Маг, по-видимому, не ожидал, что нарвётся на вражеский разъезд. Солдаты Салакавала были ветеранами, и они сообразили, что если первыми не отправят на тот свет мага, то он отправит их. Луки у всех были приторочены к седлам, поэтому вся дюжина, кроме растерявшегося сагана, обнажила мечи и бросилась на противника. Маг тоже был не новичок. Он быстро сообразил, что происходит, и, рванув прочь от мечников, вскинул руку в колдовском жесте.
Того, что произошло далее, не ожидал никто. Из кошеля, висевшего на поясе у одного из меченосцев, вырвались молнии и в мгновенье ока поджарили как мага, так и большую часть тех, кто его преследовал...
Как пояснил позже один из оставшихся в живых подчинённых Салакавала: "Этот придурок нашёл где-то громовой амулет, который убивает всех вокруг себя на двадцать шагов, если кто-нибудь попробует воспользоваться магией. Хорошо хоть амулет был наполовину разряжен, а не то бы всем хана...".
- Магов у банкиров не было, но и у нас их нет, - мрачно заметил расан Ёхук, - так как же мы доберёмся до воинской казны?
- Очень просто, дорогой друг, - ответил своему коллеге расан Расув, - у меня есть дубликат ключа...
***
- Ну и что ты на это скажешь? - тихо спросил Поисс своего самара примерно через полчаса после того, как все старшие офицеры обоих батальонов скрылись в здании банка, - можешь говорить свободно.
- Господин сагам, при всём уважении, думаю, что все мы сидим по уши, и отнюдь не в меду.
- То есть? - не понял Поисс.
- Нужно спасать всех, кого можно, - самар нервно посмотрел по сторонам, - и как можно скорее, иначе нас порвут.
- А если... - тут молодой сагам на мгновенье запнулся, подбирая слова, а затем продолжил, - эти самые вернутся из банка?
"Они не вернутся", - хотел ответить самар и уже открыл рот, но не успел ничего сказать, так как двери банка открылись, и из дверного проёма появилась красивая девушка в длинном облегающем платье.
- Ты что здесь делаешь, сестрёнка?! - удивлённо спросил Поисс, когда её узнал, - ты же должна быть дома!
Солдаты, почуяв неладное, стали подтягиваться к брату с сестрой, но старый самар, опекавший своего сагама, уже подсуетился, и ветераны окружили своего командира плотным кольцом.
- Понимаешь, Соитма пригласил меня вчера на вечеринку, -беспечно, как настоящая блондинка, начала отвечать Тюрги, - а поскольку ты был, как всегда, занят...
При этих словах своей младшей сестры Поисс тяжело вздохнул. Когда ему пошла только третья ветвь[1], их родители умерли, а поскольку Поисс стал посыльным при штабе алама, он считался на действительной службе, и воспитание младшей сестры ему же и доверили...
Его младшая сестра, которой вот уж год как пошла третья ветвь, отличалась святой простотой, но эта её черта почему-то проявлялась только тогда, когда ей было нужно - она просто "не понимала", что от неё хотят. Вот и теперь, когда Поисс уходил на службу, он строго запретил разговаривать и ходить куда-либо с незнакомцами. Однако Соитма был сослуживцем Поисса из другого батальона и носил чин сэгена. Вот Тюрги и решила, что её старший брат вовсе не запрещал ей общаться с сослуживцами, тем более с офицерами.
-...именно поэтому я и не смогла с тобой посоветоваться и спросить у тебя разрешения... - продолжала щебетать Тюрги.
- Ладно! - прервал свою младшую сестру Поисс, так как увидел, что окружающие уже начали посмеиваться над незадачливым воспитателем, - в банке-то ты что делала?
- А я пришла туда ещё вчера, вместе с другими гостями расана Расува, - по-прежнему мило болтала Тюрги, - мы долго сидели в подвале, а сейчас пришёл Расув со своими друзьями, отправил меня к тебе и просил передать: "Расаны Расув и Ёхук вместе с офицерами преследуют неизвестных, похитивших воинскую казну, до следующей ночи они, скорее всего, не вернутся, так что приказывают сагаму Поиссу действовать по обстоятельствам".
