— Спасибо за беспокойство, Ваша Светлость. Я действительно чувствую себя вымотанным и уставшим, но воспитание не позволяет мне оставить Вас в одиночестве, — постарался как можно тактичнее ответить юноша.

— Давайте забудем о правилах хорошего тона, по крайней мере пока мы наедине, — с лёгкой улыбкой ответил герцог. — Если вам что-то нужно — смело говорите об этом мне. Это будет правильно. А теперь отправляйтесь спать. Завтра с утра поминальная служба, и ваше присутствие на ней обязательно.

— Но как же так, Ваша Светлость. Я не могу оставить Вас одного, — попытался было возразить виконт, хотя и довольно вяло. Перед его глазами вновь промелькнула донельзя довольная физиономия барда.

— Обо мне не беспокойтесь, я тоже долго тут не задержусь. И без возражений — не заставляйте меня приказывать. Вы приняли моё покровительство, сударь, а потому извольте повиноваться, — немного резко заявил Эрик. — И не нужно лишних обид. Во мне говорит прежде всего забота о вас, сударь.

Алексис, нехотя, поднялся из-за стола и медленно поплёлся по направлению к лестнице на второй этаж. Герцог понимал, что своим приказным тоном всё-таки обидел юношу, но ничего с собой поделать не мог.

Когда Алексис скрылся, Эрик легким движением руки подозвал трактирщика. Осталось решить вопрос с кинжалом, и можно было самому отправляться на отдых.

— Гаррет, я хотел узнать по поводу покойника. Не было ли каких-нибудь проблем с доставкой тела в Храм и преданием его огню? — шёпотом уточнил Эрик.

— Всё прошло хорошо, не извольте беспокоиться. Сожгли и прах развеяли. Да и отец Стефан может подтвердить, коли надобно.

— Нет, я тебе верю. Теперь другой вопрос. Я оставлял тебе на сохранение кинжал, которым было совершено убийство. Где он сейчас? Надеюсь, ты не стал им пользоваться?

— В подвале я его спрятал. Дорогой он сильно, в глаза бросается, если начать использовать. Потом вопросов не оберёшься, откуда у меня такая вещь.

— Принеси его сейчас, пусть он лучше будет у меня.

— Сию минуту, заодно прихвачу ещё пару бутылок вина, — коротко бросил Гаррет и чуть ли не бегом устремился в подвал.

Через минуту он вернулся, волоча четыре покрытые толстым слоем пыли бутылки. Расставив их на столе он незаметно передал Эрику завернутый в тряпку кинжал. Герцог тут же развернул его и принялся сравнивать с тем, который достал из глазницы мракориса. По всему выходило, что кинжалы были парными. Одинаковые украшения, одинаковая закалка, всё одинаковое, даже заклятья наложены одни и те же.

— Откуда у Вас второй? — не скрывая изумления, поинтересовался трактирщик, наблюдая за действиями мужчины. — Неужели ещё кого убили?

— Нет, не бойся, Гаррет. Тебя этот вопрос никаким образом не касается. Лучше выполни ещё одну мою просьбу, — сказал Эрик, пряча кинжалы в своей сумке.

— С радостью, только скажите, чем могу помочь?

— Виконт Обрэ отправился в свою комнату, сходи и уточни, всё ли необходимое у него имеется и не нужно ли ему что-то. Кроме того мой спутник крайне мало ел, может быть позже он захочет подкрепиться ещё. Проследи, чтобы в его комнату доставили корзину фруктов и бутылку хорошего вина, — принялся отдавать приказания герцог, надеясь хотя бы проявленной заботой искупить, тот приказной тон, за который ему до сих пор было неловко.

Гаррет лишь понимающе кивнул в ответ, пообещал, что всё будет исполнено и спешно скрылся за дверью кухни, прихватив со стола пару бутылок. Однако не успел Эрик расслабиться, как место трактирщика занял юный бард. Лютня была отложена в сторону, а смешинки в глазах и хитрая улыбка говорили о том, что Микаэль просто неописуемо счастлив.

— Ваша Светлость, наконец-то мы можем спокойно поговорить. А то Ваш невоспитанный спутник явно невзлюбил меня. Я бы на Вашем месте давно от него избавился. Выскочка! Могу рассказать о нём несколько забавных историй…

— Я бы не хотел, бард, чтобы ты отзывался нелестно о виконте Обрэ в моём присутствии, — резко оборвал Микаэля герцог. — Он благородный и честный юноша. А все его ошибки и дурные поступки пусть останутся в прошлом. Я не хочу об этом слышать.

