Галкин пришёл с заседания президиума ЦАГИ по прочности и призвал нас участвовать в международных конференциях: 1) в Греции 21 апр – применение ЭВМ в механике, 2) в Англии 15 июля – по динамической прочности, 3) в США (Невада), Рено 7 окт, 25-я AIAA. Доклады надо читать по-английски. Провожатых не будет. На вопросы отвечать по-английски. Мосунов и Набиуллин отказались (Р. не было).
Я сначала согласился, но на другой день испугался и раздумал: хлопот на целый год, а удовольствия никакого, для нас польза сомнительная, наоборот, есть риск упустить даром нашу технологию. За рубежом для нас есть только одна нужная вещь: это ЭВМ.
Я полюбил тихую пасмурную погоду, но только чтобы было тепло.
Вечером дома собирался почитать книгу Бердяева «Судьба России», но увлёкся изготовлением очередного видео-входа для ТВ.
26 июля 1990 года, четверг.
Сегодня на всех проходных висят объявления о митинге у ДК в 1830.
В программе митинга два вопроса: 1) Итоги 28-го съезда КПСС,
2) О создании новой партии на основе «демократической платформы».
Позавчера, когда я видел, как А. И. Старина развешивал объявления на проходной, я подошёл к нему поговорить. Он сказал, что по поводу газеты вопрос успешно решается, что пока взяли в аренду издательство «Транспортный Вестник». У нас многие не любят Старину, но я считаю, что дело не в личности, а в программе. Какая она?
Наш Лабтам по-прежнему даёт сбои. Два дня назад мы думали, что это из-за сварки, но вот мы специально оставались после 18 час, когда сварки нет, - всё равно сбои. Причём, чаще всего обнаруживаются на функции DLOG – логарифм с двойной точностью, и только на аргументах, меньших единицы. Тогда Мос и Наб приспособились считать на том Лабтаме, который в основном здании. Но Поповский этим очень недоволен, т. к. в таком случае наш Лабтам становится никому не нужным, и его никто никогда не станет ремонтировать. Поэтому он запрещает считать нам там, чтобы мы добивались ремонта.
Из книги Бердяева «Судьба России» (1918г): «Если бюрократически-абсолютистская централизация вообще опасна для здорового народного развития, то ещё более она опасна для такой колоссальной и таинственной страны, как Россия. И да не будет так, чтобы старое бюрократическое насилие сменилось новым якобинским насилием!»
Митинг у ДК прошёл с 1830 до 2100. Гвоздём митинга было выступление основателя демократической платформы КПСС Шестаковского. Выступал также наш депутат в РСФСР Ельцов, – он клеймил правящую партию от Ильичей до Кузьмичей и вообще всю Ленинщину. Выступал также Лапин – председатель горсовета и Сопов.
27 июля 1990 года, пятница.
1000 – 1145. Очередное заседание президиума НТС всё по той же теме: финансирование. Дело в том, что переход на новые повышенные оклады, которые обсуждались в отделе весь этот год, запланирован с 1 сентября. Но комиссия ЦАГИ по этому вопросу будет работать с 1 авг до 1 окт, и значит официально оклады повысят с 1 октября (в том числе нашим орлам с 300 р до 350 р). Но уже обещано: с 1 сентября! Поэтому Поповский предлагает доплатить из средств отделов. Но не во всех отделах имеются для этого деньги. В частности, в отделе №10 Галкина не хватает до фонда зарплаты. И тут вспомнили о том, что месяц назад Галкинский отдел заключил договор с НПО Молния частично через кооператив (25 тыс). Так что наш Соболев наотрез отказался участвовать в помощи Галкину. И вообще среди этих многочисленных споров о бедности вдруг кто-то напомнил: в 1989г фонд зарплаты был 800 тыс, но было выплачено с премиями 1500тыс! То есть средняя премия получилась 87%. Только наш сектор и ещё сектор Чижова имели в прошлом году самый низкий процент премии: 25%.
Фаянцев в отпуске, и шахматные бои вместо него ведёт Алфёров. Он за неделю восстановил свою спортивную форму и всех обыгрывает. Я ему помогаю, но иногда только порчу.
Миша Зиченков обещал учесть мой партбилет в пользу дем-партии.
28 июля 1990 года, суббота.
