Человек ничего не ответил, с недоуменным выражением лица отошел в сторону и сел, отвернувшись к стене. Вик развел огонь и поставил найденную им у очага кастрюлю, которую человек использовал для приготовления пищи. Майк дремал, прислонившись к глиняной стене ямы.

— Как тебя зовут? — спросил Вик у человека.

— Раньше меня звали Дмитрием, — вздохнул человек. — Но это было раньше, ещё до войны, а теперь меня зовут — эй, ты. Эй ты, подойди сюда. Эй, ты не видел здесь чужих? Эй ты, принеси нам выпить.

— Эй ты, заткнись, — сказал Майк. — Я хочу немного поспать.

— Вот видишь, — грустно улыбнулся человек. — Это мое имя, твой друг его знает.

— Вижу, — кивнул головой Вик. — Меня в том городе, где я до этого жил, звали чокнутым, и мне это тоже не очень нравилось.

— А ты, что, на самом деле, чокнутый? — спросил Дмитрий.

— Все говорят, что это так, — улыбнулся Вик. — А я думаю, что наоборот, все вокруг чокнулись, а я единственный нормальный человек, но так и думают все сумасшедшие. Дмитрий испуганно отодвинулся от Вика.

— Наверно, ты на самом деле, сумасшедший, — сказал он. — Я психов не люблю.

— Значит, мы с тобой не похожи, — вздохнул Вик. — Я к психам отношусь вполне нормально.

— Не похожи, — сказал Дмитрий, ещё немного отодвигаясь от Вика. — Отстань от меня, псих, а то я закричу.

— Если закричишь, я проломлю тебе башку, — сказал спокойно Майк, не открывая глаз. — Этот псих — мой друг.

— Я не буду кричать, — поспешно согласился Дмитрий. — Зачем вы пришли сюда в этот город?

— Мы идем к нему домой, — сказал Вик, кивнув на Майка. — Он живет в далеком сибирском городе, там не было ядерных взрывов, там нет повышенной радиации, там есть власть, и нет бандитов.

— Тогда там хорошо, — сказал Дмитрий. — Но я с вами не пойду. А радиации нет, её придумали ученые, чтобы нас убить.

— Так её нет, или её все-таки придумали? — спросил с улыбкой Вик.

— Здесь её нет, — сказал Дмитрий. — Я думаю, что, если бы она была, то я бы её обязательно почувствовал.

— Насчет радиации ты меня успокоил, — вздохнул Вик. — А кем ты был до войны?

— Инженером на заводе, проектировал печи, — уныло ответил Дмитрий. — У меня была жена и маленькая дочурка, они погибли в первый же день после взрыва. Их затоптала толпа. Я похоронил их на кладбище и теперь ношу им цветы. Только настоящих цветов нет, они сейчас не растут. Я делаю их сам из бумаги… Он заплакал.

— Я не могу отсюда уйти, иначе их выкопают.

— Кто их выкопает? — спросил Вик.

— Как кто? — удивился Дмитрий. — Мертвецы. Они встают ночью из своих могил и вырывают других. Их отпугивает только запах цветов, и я каждый день приношу на могилу свежие, они хорошо пахнут.

— Как же они могут пахнуть, если они бумажные? — спросил Вик.

— Все цветы пахнут, — сказал Дмитрий. — Потому что они цветы, такое у них свойство.

— Скоро придет зима, все могилы будут под снегом, — сказал Вик. — Что ты будешь делать тогда?

— Зимой мертвецы спят, — сказал Дмитрий. — Земля смерзается, и им не вылезти из своих могил.

— Понятно, — вздохнул Вик. — А выпить у тебя есть? Тоже хорошо помогает от мертвецов, они не любят запаха спиртного.

— Я тоже раньше так думал, — сказал Дмитрий шепотом, испуганно оглядываясь. — Но потом понял, что это не так.

— Ты просто мало пил, — сказал Вик. — Тут главное знать сколько.

— Забавно вас слушать, — рассмеялся Майк. — Я чувствую, вы нашли друг друга, две родственные души, два психа.

— Я не псих, — сказал Дмитрий. — Я просто боюсь мертвецов, а их в этом городе много. Они ходят по улицам и ловят тех, кто не успел спрятаться.

— Так есть выпить, или нет? — спросил Вик с тяжелым вздохом.

— Есть, — ответил шепотом Дмитрий. — Я дам тебе, если ты мне скажешь, сколько нужно пить.

