Ей понравился свист стрел, летящих точно в цель и то, как пружинится тетива. Возьми мою душу и дай мне меткость, так, кажется, говорили вольные стрелки ночью в кольце камней, а потом считалось, что это дьявол направляет точно в цель выпущенные ими стрелы. Может, и она сейчас сделала то же самое, только без соответствующего обряда, ей просто больше повезло. Пусть группа ее новых знакомых умело резала глотки и орудовала топорами, но стреляла она лучше всех.

– Вот это меткость, ты превзойдешь нашего стрелка, – заметил Боб абсолютно без зависти. Остальные уже вычищали медяки из карманов стражей и подбирали их оружие.

– Удачный улов, – заметил кто-то, обнаруживший бархатный кошелек для сборов податей.

– Это точно, и не нужно идти на большую дорогу, чтобы искать сегодня пропитание там, – Рианон устало прислонилась к дереву. Ей вовсе не хотелось сообщить никому о том, что стражники, возможно, гнались за ней и что одним усилием мысли она способна иногда вызывать огонь. Столько тайн, непонятных простому человеку, зачем ими с кем-то делиться. Но они наверняка уже что заметили, во всяком случае, в отношении к ней теперь доминировало явное уважение. Мало ли кого еще она зажжет.

– Клянусь та ветка… – начавший с восторгом Рон оборвался на полуслове, заметив ее предостерегающий взгляд. – Ну, я хотел сказать, мы все были в опасности, однако обернули ее на пользу себе.

– Теперь у нас звенит в карманах, – Бром пересчитывал прибыль. Бывший кузнец он привык иметь дело с деньгами, видно часто мастерил что-то на заказ и потом принимал плату с клиентов. Он рассказывал, что иногда даже ковал оружие для стражников, а потом и себе сделал такое же, чтобы воевать против них.

– Такую удачу стоит отпраздновать, – как бы невзначай заметила Рианон. – Здесь есть поблизости трактир, где на вас еще не объявлен розыск?

«Пьяный лес» был как раз тем самым местом, где в розыске не считался никто. Если уж быть честным, то на самих хозяев такого заведения давно уже было объявить розыск, а трактир как излишне порочный спалить. Кругом одни подозрительные бандитские рожи. Рианон никогда бы не решилась посетить такое место одна, даже в сопровождении своего личного злого духа за плечами, но с ее теперешней буйной компанией ей ничто не грозило со стороны грубых завсегдатаев.

Вначале идея пойти и выпить со всеми не слишком ее обрадовала, ведь последнее посещение ею пивной было не слишком удачным, но учитывая обстоятельства в «Пьяном лесу», во-первых, ее не могли застать никакие стражи, сам покосый домик – трактир ютился в такой глуши, что его огни не зная дороги заметил бы не каждый, а, во-вторых, ее новая компания настояла на то, что она одна из них, ведь, в конце концов, не разбуди она их еще до появления стражи, и что бы тогда было с ними теперь. Рианон с этим согласилась, только вначале хотела отказаться от собственной доли прибыли, в конце концов, ее карманы до сих пор были набиты выигранным недавно золотом, но потом разумно рассудив, что деньги лишними никогда не бывают она приняла их и потратила на выпивку. Вино в «Пьяном лесе» было не то, чтобы очень хорошим и скорее всего каждый бочонок был краден в новом месте, об этом красноречиво сообщало разное качество, то свежего, то прокисшего, а то и вообще негодного вина. В итоге нашлось что-то приемлемое, бурая жидкость полилась в деревянные кружки, не слишком однако чистые. И Рианон принялась заливать выпивкой огонь, медленно зарождающийся внутри. Желание что-то сжечь было таким сильным, что она пила больше, чем кто-либо другой, надеясь его затушить.

– Вот это девочка, – читалось в глазах брома, наблюдавшего за тем, как она опорожняет уже пятый бокал.

– Девочка, которая запаливает ветки и пьет столько вина, сколько и мы не можем, – вторили ему мысли Гарольда.

Неужели она читает чужие мысли. Рианон попыталась прочесть, о чем думает Рон, и тут же смущенно отвела взгляд. Да, общества ему явно не хватает, общества дамы, а тут как раз подвернулась она.

