– О небеса! – воскликнула она, сжимая счастливые амулеты, висевшие у нее на шее.

При ближайшем рассмотрении кусок дерева выглядел еще огромней. На нем просматривалась резьба, и он был покрыт лаком. Сверху при свете лампы блеснули золотые буквы. «Танцующий-на-Кр…» – слово внезапно заканчивалось рваной массой щепок.

– Похоже на кусок небесного корабля, – заметила Глим. – Хотя кого понесет в небо в такую-то погоду?!

– Да наплюй ты! – прохрипел Тог. – Просто сними с меня эту штуковину!

Глим виновато бросилась к нему.

– Да, Тог. Прости, Тог, – бормотала она. Побагровев от натуги, гномиха изо всех сил приподняла обломок. Он был тяжелый, гораздо тяжелее, чем казался. И, несмотря на все усилия, еле-еле сдвигался. Сдвинулся как раз настолько, чтобы Тог смог вытащить застрявшие ноги и отползти назад.

– Ура!

– У-уф! – выдохнула Глим, и деревяшка со стуком упала на пол. – Тог, а Тог, с тобой все в порядке? – поинтересовалась она.

Городской гном внимательно осмотрел себя с головы до ног.

– Да вроде, кости у меня по крайней мере не сломаны. – Он кивнул в сторону куска разбитого воздушного корабля. – Чего не скажешь, пожалуй, о команде этого корабля.

– Ты как думаешь, они были члены Лиги или воздушные пираты? – спросила Глим.

Тог пощупал превосходное дерево и золотые буквы.

– Да вообще-то трудно сказать, – наконец вымолвил он. – Но вот что я тебе скажу наверняка: когда этот корабль был целым, его можно было назвать настоящим красавцем!

Глим содрогнулась:

– Ой, Тог, ты только представь, каково это – в такой жуткий шторм находиться в небе. Некуда бежать. Негде спрятаться… – Она оглянулась на дыру в крыше. – Возможно, у нас не так все плохо, а? – спросила она.

– Ну конечно, – задумчиво ответил Тог. – Пойду-ка я все это заделаю, пока нас совсем не затопило.

Пострадали не только городские гномы. Были и другие, по всему Нижнему Городу, потерявшие свои дома, имущество и даже саму жизнь из-за падающих обломков.

В главном торговом центре большой кусок корпуса корабля придавил часть птичника, принадлежащего Жиропоту, владельцу зоомагазинов; половину кудахтавших там птиц убило на месте, а остальные вырвались на волю. Бушприт, как копье, просвистел по воздуху, пронзив при падении ничего не подозревавшего ежеобраза, заключенного в загоне для продажи на следующее утро. Тяжелая мачта разбила ряд рыночных киосков.

Западная часть города пострадала не меньше. Град падающего балласта нанес серьезный ущерб пышным особнякам нескольких видных членов Лиги. Рулевое колесо – огромный, имеющий форму круга кусок скалы, который поддерживает воздушный корабль на ровном киле, – пробило крышу самой Палаты Лиг. Оно разломило пополам круглый церемониальный стол и убило троих членов Лиги.

Позднее эти трое несчастных были опознаны как Сименон Зинтакс, действительный Глава Лиг, Фаркхар Армрайт, тоненький нервный человечек, представлявший Лигу Варильщиков Клея и Сучильщиков Веревок, и Улбус Пентефраксис, быкообразный детина, известный скорее свирепостью в боях с воздушными пиратами, нежели какими-то предпринимательскими способностями. Никто из них не выжил.

Даже самому Санктафраксу досталось от крушения воздушного корабля. Сначала большущий обломок полуюта начисто разнес сложный аппарат, стоявший на балконе Колледжа Облакологии. Минуту спустя тяжелый передний якорь пронзил стену полуразвалившейся – и, к счастью, пустой – Башни Дождеведов, да так там и остался, опасно раскачиваясь посредине осыпающейся стены.

Шум удара был страшен. Он эхом разнесся по всему городу и проник даже в саму летучую скалу.

