— Дракон? — присвистнул Фонси.

— Великий дракон Смог из Серых гор, пожиратель гномов. Гордый и обидчивый, трёх моих посланцев сжёг, прежде чем я узнал, что к дракону нужно обращаться вежливо и по имени, и письма к нему посылать на золоте, иначе он и не взглянет на них. А поди узнай имя дракона, ведь он его на дверях логова не пишет.

— А как ты узнал его имя?

— Есть у нас в подземельях немало пленников-гномов; войну-то они выиграли, но Гундабад-то так и не взяли. Вот у них и выпытал.

Фонси не стал уточнять, что именно хочет сказать Гългар словом «выпытал», но заподозрил, что совсем не то, что имели бы в виду в Шире.

— А как начал я его вежливо Грозным Смогом именовать, так он и отвечать мне начал. Уговорились с ним, что налетит он, когда и куда я попрошу, и получит за то целую груду сокровищ. Так что Ривенделл скоро опустеет, а потом придёт черёд и Митлонду.

— А таркъры? — спросил Фонси, ожидая, что и таркърам Гългар приготовил ту же самую участь.

— Таркъров достаточно будет разбить и загнать к болотам, — махнул рукой старый орк, — и забрать детей в заложники, как сейчас Ривенделл у них забирает. Поколение пройдёт, будут и таркъры наши.

— Ривенделл у таркъров детей в заложники берёт? — удивился Фонси.

— У вождей таркъров. Они воины хорошие, таких соседей опасно иметь. Давно бы Ривенделл осадили, если бы дети их вождей там не росли...

Гългар приходил поговорить почти каждый день. Фонси уже знал про то, как будет управляться новая северная держава и как будут осушены болота, когда вернётся Король. Фонси знал, как отряд орков тайными тропами подойдёт к Ривенделлу, разделится на четыре отряда и окружит долину, чтобы никто из спасшихся от дракона не смог уйти. Гългар рассказал ему о том, как нужно поступить с гномами и большецами Синих гор, и о том, что Болг чересчур осторожен и не хочет связываться с эльфами и таркърами, и о придуманных им особых заслонах от солнца — орки не любят солнца и стараются избегать его, именно поэтому Гългар задумал начать поход летом, когда никто не будет ждать нападения, ведь всем известно, что орки ходят в набеги поздней осенью. Многое узнал Фонси об орках, Ангмаре и Гундабаде, гораздо больше, чем когда-либо хотел знать.

Волшебный шар служил ему отдушиной: после очередного разговора с гундабадским владыкой хоббит усаживался за стол и переносился в Шир, и гулял по знакомым с детства тропам.

«Эти вот два пустыря,» — заметил про себя Фонси, — «надо будет под картошку распахать, картошки-то придётся больше выращивать. А вот в Больших Откопах, можно будет сказать Гългару, чтобы крепость строил, там земля подходящая... олифан меня заешь, что же я такое думаю...»

Не отрывая глаз от шара, хоббит убыстрил движение взгляда, как будто бежал со всех ног. По дороге попался холм, и Фонси обнаружил, что картинка в шаре движется так, словно он летит по воздуху.

«О как», — сказал хоббит, — «а если мы вот так?»

И, представив себя птицей, Фонси взмыл на такую высоту, откуда весь Шир представился ему не больше огорода. А за Широм, на севере — Глухомань, и большое озеро, на берегу которого стоит Пустоград, а дальше — холмы, леса и овраги стародавнего Артедайна, а за ними — заболоченные земли стародавнего Ангмара, а вот и Кардун, а Гундабад должен быть где-то здесь, в горах.

«Я не знаю, случится ли мне возможность убежать», — сказал сам себе Фонси, снижаясь над горами и замедляя полёт, — «но если случится, надо знать, куда бежать, правда?»

— Не угодно ли молодому господину Хийси-Хоншу отварчика испить? — прогибая спину в глубоком подобострастном поклоне, старая Хавага поставила чашку с отвратительным плесневелым отваром на стол.

— Обязательно? — поморщился Фонси.

— Обязательно, господин, — отвечала старуха, — иначе клещовица вернуться может.

Молодой господин Хийси-Хонш вздохнул и приложился к холодному золотому краю чашки.