После того, как Тюрги передала приказ "отцов-командиров", на рыночной площади некоторое время стояла гробовая тишина, а затем народ взорвался ругательствами...
***
- Господин расан, объясните, зачем вы отправили с этим дурацким поручением мою невесту! - зашипел Соитма, обнажив клинок.
- Господин сэген, потрудитесь соблюдать субординацию и уберите свой меч! - грозно произнёс в ответ Ёхук.
- Интересно было бы знать, - ехидно ответил Соитма, не убирая оружия, - какая у шайки дезертиров, бегущих из родного города и прихвативших при этом всю воинскую казну, может быть субординация?
- Куум, объясни своему двоюродному брату, что такое субординация, - бросил в сторону Ёхук, благоразумно отодвигаясь в задние ряды, так как знал, что Соитма - один из лучших клинков в тапийском войске. Дезертиры тоже это знали, поэтому стали осторожно отодвигаться от кузена Соитма.
- Вот что, братец, я тебе скажу по поводу субординации, - неожиданно мягко начал Куум, а затем заорал во всё горло:
- Ты какого спутался с этой Тюрги! Мало того, что она грязной крови, так ещё и отец её был плотником!
- Вообще-то краснодеревщиком, - возразил Соитма.
- Один хрен не кузнец, - всё больше распаляясь, ответил Куум. - Ибо сказано в книге пророка Валетая, которому Великий Куст даровал способность видеть будущее, что именно у плотника родится дитя, котороё произведёт раскол среди тапийского народа и уведёт лучших сынов Тапии на погибель, и посему со времени оглашения пророчества ни один истинный сын тапийского народа не становился плотником.
- Он не плотник, а краснодеревщик, - с тоской в голосе, поскольку ему приходилось уточнять это уже Куст знает сколько раз, ответил Соитма.
- Неважно, - свернул разговор Куум, до которого только сейчас дошло, что все остальные дезертиры уже ушли, а он остался один на один с опытнейшим бойцом Тапии, однако его религиозно-полемический запал ещё не дошёл до той степени, чтобы он был готов пожертвовать собой за идею.
- Ладно, братец, шёл бы ты вслед за остальными, - сказал Соитма и убрал меч в ножны, - а то ведь они свод подземного хода хотят обвалить, и останешься ты один на один с брошенными на произвол судьбы солдатами. А наши тапийские воины, боюсь, при данных обстоятельствах ни про субординацию, ни про откровение пророка Валетая слушать не будут, а просто тебя того...
Куум резко повернулся спиной к своему двоюродному брату и понёсся к подземному ходу, который вёл прочь из города.
Посмотрев вслед убегавшему кузену, Соитма горестно вздохнул, пробормотал себе под нос: "На всё воля Великого Куста", вспомнил свою так и не полученную долю и бросился разыскивать Тюрги...
Впрочем, искать свою возлюбленную Соитме долго не пришлось. В центре расчищенной после недавнего пожара рыночной площади по-прежнему толпились солдаты. Не без труда протолкнувшись в центр толпы, где стоял Поиис вместе со своей сестрой, окружённый ветеранами, Соитма весело произнёс:
- Привет, ребята, а чего вы все тут стоите-то?
Ответом внезапно появившемуся сэгену было молчание.
- Тюрги, лапочка, из-за случившегося нападения я не смог вручить тебе этот скромный подарок, - сказал Соитма, доставая из складок плаща небольшой кожаный мешочек. - Подставь ладошку, радость моей жизни.
Тюрги, не понимающая, как и все, почему Соитма тут крутится, вместо того, чтобы преследовать "похитителей казны", машинально протянула руку, и на её ладонь из мешочка вывалилось удивительной красоты кольцо с крупным бриллиантом.
- Понимаю, момент несколько неподходящий, - нарочито смущаясь, продолжал Соитма, - но давно хотел тебя спросить, согласишься ли ты выйти за меня замуж?
После того, как Тюрги услышала эти слова, она с радостным визгом повисла у Соитмы на шее, а мужская часть присутствующих была несколько ошарашена.
[1] У Великого Куста семь ветвей, поэтому в Тапии считают так: первая ветвь - до семи лет, вторая - до четырнадцати, третья - до двадцати одного и т.д. (прим. авторов).
