Это было, пожалуй, самое счастливое время в его недолгой жизни. Маркиз, бывший придворный, состарившийся на службе Империи, не был требователен к своим слугам. Его трое пажей, среди которых был и Алексис, имели много свободного времени, которое проводили, предаваясь детским играм и забавам. Конечно, их обучали военному делу, куртуазности и даже основам магии, но всё это делалось поверхностно, спустя рукава. Стоит ли говорить, что в итоге юные пажи были предоставлены сами себе. Бойкие и озорные мальчишки — настоящие сорванцы, над их шутками смеялся весь двор, тогда еще не такой скучный и серый.

А потом случился бал-маскарад, приуроченный ко дню рождения принца Виллема, наследника престола, который кстати на торжестве так и не появился. Что заставило тогда Алексиса решиться на глупую шутку, он и сам не знал. Но факт остается фактом, он сам, лично, без всякого принуждения, нарядился в женское платье с тугим корсетом из китового уса, надел парик и ажурную шёлковую полумаску, превратившись в изящную девушку, тонкую и лёгкую, как тростинка. На протяжении всего бала он усиленно флиртовал с многочисленными кавалерами, ловя влюблённые взгляды и заранее представляя их шокированные лица, когда обман откроется. Наверное, остановись он на этом, и шутка удалась выше всяких похвал, а обескураженные лица придворных ещё долго были бы наградой за успех. Но в итоге произошло то, что произошло. Может быть, сказалось количество выпитого вина, которое товарищи по проказам обильно подливали Алексису. Иначе как объяснить вдруг возникшее у молодой, красивой «барышни» желание прогуляться до казарм городской стражи и продолжить флирт там.

Среди суровых, обделенных женским вниманием мужчин, его ожидал ошеломляющий успех. Только вот выйти из казарм оказалось не так просто, как войти. И вопрос пола вряд ли так уж смутил изголодавшихся по ласке мужчин.

О том, что с ним в итоге приключилось в ту ночь, Алексис старался не вспоминать. Слишком уж далеко всё это оказалось от его мальчишеских представлений о мире. Нет, его не изнасиловали, пожалев в последний момент, но через сколько же унижений ему пришлось пройти. И порка была самым безобидным из них.

Самое ужасное, что история стала известна повсеместно. Над юным пажом потешался весь двор, пересказывая из уст в уста, как он нашёл приключения на свою нижнюю половину. То, что так и не произошло в реальности, в итоге было расписано в красках людской молвой столь подробно, что стало практически действительностью. Маркиз Лирак в итоге мальчика с позором выгнал, а возвращение домой обернулось ещё одним ударом по самолюбию. Отец Алексиса в жёстких словах высказался, что если его непутёвому сыну так не хватает мужской любви, то он обеспечит ему тех, кто, по крайней мере, сможет за это хорошо отблагодарить их обнищавший род. В итоге через полгода он оказался в спальне канцлера Борнэ, а дальше… много их было, падких до юного, красивого тела.

Со временем Алексис добился титула и некоторого уважения к себе, история падения, казалось, забылась, но, как показал исполненный бардом куплет, не до конца. И от того было ещё сильнее больно и обидно.

— Как же этот чёртов бард много знает обо мне? — нервно думал виконт, стараясь скрыть волнение. — Откуда он только взялся на мою голову?

Алексис чувствовал, что его щёки горят от смеси злости и ненависти, а руки слегка потряхивает от желания выхватить меч и разрубить наглеца на месте. Сдерживала только мысль, что такой поступок не одобрил бы герцог Валенский, на службу к которому он поступил и которому столь многим теперь обязан.

Микаэль же с хитрой улыбкой в упор смотрел на юношу, всем своим видом выражая торжество над застигнутым врасплох противником. Его так и подмывало рассмеяться в лицо этому наглому дворянчику, посмевшему помешать его разговору с герцогом, на которого он возлагал столь большие надежды в плане улучшения своего материального благосостояния. Тем более герцог Валенский был весьма неплох собой и довольно молод — идеальная кандидатура для покровителя юного барда.

Сейчас Микаэль ожидал вспышки гнева от своего соперника, которая неминуемо повела бы к громкому скандалу. Может быть, даже дошло бы до рукоприкладства. Он уже воображал себя в роли жертвы разбушевавшегося столичного щёголя. Уж он бы постарался, чтобы этот скандал дошёл до ушей герцога.

