1992 «Ты страшная, ты властная, ты злая…» Ты страшная, ты властная, ты злая. Ты холод – пальцы от тебя не гнутся. На милый север – гибели желая, На грозный север я хочу вернуться. Там стынет сердце, честно извиваясь В руке судьбы, в покатой пасти зверя. На снежный север, смерти добиваясь, Еще сильней, еще опасней веря. В Сибирь, к оленям, в замиреньи нежном, А ей ненужным, фантиком бумажным, Теперь, как прежде, ленником прилежным, Презрев спасенье, пленником отважным. Невзгоды те – они и те желанны. Пускай презренным, что ни говори там Орлом времен Екатерины, Анны, Елизаветы — Подлым фаворитом. А память – да, она болит годами, Всегда, всегда, когда глубокой ночью, Как старый плащ, утыканный звездами, Летит душа, изодранная в клочья. 1990 «Мы возвращаемся скоро домой…» Мы возвращаемся скоро домой. Раньше мы только летали в погоне Все за несбывшимся. Этой зимой Мы возвращаемся в спальном вагоне. Вот мы решаемся, слезы лия, Свой комфортабельный миг продлевая, Вот мы прощаемся – еду ли я? — Только из высших материй кроя, Не ошибаются, где долевая. Кельнский собор проплывает во мгле, Ложечка песню выводит в стакане. Мы угораем в вагонном тепле, Мы приближаемся к нашей земле. Польша, как в пеплуме, вся в этой ткани. Эта ж, как пеплом, обшита снежком. После Италий сощуришься: та ли? Та и не та, что уходит пешком В ветхой одежде, с простым посошком, В меркнущей памяти дальние дали. 1993 «Семь городов у Бога, семеро львов у Бога…» Семь городов у Бога, семеро львов у Бога. Ты оглянись немного, не замедляя бега. Мимо ведет дорога. Что ж, что уделов много, Но ни в одном у Бога не было столько снега. И ни в одном так много северных светлых арок В прочем краю хибарок. За ледяным стеклом Только один огарок высветит море чарок На одного живого, сникшего за столом. В мире, что вечно ищет вещего в каждой вещи, Был он последний нищий, но не последний певчий. Вновь занывает вьюга. Только Тобой ведом, Вот он помянет друга, вот он покинет дом. Шпага, седло и фляга. Крылья, перо, бумага — Иго мое бо благо. – Держится этот круг Лишь положась на Бога. Не выпуская флага, Не замедляя шага. Не покладая рук. 1994 «Все как тогда: ручей переезжая…»
Все как тогда: ручей переезжая. Бежит вода. Лежит земля чужая. Тень прошлого, встающая со дна. И потому им тайны не открою, Что в брачной паре едут брат с сестрою. Кто здесь поверит в это? Мысль чудна. Как это странно: жизнь начать с начала, Ведь прежнее еще не отзвучало, Ведь прошлое еще не излилось. Да, эта жизнь – совсем другое дело, И эта плоть – совсем другое тело, Не то, что пело, мчалось и клялось. И мысль моя: быть может, одолею. И тень ея: быть может, околею. Взгляд рвется прочь – там горная гряда И луч, как меч. горит холодным блеском. И сероватым, и последним всплеском У ног Изольды смелая вода. 1995 «Предайся вере и надежде…» Предайся вере и надежде, Бредя осеннею порою. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. |
