Третья молния прочертила небосвод и ударила в землю между мной и эльфийкой. Лошадь моя как будто обезумела и, только я успел соскочить на землю, унеслась прочь.
— До тех пор, пока не услышишь слова любви от любимого тобой человека, будет живо моё проклятие. Но знай, что дитя моё несёт в себе избавление для тебя и рода твоего. Частица света тлеет в нём. Из поколения в поколение будет переходить она от отца к старшему сыну, всё разгораясь и становясь сильнее. Когда отчаяние заставит твой разум помутиться, появится тот, кто будет самим средоточием света, он избавит род от проклятия, если сможет переступить через гордыню.
Последние слова набатом звучали в моей голове. Тем временем фигуру эльфийки окутало странное марево, раздался громкий хлопок, и глаза ослепила вспышка света.
Не сразу зрение вернулось ко мне, но когда я вновь начал различать окружающий мир, Лиориаттиэль уже не было. На месте, где она стояла, лежал закутанный младенец. И какие бы страхи не терзали мою душу, я забрал ребёнка, признав своим сыном и наследником. Толика святой магии тлела в его крохотном тельце, что никогда доселе не встречалось в нашем роду.
Такова, дети мои, истинная история вашего предка и его проклятия, которое до сих пор тяготеет над родом Хомоф. Многое предстояло мне пережить и часть моей истории вы найдёте в этих дневниках. Если вы читаете эти слова, значит я всё-таки решился оставить их в замковой библиотеке в надежде на то, что знание подлинной истории меньше терзает нас, чем недомолвки и домыслы.
Пусть же не оставят вас Боги в своей милости, ибо невинные не должны страдать за грехи отцов. Сим Богам препоручаю я вас, мои потомки, и повторно заклинаю: будьте настойчивы и неустанны в поисках истинной любви.
Писано в год 374 от основания Аквилонской империи в замке Валентайн Ангерраном Хомоф, седьмым герцогом Валенским.
Дочитав, Эрик откинулся на спинку кресла. Все мысли о послании Императора временно отошли на второй план, слишком уж шокирующим оказалось содержание дневника. Похоже, родовые летописи были весьма приукрашены в желании скрыть недостойное прошлое. В памяти старательно прокручивались имена и даты смерти предков. Не было нужды отрицать, что многие из них умирали смертью внезапной и таинственной в день совершеннолетия своих наследников. Взять хотя бы его отца или прадеда. Хотя дед, например, прожил до глубоких седин, но ведь о глубокой любви между ним и бабкой все знали. Может ли быть так, что проклятие ещё действует? Тогда получается, что Ангерран Хомоф до сих пор жив. Где он может находиться? С другой стороны, даже в священных писаниях сказано: «проклятие отцов да не падёт на потомков дальше четвёртого колена».
Эрик ещё на раз перечитал формулировки проклятий и пророчества. Какая-то важная деталь смутно маячила на грани сознания, но уловить её никак не получалось. Было огромное желание продолжить изучение текста, однако, долг требовал заняться более срочными делами. Нехотя он отложил дневники на край стола, однако взгляд то и дело возвращался к ним. Не в силах совладать с собой Эрик быстро поднялся, схватил их и сунул в небольшую наплечную сумку драконьей кожи, которая стояла у стены. Теперь, когда злосчастные дневники уже не маячили перед глазами, на душе стало спокойнее.
Сумка, куда Эрик засунул дневники, была собрана им для предстоящего путешествия. Создал её один из предков для удобства во время военных походов. Совсем небольшая снаружи, внутри она была практически безразмерна, вмещая в себя всё, что только можно затолкнуть внутрь. При этом, чтобы достать вещь обратно, нужно было сунуть руку внутрь и мысленно представить предмет. Если он был ранее положен в сумку, то тут же оказывался в руке. В этом хранилище Эрик на всякий случай хранил всё самое ценное и необходимое на случай бегства.