Ее можно научить метать дротики, затачивать стрелы, ставить капканы и даже орудовать коротким мечом, она ведь такая способная, читались восторженные мысли других. Она так легко обучается сражаться, как будто натерпелась, как и мы. И какая мстительность мелькала в ее взгляде, когда она выпускала стрелы. И разве не чудо, что ни одна стрела не пролетела мимо цели?

– Может, выпьем за то, что у нас появился новый друг, – предложил Бром.

– Точнее товарищ по несчастью, – откликнулся один из его соратников.

– А ты тоже от кого-то бежишь? – глаза карлика Шило округлились.

– Ну… – Рианон посмотрела в бокал, пряча взгляд от окружающих. – За моих новых друзей. – нашлась она и приложила очередной кубок к губам еще прежде, чем другие поддержали тост.

– Трудности бывают у всех, я по себе знаю, – подбодрил ее Рон, и его теплые глаза засияли. У него было приятная улыбка, может потому, что, несмотря на обрушившиеся на него несчастья, он все еще оставался юным и искренним, его слова согревали душу. Хотя дело здесь в общем-то и не в юности, Рианон видела юных созданий, даже почти детей, которые уже освоили нечеловеческое коварство. В замке и за его пределами таких хватало. А у Рона просто хороший характер. Или он хочет стать хорошим другом ей одной, а не целой компании. Он нравился ей, но не настолько, чтобы использовать его как собственный щит, когда за ней прискачет очередной отряд стражи. А учитывая мягкость его характера Рон только на это и годился. Кинжалом он орудовал не ахти как, стрелять из лука вообще даже не пытался, зато всегда был готов прикрыть своим телом остальных. Благородная привычка конечно, но не слишком то для него выгодная.

– Говорят, не так долго нам придется рисковать собой. Если дотянем до следующего солнцестояния, то возможно не угодим на виселицу никогда, – завел вдруг Вильгельм.

– Что? – Рианон не поняла.

– Ну, я насчет ниспосланного знамения.

– Шепчут тайком, что бог решил восстановить справедливость и послал на землю своего воина, – вполголоса пояснил ей Бром. – Разве до вас аристократов эти слухи доходят позже, чем до простого народа. Ведь страдают первым делом носители зла, богатые, те, кто затевают несправедливые войны.

– Да я вроде ничего и не слышала, хотя… – припомнился ей все-таки один разговор, подслушанный как-то у приоткрытых дверей залы совета. Разговор велся в полутьме и тишине, но все главные лица на нем присутствовали. Как только Рианон заметили, то тактично попросили уйти. А ей так хотелось дослушать до конца. Не абсурд ли, что от неотесанных мужланов она может узнать куда больше, чем от придворных чиновников.

– Разве в этом мире хоть когда-то была справедливость? – Рианон допила свое вино, оно было горьковатым, но придало смелости, чтобы высказаться. – Люди лгут, лицемерят, убивают друг друга, хорошо еще если они ведут войну открыто, а не изводят противника тайно, столетиями владыка вселенной спал, не думая ничего сделать для того, чтобы улучшить хоть как-то им же самим созданный мир, а теперь вы хотите поверить в то, что один-единственный ангел, ниспосланный в гущу сражения, может искоренить зло на этой земле.

Все молчали. Видно было, что в отличие от нее, аристократки, беднота слепо уповает на то, что настанут лучшие времена. И не важно за счет какого великого чуда.

Говорят, у него под плащом спрятаны крылья, а щит расписан рунами, и те, на стороне кого сражается он, всегда побеждают. Но ни уговорить его, ни нанять невозможно, потому что он, появляясь в самый разгар битвы, только сам выбирает, на чью сторону ему власть. И если на сторону вашего врага, то знайте, вы обречены, звучали в ее голове подслушанные тогда слова. Рианон только упрямо тряхнула головой, она не понимала их смысла.

– Знамение, – только и повторила она, – ждите его, если вам так легче.

– Но оно уже было, – упрямо возразил Бром, – само по себе появление нечто такого это уже знамение.

И оно означает, конечно же, не просто неизменную победу одной из воющих сторон, а торжество бедных над богатыми, заключила про себя Рианон, но вслух этого говорить, естественно, не стала.