- Пока не знаю, давайте часа через три, а там видно будет.

- Хорошо.

- Еще раз спасибо.

- Это лишнее.

Они попрощались, и Гера побежал в приёмный покой. В эту ночь на усиление подняли заведующих всех отделений, больница перешла на особый режим работы. Пока они собирали срочный консилиум, Гера разыскивал в коридорах знакомые лица. Он внимательно следил за перемещениями врачей и сестёр, кого и в какую палату определяют. Слившись с общей массой, Герман умудрялся заглядывать в каждую, но Любаши нигде не было. Наташу, Лесю и Витька он тоже найти не мог. Каждую новую партию прибывших он встречал с воодушевлением, но снова и снова среди них не было тех, кого он так ждал. Десятки раз Гера обходил этажи и корпуса, оставлял на постах координаты дочки и друзей, но результата не было.

Дядя Миша вернулся четко ко времени. Он привез с собой пожилую пару, которая, так же как и Гера, искала своих детей. Во время небольшого перекура, дядя Миша поделился последней

информацией. Катера с пассажирами, победившими смерть, продолжают прибывать, но шансы найти выживших постепенно уменьшаются. Сама авария произошла по причине столкновения "Нахимова" с другим судном, лайнер затонул за несколько минут, и многие пассажиры просто не успели выбраться из своих кают. Геру успокаивало то, что Люба в любом случае была снаружи, проводя последние минуты на корабле в поисках отца. Он был в этом уверен. Возможно и то, что Игорь уже её нашел. Как следует всё взвесив, Гера решил продолжить дежурство в госпитале, чтобы дождаться хоть кого-то. Раз за разом он вновь прочёсывал коридоры, пока ближе к утру не был, наконец, вознаграждён за свои труды. На третьем этаже в палату номер шестнадцать привезли тёмненького мальчишку. В нём Герман узнал сына своей новой возлюбленной. Ребёнок был сильно напуган, но в целом, его здоровью ничего не угрожало.

- Артём привет.

- Здравствуйте.

- Ты меня узнал?

Паренёк его не смог вспомнить. После пережитого стресса, у него частично нарушилась память. Герман говорил очень аккуратно, подбирая каждое слово, чтобы не навредить Тёме.

- Я Гера, друг твоей мамы Наташи, нас дедушка твой вез.

- Не помню.

- А что помнишь?

- Меня разбудил дядя Боря. Он одел на меня жилет и отдал моряку, а потом мы прыгнули в воду.

- Какой дядя Боря?

- Ухажер мамы, который дерётся.

Боря, который дерётся. Слишком всё красиво получается, чтобы было просто совпадением. Выходит, Храмцов был не таким плохим парнем, раз не бросил Тёму в беде. На его счету стало уже две спасённых жизни, но вот почему он ухажер Наташи? Как он оказался в их каюте? Неужели Наташа вела двойную игру? Борис на эти вопросы уже не ответит, а вот роковая красавица может. Дополнительная мотивация подстегнула Германа, а живой и невредимый Тёма добавили оптимизма. Пообещав ему в кратчайшие сроки найти и привести маму, Гера пошел на новый круг по этажам и палатам, но больших результатов он достичь не смог. Настала пора возвращаться. Он не стал дожидаться дядю Мишу, и пошел пешком по знакомому уже маршруту. В городе тем временем, наступало первое сентября.

*

На причале работа не останавливалась ни на минуту. Гера высматривал в толпе Игоря, но он сам его перехватил.

- Герман!

- Ну, что?

Игорь жестами показал, что Любы нет. Ни среди живых, ни среди мёртвых. Она исчезла. Другой бы уже опустил руки, но только не любящий отец Герман. Святая вера спасала его всю ночь, и он не собирался сдаваться.

- Игорь...

- Я буду делать всё возможное! Я должен извиниться перед тобой...

- В чём?

Игорь с тяжелым сердцем вытащил из сумки ту самую записку от Любы.

" Мамочка, Игорь!

Я решила жить с папой. Я очень люблю деда и бабушку. И если вы решили, что больше мне не стоит проводить у них каникулы, то я переезжаю туда навсегда. Спасибо за всё, Люба! "

- Значит, она всё слышала...