Однако время шло, гнев на лице Алексиса сошёл, а дыхание успокоилось. Юный виконт смог пересилить себя и сдержаться, не выплеснув раздражение наружу. Ещё вчера это было бы ему не под силу, но произошедшие события сделали его гораздо осторожнее и многому научили. За один день он повзрослел больше, чем за несколько последних лет.

Вместо этого Алексис, переборов себя, протяжно зевнул и лениво поднялся из-за стола. Движения его были плавными и ровными, по крайней мере, именно такой вид он пытался им придать. В груди всё клокотало, он чувствовал заинтересованные взгляды и ощущал себя канатоходцем идущем по тонкому канату над пропастью. И любой срыв означал бы безудержное падение.

Сейчас для виконта всё висело на волоске. Юноша подошёл к Гаррету и громко, так чтобы слышали все в зале, сказал:

— Трактирщик, мне скучно. Пожалуй, я отправлюсь спать. Покажи мне мою комнату, — затем он бросил мимолётный взгляд на Микаэля и добавил. — Какой отвратительный бард выступает у тебя в трактире. Даже на деревенских ярмарках поют лучше, а уж играет вообще как сельский пастушок, никакого чувства гармонии и ритма.

— Ну что, вы, господин виконт. Посетителям нравится, — попытался Гаррет заступиться за барда. — Может в столице поют и лучше, но для нашей глубинки это выше всяких похвал.

— Ну, ты тоже скажешь, трактирщик, — Алексис выдавил из себя пренебрежительную улыбку. — Да такую бездарность в столицу бы даже не пустили. Нет, его место петь для мужичья на сельских ярмарках, да обхаживать фермерских дочек.

Микаэль, слышавший этот разговор, понимал, что его нагло провоцируют и насмехаются. Он с лёгкостью бы перенёс любое оскорбление по отношению к себе, ответив искромётной шуткой, но стерпеть сомнения в профессиональных качествах был просто не в состоянии. Юноша готов был растерзать обидчика на месте. Остановило его только осознание того, что соперник, сказав это, пытался отплатить за нанесённое оскорбление. И, сорвавшись, в невыгодном свете оказался бы сам Микаэль. Тогда бы виновником скандала оказался уже он сам.

Алексис, заметив полный гнева взгляд барда, расплылся притворной улыбкой и неспешно двинулся по лестнице за Гарретом, который вызвался показать комнату. Уже находясь на середине лестницы, ведущей на второй этаж, он громко сказал трактирщику:

— Если ты, трактирщик, ещё и платишь этому певуну, то просто спускаешь деньги на ветер. За такие мучения слушателям ещё и приплачивать нужно. Вот вроде уже и не поёт никто, а в ушах до сих пор какой-то писк стоит.

Эти слова стали последней каплей. Микаэль жутко покраснел и с криком: «Ах ты мразь подзаборная», резким движением запустил в своего обидчика тяжёлой пивной кружкой, оказавшейся под рукой. Как же ему хотелось сейчас врезать по смазливой мордашке соперника, чтоб стереть эту нахальную улыбку.

Однако злость сыграла плохую службу, и кружка, пролетев мимо виконта, разбилась о стену. На ступеньки лестницы посыпались мелкие осколки.

— Ты, что творишь, бард, — взревел Гаррет, обращая гневный взгляд на Микаэля. — Я не позволю никому обижать моих постояльцев.

Эти слова мигом привели барда в себя, вызывая глубокое чувство сожаления и раскаяния за совершённый поступок. Причём сожалел он далеко не о том, что швырнул кружку в опротивевшую рожу виконта, а в том, что не смог сдержать себя.

— Прости, трактирщик, — лицо Микаэля моментально приняло самое невинное выражение. Глаза удивлённо захлопали, на губах заиграла привычная улыбка. — Уронил кружку… Это случайность! С кем не бывает? Вот вроде только в руке держал и… бах… выпала.

— Что-то слишком далеко она у тебя выпала!

— Не стоит наказывать его, Гаррет. Ничего непоправимого не случилось, — неожиданно вступился за барда Алексис. Он пребывал в некоторой апатии и хотел только одного — как можно быстрей оказаться в своей комнате в одиночестве. И любые ссоры оттягивали этот момент. — А теперь, проводи меня в комнату.