— Правильно, вот ещё марать язык о всякую дрянь. Давайте поговорим о нас. Вы ведь так и не сказали, как Вам моя песня, а самое главное её содержание? — с придыханием прошептал юноша, облизнув губы кончиком языка. Плечи его расправились, улыбка стала ещё более лучезарной, на щеках сами собой проступили ямочки, а дыхание сделалось томным.

Эрик невольно покраснел, вспомнив, что в последнем куплете бард чуть ли не в явном виде предлагал провести ночь вместе. Что можно было на это ответить? Врать он не мог, да и его скрытые желания сами говорили за себя. Тем не менее, он нашёл в себе силы отказаться. Хотя твёрдый тон дался ему с трудом.

— Боюсь, юноша, день был слишком тяжёлым и эту ночь я хочу провести в покое.

— Вот и проведём её в покое, вместе! Когда я путешествовал по южным землям, то научился одной потрясающей технике. Местные жители называют это массаж. Поверьте, это как раз то, что Вам нужно для снятия усталости, — не сдавался юноша, продолжая обольстительно улыбаться. — Обещаю, Вы сможете расслабиться так, как никогда в жизни.

От одного вида этого обворожительного юноши, на герцога накатывало давно не испытываемое им возбуждение. Как же давно его тело не знало ничего подобного? Пожалуй, лет десять. И вот всё вернулось, как в далекой юности. Эрику было до боли обидно, что его тело так предательски реагирует на попытки соблазнения, но разум пока ещё властвовал над плотью, не позволяя поддаться на провокацию барда.

— Как бы мне этого не хотелось, но мой ответ по прежнему — «нет», — ответил Эрик, хотя в конце его голос предательски дрогнул.

— Почему? — по-детски надул губки бард, продолжая мастерски играть выражением лица. — Ведь я не требую ничего взамен.

— Вот именно! — резко ответил герцог, поднимаясь из-за стола. — Запомни, бард, путь в мою спальню возможен только по любви! А случайные связи мне не нужны.

Бросив это герцог, не прощаясь, развернулся и быстрым шагом двинулся в направлении лестницы на второй этаж. Он сам понимал, что демонстрирует трусость, спасаясь постыдным бегством, но поделать ничего не мог.

— А если я люблю тебя? Тоже отвергнешь? — в полный голос заорал бард вслед удаляющемуся мужчине. Будь его воля, он бы ещё и швырнул чем-нибудь герцогу в спину, но сдержался, не желая выглядеть отвергнутым.

Посетители, привлеченные столь громким криком, затихли, наблюдая за разворачивающейся картиной. На лицах большинства из них отразилось удивление, смешанное с любопытством. Один только Эммет сидел понурив голову, понимая, что его чувства никогда не найдут ответа. А ведь вначале знакомства он так надеялся, что нашёл своё счастье.

Эрик, который уже успел взяться за поручень лестницы и занести ногу над первой ступенькой, на секунду обернулся. Его взгляд устремился на барда, пронизывая его на сквозь.

— Любовь это слишком высокое и светлое чувство. Не стоит разбрасываться таким признаниями, Микаэль, — громко сказал мужчина и, не дожидаясь ответа, быстро принялся взбираться по ступенькам. — Я не верю тебе.

В след ему послышались звуки лютни и голос юноши, в котором чувствовался вызов и желание бороться до конца.

Ты, Монах, устал от богословия,

Не приемлешь выпивку и грех,

Но пока крепко твоё здоровье,

Я имею шансы на успех.

Продолжения Эрик уже не услышал, скрывшись за тяжелой, дубовой дверью предоставленной ему комнаты. Оставшись в одиночестве, он обессиленно упал на кровать и безвольно прикрыл глаза, пытаясь унять участившееся сердцебиение. За последние годы герцог слишком привык быть один. Ему уже стало казаться, что все плотские влечения остались в далеком прошлом, в молодости. Вот только появление барда напрочь опровергло это утверждение. А ведь рядом был еще и Алексис Обрэ, который тоже порождал довольно странные чувства. От его обычного спокойствия и рассудительности с каждым днём оставалось всё меньше. Мысль о том, что он может в кого-то влюбиться, ужасала.