— А ты следи за мной, — сказал Вик. — Я буду пить ровно столько, сколько нужно.

— Хорошо, я посмотрю, — сказал Дмитрий и разгреб картонные коробки ещё в одном углу. Он вытащил оттуда бутылку водки и показал Вику.

— Этого хватит? — спросил он.

— Нет, — отрицательно покачал головой Вик. — Нужно ещё одну, а так не будет действовать.

— Я понял, — сказал Дмитрий и достал ещё одну бутылку. Вик снял котелок с огня и достал из кармана пластмассовые стаканчики, открыл бутылку и разлил водку. Майк выпил свой стакан и, достав из кармана ложку, начал есть, шумно прихлебывая. Дмитрий тоже выпил и, ничем не закусывая, снова отошел в сторону, внимательно наблюдая за Виком.

— У тебя, получается, разговаривать с психами, — сказал Майк.

— Я разговариваю со всеми людьми, и мне не важно, сошли они с ума, или ещё нет, — ответил Вик. — И мне не важно, что о них думают другие, и кем их считают. Этот человек испуган, он много пережил, и теперь только придуманный страх спасает его от смерти.

Он был не готов к этой войне, ко всем этим ужасам, которые стали происходить вокруг него. Он был нормальным человеком, тихим и мирным, и когда все свалилось на него, он нашел себе убежище в выдуманных страхах. Это легче, потому что выдуманными страхами можно управлять, поскольку они существуют только в его воображении. Он может их сделать их более страшными, или более тихими в зависимости оттого, что с ним происходит. Это защита от перегрузки…

— Псих, он и есть псих, — сказал Майк. — И неважно, что он себе придумал. Главное, что ему нельзя доверять, и с ним опасно находиться рядом, потому что его поступки непредсказуемы.

— Он очень одинок, и все его мысли и фантазии являются для него единственно верными и настоящими, — сказал Вик. — Все одинокие люди придумывают себе свой мир и живут в нем, это их способ выживания. Дмитрий придумал себе живых мертвецов, и они для него страшнее радиации, бандитов, и даже смерти.

— Он долго не проживет, психам не выжить в этом жестоком мире, — сказал Майк. — Меня удивляет только одно, как ты можешь с ним спокойно разговаривать?

— Это не трудно, — грустно усмехнулся Вик. — Ты даже не представляешь, какая небольшая разница между здоровым человеком и душевно больным. Я это хорошо понимаю, я сам долго балансировал на этой грани.

— Может, действительно, уже нормальных людей не осталось? — вздохнул Майк. — Вряд ли кто-то вообще из людей был готов к тому, что произошло. Ты, Вик, меня извини, но я не считаю тебя нормальным, ты давно перешел эту грань…

— Я знаю, кем ты меня считаешь, — улыбнулся Вик. — Вот за это давай и выпьем.

— За что? — спросил Майк.

— За ненормальных, — улыбнулся Вик. — Нормальные, они вон там вверху, в городе. Они легко пережили войну, и то, что за ней последовало. А знаешь почему?

— Почему? — спросил Майк.

— Потому что у них низкий интеллект и слабое воображение, — сказал Вик. — То, что они не видят, для них не существует. Они не озабочены судьбой мира. Их души темны и закрыты, даже для них самих. Хочешь, иди, пообщайся с ними. Они с тобой поговорят, а потом повесят, и тут же забудут о том, что ты когда-то существовал. Или, может быть, все-таки останешься с нами, психами?

— Давай выпьем, — вздохнул Майк. — Я останусь с тобой, я к тебе привык. Дмитрий придумал себе живых мертвецов, а ты придумал себе равнодушного бога. Разница, в общем, совсем небольшая, твой бог ненамного лучше.

— Мой бог существует, в отличие оттого, что выдумал Дмитрий, — сказал Вик.

— А если спросить его о мертвецах? — усмехнулся Майк. — Я думаю, он скажет то же самое, что и ты, что мертвецы существуют и вполне реальны.

— Наверно, — улыбнулся Вик. — Если ты считаешь, что я псих, почему же ты меня постоянно расспрашиваешь о моей вере?

— Потому что у меня болят ребра, — грустно усмехнулся Майк. — Потому что там наверху находятся люди, которые хотят нас повесить, и не важно, какая у них душа. Пока из того, что я от тебя слышал, я понял, что душа, если она темна и закрыта, дает им в сегодняшнем мире преимущество. Ты — хороший парень, Вик, и мне интересно тебя слушать, но я тебе не верю, как и Дмитрию.