сборку отдельных частей здания. Я привык в течении своей жизни начинать с малого и достигать больших результатов; я уже давно стал готовить школу молодых химиков, способных в будущем приступить к выполнению работ под большими давлениями. Уже с 1923 года я в своей квартире в Академии Наук приступил к этой задаче, и в той маленькой лаборатории уже кристаллизовались новые химические идеи, делались предварительные опыты и молодые химики, приходившие ко мне учиться, готовились сделаться в будущем исследователями в новой области химии высоких давлений. И когда мои работы показали правительству СССР важность будущих исследований в области катализа и применения метода высоких давлений в химической промышленности, я получил возможность создать в короткий срок новый Институт Высоких Давлений. И мне, подобно американцу, надо было только перенести идеи и своих учеников в новое широкое помещение и с первого же дня водворения на новом месте приступить к научным исследованиям. В Совнаркоме я не побоялся высказать свое мнение, что всякое дело надо начинать с маленького, ибо неизбежные ошибки во время первоначальной работы в таких условиях не в состоянии угасить духа исследователя уже по одному тому, что для опытов не потребуется больших затрат, а кроме того, является возможность легко изучить условия данного процесса. На это мое правило я не получил возражений, но я полагаю, что эти мои слова не были в состоянии изменить убеждения большевиков, поступавших как раз наоборот в своих социальных и экономических опытах в нашей стране. Обсуждения закончились речью Рудзутака, который в постановлении Совнаркома отметил достигнутые мною ценные результаты для советской химической промышленности; кроме того в постановлении Совнаркома значилось, чтобы все учреждения оказывали Институту Высоких Давлений помощь и без всякого промедления исполняли требования Института по снабжению его материалами и приборами, не испрашивая особых разрешений по начальству. И, наконец, Совнарком предложил учреждениям, ведающим заграничными командировками, без-препятственно оформлять поездки акад. Ипатьева заграницу на ближайшее время.
Лучшего результата от моих докладов в ВСНХ и Совнаркоме я не мог ожидать; на другой день во всех газетах СССР были помещены статьи, касающиеся моей научной деятельности и моего доклада в указанных учреждениях. Точно также были посланы краткие отчеты о заседании Совнаркома по поводу моего доклада и в заграничную прессу.
Через два дня я уехал в Берлин, где от сына узнал, что дело с моими патентами обстоит хорошо и что К. Ф. Фрейтаг расскажет мне все подробности; что касается до работ сына, то они протекали вполне успешно. Он изучил основательно термо-динамику, а в лаборатории ему удалось соорудить прибор высокого давления, который позволяет ему делать электролиз под давлением и получить раздельно чистейшие водород и кислород под давлением до 200 атмосфер. Кажется, только одному ученому удалось разрешить эту задачу; мой сын сделал этот аппарат совершенно независимо; я ему посоветовал взять патент на этот прибор, что он сделал, возвратившись в Россию-.
В очень скором времени я увидался с Н. Каро и он мне заявил, что мои условия по продаже патентов И. Г. приняты.
