— Я схожу, — сказал Вик.

— Не сейчас, — ответил Майк. — За хвоей нужно лезть на сосну, а выглядишь ты ненамного лучше, чем я. Потом вместе сходим, дня через два, если к тому времени начнем чувствовать себя лучше.

Они вернулись в вагончик. Майк сразу лег на нары, а Вик достал из своего рюкзака котелок и консервы, разжег огонь, и стал варить суп. Майк долго ворочался на нарах, потом тяжело вздохнул.

— Ты что-то начал говорить о смысле жизни, — сказал он. — Я хочу послушать. Вик удивленно посмотрел на него.

— Я думал, ты уже спишь, — сказал он.

— Не могу, — вздохнул Майк. — Не спится. А к тому же во сне я видел крыс, они смеялись надо мной, говоря, что смысл жизни, это больше съесть, и неважно что. И во сне я спорил с тобой, пытался найти оправдание всем тем, кто умер, и кто скоро умрет. И не смог ничего толкового тебе сказать. Действительно, все бессмысленно, вся человеческая жизнь, особенно сейчас, когда исчезло все, ради чего жили те, кто умерли, и те, кто ещё живы…

Зачем все было? Мы жили, учились, приобретали ненужные теперь никому знания, как-то пытались сделать свою жизнь лучше. А потом начиналась война, и все, к чему мы готовились, было взорвано и уничтожено.

И так было всегда, во все времена. Люди жили, что-то строили, растили детей, а потом начиналась очередная война, и все превращалось в прах.

А это значит, что все не имеет смысла. И зачем тогда нужна человеческая жизнь, моя, твоя, тех мальчишек, которых мы встретили? Они же все умрут, и ничего не успеют сделать, и даже что-то понять.

И самое главное ни от них, ни от нас ничего не зависит, мы просто родились в этой стране. В чем смысл? Ответь мне, пожалуйста.

— И ты мне поверишь? — спросил Вик. — Всему, что я скажу?

— Не знаю, поверю ли я тебе, — вздохнул Майк. — Но дай мне хоть какое-то объяснение. Я не верю, что нет смысла в человеческой жизни, не хочу верить. У тебя есть ответ?

— Ответ есть, — сказал Вик. — Только вряд ли он тебе понравится…

— Ты расскажи, а я уж сам разберусь, — ответил Майк.

— Я долго думал об этом в своем подвале, — сказал Вик. — Вокруг умирали люди, и я сам думал, что умираю. Мне было плохо. И я пил от отчаяния и страха.

И вот, когда я допил первый ящик водки, я нашел ответ, он мне сначала очень не понравился, но потом я понял, что другого ответа просто нет. Слишком многое сошлось, слишком многое объяснилось, то, что обычными человеческими понятиями о жизни объяснить нельзя.

— Говори, — сказал Майк. — Обещаю, что внимательно выслушаю тебя, какой бы глупостью это мне не показалось.

— Хорошо, — вздохнул Вик. — Итак, есть перерождение человеческой души, это действительно, правда, хоть ты и сомневаешься в этом. Но, так или иначе, именно об этом говорят все религии. Если не о перерождении, то, по крайней мере, о том, что душа есть, и что после смерти она куда-то уходит. Так?

— Религия не научный способ понимания мира, — сказал Майк. — Но, если ты хочешь, я соглашусь с тобой. Пусть душа действительно есть, и после смерти она куда-то уходит, в рай, или ад.

— Само понятие души уже интересно, — сказал Вик. — Все религии говорят о ней, несмотря на многие различия между собой. Откуда-то основатели этих религий взяли это понятие? Значит, они что-то видели, ощущали, потому что это невозможно придумать. Один ученый, уже не помню его имени, как-то сказал, что невозможно придумать того, чего нет. Что все, что может придумать человек, уже существует в том, или ином виде…

— Ладно, — сказал Майк. — Хорошо, пусть у нас есть душа. А раз она есть, то почему бы ей и не селиться, то в одном теле, то в другом, но разве от этого добавляется смысла в конкретной человеческой жизни?