Герцог неспешно прошел по библиотеке из угла в угол, мысли вновь вернулись к побегу. Из всех необходимых ингредиентов для создания перемещающего портала не хватало рога мракориса и капли крови перворожденного. Если эльфа ещё можно как-то найти в близлежащем городе, то вот с рогом всё сложнее. Мракорис зверь сильный и свирепый, охотников на него слишком мало в мире. В итоге у торговцев рог можно было достать только за большие деньги. Губы сами собой скривились в презрительной усмешке, будь проклят Император, который разорил его род. Конечно, можно было продать что-то из родовых артефактов или редких книг, но расставаться с фамильными сокровищами Эрик не был готов. К тому же большая часть амулетов ему понадобится, чтобы обустроиться в новом мире. По всему выходило, что на охоту придётся идти самостоятельно. Сам он в силу особенностей своей магии убить божью тварь, пусть и такую отвратительную как мракорис, не сможет, тут-то и пригодится императорский гонец. Как его там звали?
— Алексис Обрэ, — проговорил вслух Эрик, как бы смакуя имя по слогам.
Что-то было жутко раздражающее в этом напыщенном юнце, который был выбран в качестве посланника. Такой красивый снаружи и такой гнилой внутри. Интересно, он действительно любовник Императора? Рода Обрэ среди старых дворянских фамилий Эрик не припоминал, значит, это кто-то из новеньких. Неожиданно для себя герцог понял, что ему хочется узнать больше о личности этого неприятного посланника. Наверное, потому, что слишком уж долгое время он провёл в одиночестве, не общаясь с другими людьми. Однако всё это могло подождать, сейчас нужно было задуматься о вечере.
Эрик сосредоточился и мысленно принялся отдавать распоряжения духам замка о подготовке к ужину. К сожалению, выбор продуктов был невелик. Запасники замка, конечно, заполнены зерном, сушеными травами и специями, в погребах томились сыры и солонина, а винные погреба герцогов Валенских известны на всю Империю, но вот ничего свежего в наличии не было. Торговцы уже давно избегали заезжать в замок, поняв, что лишних средств у хозяина нет. С такими запасами замок мог бы пережить не один год осады, даже в лучшие свои годы, но для того чтобы обеспечить большое разнообразие блюд, этого явно недостаточно. Однако гостя почему-то хотелось удивить.
До ужина оставалось ещё несколько часов, и Эрик быстрым шагом отправился в восточное крыло замка, где располагалась галерея. Непонятное чувство гнало его в этот заброшенный зал, куда уже много лет никто не входил. Магический светильник летел под потолком следом за герцогом, освещая путь. Пыль, паутина, следы запустения, стёртые ступени — всё это болью отзывалось в душе. Величественные залы и переходы, где когда-то сновали толпы слуг, вызывали лишь уныние.
Поднявшись по широкой лестнице, Эрик свернул в боковой коридор и на секунду замер перед большой дубовой дверью. Сердце настороженно стукнуло. Толкнув створку, Эрик услышал долгий протяжный скрип, который тут же подхватило эхо, разнося по гулким пустым переходам замка. Дождавшись когда эхо затихнет, мужчина смело шагнул в темноту галереи, следом влетел магический светильник. Просторный полупустой зал открылся ему. Паркет был покрыт толстым слоем пыли, бронзовые люстры утопали в паутине, но сейчас всё это было неважно. Взгляд был обращён к портретам, которые заполняли всю стену. Здесь были все его предки. Стоило очередному герцогу Валенскому принять замок в наследство, как его портрет занимал место в этом зале. Последним тут появилось изображение самого Эрика. Герцог шёл вдоль стены, разглядывая картины. Как же много тут совсем молодых парней, почему он этого не замечал раньше? Хотя стоит отметить, что до этого он никогда толком и не разглядывал лица своих предков. Всё детство и юность Эрик провёл в столице, а когда удалился в замок, было уже как-то не до того.
Наконец, Эрик добрался до седьмого портрета с конца. Светильник, повинуясь мысленному приказу, подлетел ближе. Быстрыми движениями мужчина очистил портрет от пыли. С почерневшего от времени холста на Эрика смотрел Ангерран Хомоф, седьмой герцог Валенский. Сердце пропустило несколько ударов и учащённо забилось. Старомодный охотничий костюм, широкий берет с пером какой-то экзотической птицы, лихо заломленным наверх, но главное его лицо. Возникало ощущение, что на Эрика смотрит его брат близнец. Именно таким он был в свои восемнадцать лет. Да, Эрик был похож на своего отца, тот на деда и так далее, но никогда сходство не носило такого абсолютного характера.