Германа затрясло и он схватил Игоря за горло, чтобы наказать, но... не смог. В глазах человека, которого он здесь и сейчас ненавидел больше всех на свете, он увидел раскаяние. Игорь исповедовался перед ним, и был готов принять заслуженное. Однако, Герман простил его. Благодаря дочке, он научился этому не простому навыку. Они сообща разрубили этот узел споров и претензий.

- Гера, прости...

- Ты тоже прости.

- Тут отец твой приехал.

- Я надеюсь ты...

- Конечно не сказал!

- Где он?

- Там, у рефрижераторов.

Гера поспешил к Петру Ивановичу, который первым же рейсом вылетел в Новороссийск. Приехал и Юрец, в срочном порядке прервавший свой отпуск. Они находились на самом страшном месте, туда, куда свозили погибших. Каждого переносили на носилках в вагоны, где их фотографировал судмедэксперт, составляющий таким образом картотеку. Прибывающим родственникам, первым делом показывали снимки, и только потом пускали внутрь. Не все оттуда выходили на своих ногах, и потерявших от горя рассудок, буквально на руках выносили санитары. Жуткое зрелище. Как раз из женского вагона вышел Пётр Иванович. Он перекинулся парой фраз с дежурным врачом и отвел его в сторонку. За их спинами, на бетонном бордюре, сидел мужчина, прижимающий к груди странный предмет. Герман подошел поближе и окликнул отца. Стоило Петру Ивановичу увидеть знакомый силуэт, как из его глаз потекли слёзы.

- Сынок!

Он схватил Геру так крепко, что у него стало сбиваться дыхание.

- Ты жив, какое счастье!

Самое трудное было впереди, ведь теперь Пётр Иванович должен был узнать тяжелую новость о том, что Люба пропала без вести. Гера никак не мог на это решиться, но отец его опередил.

- Гера, мы должны с тобой помочь Василию Марковичу, его внука нигде нет.

- Какого внука? - Герман не совсем понял о ком идет речь, но когда отец указал на того самого мужчину на бордюре, Гера его узнал.

- Подожди, а Наташа?

Пётр Иванович тяжело выдохнул. Гера подскочил к Василию Марковичу и забрал у него загадочный предмет. Это была пластмассовая табличка с номером "55". Герман с минуту рассматривал белый прямоугольник с чёрными цифрами, а потом резко сорвался к рефрижератору.

- Гера, не надо! - В два голоса закричали Юра и Пётр Иванович, но остановить его получилось только с помощью грубой силы.

- Брат не надо, прошу тебя! - Удерживал его Юрок.

- Всё, я всё! - Откуда-то изнутри себя изверг Герман. Первый шок как рукой сняло, и он пошел назад к безутешному Василию Марковичу.

- Гер, как мне теперь дальше жить? - Взрослый мужчина плакал, не скрывая своих эмоций. Герман еще не совсем всё понимал, он полностью отключился от внешнего мира. Когда сознание начало снова проясняться, ему удалось по кусочкам восстановить события. Чтобы немного утешить осиротевшего мужика, он рассказал ему о том, что случилось в больнице.

- Вас внук ждёт в госпитале.

После этого уже сам Гера не смог сдержаться. Они делили эту боль на двоих, чтобы легче было перенести бремя потери.

- Езжайте в больницу, вы нужны Артёму! - Повторил Гера, и проводил его до машины. Он снова обратился к отцу.

- Папа, надо помочь.

- Сынок, я уже обо всём договорился. Фургон выехал, через пару часов обещали выдать документы, и можно будет везти в Одессу. Скажи, а ты близко её знал?

- Это уже не важно.

- Извини.

Герман сжал в зубах сигарету и потянулся за огнём.

- Есть спички?

- Кончались.

- Юрец?

- Герыч, ты чего, я же не курю.

- Да твою мать, неужели ни у кого нет вонючей спички!?

В сердцах он поломал сигарету и швырнул её на землю. Смерть коснулась и его. Нарастающий страх за Любаню мешал ему контролировать свои эмоции.

Юра чувствовал друга на подкожном уровне. Он принёс ему невесть откуда взявшуюся прикуренную сигарету и присел рядом.

- Братуха, я с тобой, что бы ни было!

- Спасибо. Люба была там. Её не нашли. Отцу не говори ничего.

- Как?

- Вот так.

Гера поднялся и пошёл к вагонам.