Старая орчица не иначе как подслушивала его с Гългаром беседы, потому что постепенно «недомерок» из её речи куда-то пропал, сменившись «пареньком», а теперь и вовсе «молодым господином». Хотя то, как Хавага произносила его имя, Фонси совсем не нравилось.

По всей видимости, господину Хийси-Хоншу и чашка полагалась золотая. Да и одежду подарил ему Гългар такую, что Фонси в Шире засмеяли бы.

— То есть, Белладонна засмеяла бы, — признал Фонси, глядя на висящий в углу короткий, отороченный мехом, кожаный кафтан с золотым тиснением вдоль рукавов и ворота. Штаны из плотной замши, сапоги с таким же тиснением и оторочкой, высокая шапка из неизвестного Фонси меха — похоже на медвежий, только белого цвета[38] — и из такого же меха тяжёлый плащ дополняли наряд. Рубашка под кафтан, надетая на Фонси сейчас, тоже была из замши, только очень тонкой и мягкой, а вот нижнюю рубашку со штанами и жилет Фонси оставил свои, не желая расставаться с удобством потайных карманов.

Белладонна засмеяла бы. И Лилия тоже. И Сумбо. А вот Сембо или братец Грим уже не стали бы смеяться, а прикинули бы, сколько золота на тиснение пошло. И батюшка не стал бы. А уж папаша Чистолап как не стал бы...

Фонси представил себе, как стоит у ворот Большого Смиала, облачённый в одежды ширадурбага, позади него в угрожающих позах, с руками на рукоятях ножей, стоят Кончаг и Кзаг, а впереди — Чистолапы всей семьёй: и Том, и Барт, и все остальные, включая тётушку Фиореллу, и они расступаются и пропускают вперёд Лилию, в свадебном платье, в венке из белых роз на склонённой голове, с распущенными тёмными волосами... Лилия поднимает голову и смотрит на Фонси остекленевшими пустыми глазами, безжизненными и холодными.

Горло стиснуло судорогой.

— Не поперхнитесь, господин Хийси-Хонш, — проскрипела Хавага, — обязательно надо отвар до конца допить.

— Поди прочь, без тебя знаю, — бросил через плечо Хийси-Хонш ширадурбаг и прихлебнул отвратительной гадости, нарочито смакуя.

Униженно кланяясь, Хавага исчезла за дверью.

Завтра письмо Смогу отправится на восток, и план Гългара придёт в движение. Отряд орков пройдёт тайными путями отсюда до Ривенделла и окружит долину, чтобы никто не ушёл от не ведающего пощады дракона. Потом в Ривенделл подтянутся другие отряды и разошлют гонцов к остальным племенам орков, чтобы собрать там большую силу. Если захват Ривенделла будет успешным, Болг обещал призвать на помощь своего брата Вергъла, правителя южных поселений. И тогда объединённое войско орков двинется вдоль Западной Дороги, осадит Тарбад, возьмёт Бри и Арчет и на остаток лета зароется в землю в ширских холмах. А дальше — короткая война с Разъезжими и осада Митлонда. А на эту осаду уже потянутся и северные племена вроде жарвов и скрефенов, и разбойничьи шайки из Минхириата и прочих краёв без короля — всем захочется поживиться. Ну а потом вернётся Король, увидев, какие дела творятся в его честь, не может не вернуться, и тут-то всё будет так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать, — припомнил Фонси давешнюю беседу с Гългаром. Ни в сказке сказать, ни пером описать... — в голове хоббита забрезжила какая-то смутная идея, — что написано пером, не вырубишь топором...

Фонси придвинул стул к полкам, взобрался на него и с трудом стянул вниз золотую плашку. Из внутреннего кармана жилета на свет явился напильник гномов. Он и железо-то резал превосходно, а золото ему было просто как масло — можно и новых рез начертить, и старые замазать.

— Вот так, — выдохнул Фонси, закончив исправлять надпись, — так, и ещё вот так. И посмотрим теперь, полетит ли куда-нибудь эта гордая птица.

Хоббит завернул плашку в сукно и затащил обратно на полку. Сердце бешено стучало. Чтобы успокоиться,