— Я тебе рассказывал о боге, который есть не что иное, как одна из таких душ, которая в результате непонятных пока для меня процессов выросла, приобрела силу и возможность манипулировать энергиями, то есть стала тем, что мы называем богом?

— Хорошо, — сказал Майк. — Я даже согласен с тем, что может быть, где-то существует бог, которого ты придумал, хоть он мне и не нравится. Во всех религиях боги похожи на нас, они имеют те же желания и потребности…

— Эти боги слишком просты и понятны, чтобы существовать на самом деле, — сказал Вик. — Люди сами мечтали стать такими богами. Можно даже сказать, что это их мечта о такой силе и о таких возможностях. Их мечта осуществилась, мы стали такими богами. Мы умеем летать, устраивать землетрясения, метать молнии и многое другое, что приписывалось богам. Единственное, чего мы пока не достигли, это бессмертия, но это и недостижимо.

— Почему не достижимо? — спросил Майк. — Мы уже понемногу начали расшифровывать генетический код, придет время, и бессмертие станет реальным.

— Вряд ли, — грустно усмехнулся Вик. — Продление жизни возможно, но только до определенной поры. Все гораздо сложнее, чем думают наши ученые…

— Хорошо, пусть так, — сказал Майк. — Я даже и с этим соглашусь, хоть и не понимаю, откуда ты это можешь знать.

— Это не знание, это я чувствую, — сказал Вик. — А ты уже по-моему мнению начал убеждаться в том, что мои чувства меня редко обманывают. Но вернемся к богам и душе. Основатели религий пытались понять и объяснить, то, что они чувствовали и ощущали так же, как я.

Они тогда не знали о безграничности космоса и думали, что небо, есть твердь, где можно жить. И там и живет бог. Но они знали, что тело человека остается на земле, а вверх уходит что-то другое. Вот тогда они и назвали это душей, от слова дух, то есть они думали, что с последним человеческим вздохом вылетает что-то из тела.

— Возможно, что именно так они и думали, — сказал Майк. — И что это нам дает?

— Они знали про туннель, который ведет вверх, и знали о месте, где всем становится хорошо.

— Они назвали это раем, — сказал Майк.

— Они назвали это раем, — согласился Вик. — А вот дальше религии различаются, но ненамного. Одни религии говорят, что душа там и остается навсегда, другие говорят о том, что не навсегда, а до того времени, пока не начнется страшный суд, или последняя битва добра со злом. А есть религии, которые говорят о том, что душа возвращается обратно, но уже в другое тело.

— И какие же из них верны, по-твоему? — спросил Майк.

— А правильно и то, и другое, — улыбнулся Вик. — Большинство душ возвращается, но некоторые остаются.

— Хорошо, пусть так, — сказал Майк. — И в чем разница между этими душами, почему одни возвращаются, а другие нет?

— Все дело в энергии и в способности её сохранять, то есть в том насколько развита душа…

— Почему же мы все разные? — спросил Майк.

— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, — сказал Вик. — Вернемся немного назад на сто тысяч, когда появился первый человек.

— Хочешь начать с самого начала? — удивленно поднял брови Майк.

— Да, для того, чтобы понять, чем же мы отличаемся от других животных, — сказал Вик. — Итак, на этой земле неизвестно откуда появился человек, который отличался от других животных. Это отличие было в том, что человек мог по-другому думать. Животные тоже обладают способностью мыслить, мы не так уж сильно от них в этом отличаемся. Просто мы думаем немного по-другому, и имеем гораздо лучшую память. Именно хорошая долговременная память дала человеку захватить весь мир. Уничтожить всех своих естественных врагов, или почти всех.

— Именно, что почти, — вздохнул Майк, потрогав свое распухшее лицо. — С крысами вот не удалось справиться…

— Интересно то, что никак не удается найти ни одному ученому промежуточное звено между животным и человеком, — сказал Вик. — Археологи и палеонтологи перерыли всю землю, но не сумели найти кости нашего предка.

Нашли неандертальцев, австралопитека, но это все при рассмотрении оказались боковыми ветвями развития.

И возникает ощущение, что современный человек появился сразу, что как будто его переделали из кого-то, что-то в нем изменив, и именно это изменение и позволило ему победить всех своих врагов и расселиться по всей земле.