Нессонов предлагает в сентябре ехать с ним в Карелию. Со мной набирается компания 4 человека. Но я разочаровался путешествовать по диким местам. Вид пустынных гор или холмов – сомнительная красота. Карелия, говорят, красивая страна, но я уже видел её на фотографиях того же Нессонова. Да к тому же путешествовать в последние годы стало тяжело: трудно доставать консервы и билеты на транспорт. На окраинах люди стали злые, кругом всё по визиткам (в Ленинграде, например, ничего не купишь без визитки). В связи с этим я вспоминаю, как в 1981 г – уже тогда было много неудобств для путешественников, – я путешествовал по Вологодской области. У меня тогда получились отличные стереоснимки Кирилло-Белозёрского монастыря. Ночевать в Кириллове оказалось трудной проблемой. Сначала я пошёл на турбазу (это за озером), – там отказали, якобы мест нет, послали в гостиницу. В гостиницу пришёл в 20 час. Там был свободен только один трёхкомнатный номер по 5 руб в сутки, и то этот номер предназначался для горкома партии. Я ещё не привык к таким ценам и отказался. Жду. Подходит ещё один турист (из Москвы). Я ему предлагаю этот номер снять на двоих. Но администрация не разрешает, так как мы можем сломать кровать. Я их заверяю, что один из нас устроится на диване, но они не верят: знаем мы вас! Наконец тот парень решается потратить 5 руб в одиночку и счастливый удаляется на свой этаж, а я продолжаю сидеть в вестибюле и дремлю, а время уже 23 час. Наконец слышу сквозь дремоту: «Мужчина, есть номер. Можете платить два рубля и ночевать. Только без квитанции и до утра».
А на другой день, сфотографировав утром всё, что мне было нужно, я собрался переехать из Кириллова в Ферапонтово. Автобус ходит туда каждые 4 часа: в 8, 12 и 16 час. Как раз время подходило к 12 час.
Иду к автобусной стоянке, - автобуса нет, а желающих ехать набралось около 30 человек. Все ждут, а автобуса нет. Жара +30о. Солнце палит. Все молча стоят и ждут. Уже 13 час, и народ постепенно стал расходиться, - значит, автобус не придёт.
В 14 час все исчезли, а в 1530 снова стали собираться, и к 16 часам к тем тридцати добавилось ещё несколько человек. Наконец в 16 час пришёл автобус (насколько я помню, ПАЗ). Постепенно вся толпа вошла в автобус, и на площади никого не осталось, только раскалённый асфальт слепит глаза. Тишина, автобус стоит и не трогается с места. Двери ещё не закрылись, так как на подножках в дверях висят люди.
Я в отчаянии бегаю около автобуса, – за моей спиной висит чемодан: фоторанец с аппаратурой весом 17 кг. Жаль, что столько ждал, и всё оказалось напрасно! Тут из передней двери высовывается шофёр и обращается ко мне: «Ну, чего ты дед, не садишься?» Он, оказывается, ждёт меня. Я отвечаю: «Некуда!» Тогда и он, и все пассажиры оживились: «Давай, давай! Лезь сюда!» «А куда же я с чемоданом?» «Давай сначала чемодан!» – мой чемодан уплыл над головами вглубь автобуса. «Теперь лезь сам!» Люди ещё чуть-чуть надавили, и образовалось место на подножке для меня. Дверь за мной задвинулась, и по пыльной просёлочной дороге автобус поехал в Ферапонтово.
Первые полчаса я был прижат носом к груди молодой женщины, которая стояла на ступеньку выше. Перед Ферапонтово некоторые пассажиры начали сходить, и стало свободнее. Появилась возможность навести справки у местных, где в Ферапонтово расположен монастырь, есть ли гостиница и магазин. «Монастырь в конце посёлка, гостиницы нет, но ночевать можете у меня, - сообщила женщина, к которой я был по-прежнему прижат, - мой дом на краю посёлка». До заката я едва успел снять монастырь и виды на озеро. Возвращаться обратно 3 км не имело смысла, так что ночевал я на траве под своим плащом (всё та же болонья). Рядом стояла палатка художников из Москвы.
30 июля 1990 года, понедельник.
Сегодня Ваня снова поехал на заработки в Москву. Вчера он не ездил из-за травмы, так как в субботу наступил на гвоздь. Он работает в бригаде, которая разбирает пятиэтажный дом. Они уже разобрали три нижних этажа. Когда они разберут все этажи, то останутся только одни высокие стены, и будет опасно, – тогда им обещали выдать страховочные пояса.