– Вот оно, – простонал Профессор Ветроведения. – Теперь мы все обречены. – Он повернулся к Профессору Облакологии, который сидел, согнувшись, рядом с ним за своим рабочим столом. – Для меня, мой друг, было удовольствием и честью работать с вами, – сказал он.

– Ну что вы, это только для меня было удовольствием, – сияя, возразил Профессор Облакологии.

Профессор Ветроведения нахмурился.

– Только для вас? – переспросил он. – Если это только для вас было удовольствием, значит, для меня в нашем знакомстве не было никакого удовольствия. А это не так…

Профессор Облакологии сдержанно кивнул:

– Да, но для меня это все же было большим удовольствием.

– А с чего ты решил, тупоголовый боров…

– Это кого ты тут назвал тупоголовым боровом? Да я…

И тут еще более громкий звук сотряс воздух, город зашатался, и содержимое полок и шкафов в кабинете с грохотом повалилось на пол.

– Вот оно, – простонал Профессор Ветроведения. – Теперь-то уж мы точно обречены.

Третий взрыв был еще сильнее. Что-то бухнуло и прогрохотало с такой силой, что оба профессора ничком упали на пол. По всему Санктафраксу все подмастерья, слуги и охрана сделали то же самое.

И только Профессор Темноты, Верховный Академик Санктафракса, знал, что произошло. При звуке первого удара он выглянул из окна обсерватории Лофтус и увидел, что соседняя башня раскачивается из стороны в сторону.

– Башня Дождеведов, – пробормотал он, нервно сглотнув. – Слава небу, что я не там.

Еще несколько дней тому назад его собственный кабинет находился наверху этой башни. Но отчего она так качается? Он глянул вниз. И там, в стене, профессор увидел поблескивающий штырь из дерева и металла, глубоко застрявший в разбитой каменной кладке.

Профессор почесал в затылке:

– Похоже на якорь воздушного корабля, но… а-а-ах! – Он в ужасе замер, глядя, как огромный якорь вздрогнул, скользнул вниз и, в клубах булыжников и известки, с жутким треском рухнул на крыши аркад. Первая каменная опора подогнулась, остальные тоже начали опрокидываться друг на друга, как костяшки домино, пока не свалились полностью.

У профессора рот открылся от ужаса. Глубокие морщины избороздили лоб. Он вспомнил о столь таинственно исчезнувшем воздушном корабле. О странных, непонятных обломках. О падающих звездах…

Его размышления были прерваны настойчивым стуком. Профессор повернулся и увидел на широком подоконнике белую птицу с желтыми глазами и зловещим клювом, которым она стучала в стекло.

– Краан! – воскликнул Профессор Темноты. Несколькими годами ранее он нашел эту птицу в снежную бурю – полумертвым, потрепанным, едва оперившимся птенцом. Он принес его в свой теплый кабинет и немного научил говорить. Теперь Краан был уже взрослым и сильным, и ему удалось стать главным в стае белых воронов, которые гнездились в Каменных Садах, на самом рубеже Края.

Профессор поспешил к окну и распахнул его. Ураганный ветер ворвался внутрь, растрепав бороду и взвихрив полы его черной мантии.

– Краан, мой верный друг, – сказал он, – как приятно тебя видеть, но что могло привести тебя сюда в такую ужасную погоду?

Белый ворон наклонил голову на сторону и уставился на профессора желтым немигающим глазом.

– Странные огни в небе, – ответил он, его голос, хриплый и дребезжащий, заглушал шум бури.

– Падающие звезды, – кивнул профессор. – Я тоже их видел. Я…

– Падающие звезды, – повторил ворон. Он повернул голову и посмотрел на профессора другим глазом. – Одна в Каменных Садах.

Профессор уставился на него в удивлении:

– Ты имеешь в виду… Ты хочешь сказать… – Тут губы его растянулись в широкой улыбке. – Одна из падающих звезд упала в Каменных Садах, так?

– Каменные Сады, – повторил Краан.

– Да ведь ты принес чудесные вести, – сказал профессор.

– Каменные Сады, – в третий раз прокаркал Краан. Он взмахнул тяжелыми крыльями, снялся с подоконника и улетел в ночь.