– Восстановите узор, эта парча очень ценна, – руководил работой Орфей. – Ни один знак не должен быть изменен…

Знак? Рианон и не заметила, что платье вышито знаками. Наверное, они были совсем крошечными, почти неразличимыми для смертного взгляда. Но судя по командам Орфея и интенсивной работе фей каждй дюйм парчи изобиловал ими. При чем их нельзя ни с чем спутать. Орфей повторил это много раз.

– Иначе твой подруга воспламениться? – подала Атанаис свой вызывающе высокомерный голосок.

– Я его госпожа, а не подруга, – выступила вперед Рианон, даже не подумав о том, откуда Атенаис могла узнать о ее внутреннем пламени. А когда подумала, было уже поздно брать свои слова назад.

– Ах, вот как, – фея холодно улыбнулась, в этот миг выглядела зловещий и она сама и ее вовсе не детский, а карликовый рост, потому что крошечное лицо то здесь то там покрытое древесной коростой вдруг стало казаться старческим, а не кукольным. Ей же, наверное, тысячи лет, как и всем этим созданиям, которые сидят за столом вместе с ней, подумала Рианон. А она разговаривает с ней, как с ребенком.

– Я на тебя не в обиде, – произнесла карлица-фея, изящным жестом крошечной ручки поправляя свои кудри. Они тоже были цвета древесной коры, коричневые и жесткие, но завитые так, что придавали ей сходство с фарфоровой куклой. Если б только не эта короста, поразившая участи ее кожи и не ногти, больше похожие на наросты на дереве.

– Я на тебя тоже, – проговорила Рианон, и ее красивый, но человеческий голос разнесся над пиршественным столом, как нечто чужеродное. В ее речи не звучали ни колокольчики, ни скрипка. Все тут давно уже должны были понять, что она простой человек, тем не менее, никто не сделал ни малейшей попытки напасть на нее, захватить в плен или опоить своим вином. Стол ломился от фруктов, как рог изобилия, а ведь, наверное, одной крупинки этих слив или яблок достаточно для того, чтобы отравить человека. Феи всегда так делали. Их фрукты казались особенно сочными, налитыми цветом, как искрящиеся драгоценности, но их сока хватало лишь на то, чтобы он подействовал как зелье и свел смертного с ума, а не утолил его жажду.

Ее ждет вечная жажда, если она попробует что-то с их стола. Жажда не только неутолимая в теле, но и бесконечное желание видеть снова тех, кто ее отравил, этих странных существ сидящих за продолговатым столом. Говорят, так случается со всеми, они хотят видеть фей снова и не могут, и невозможность этого желания сводит их с ума. Ведь волшебный мир вроде бы так близко, вчера ты был в нем, а сегодня не можешь уже найти.

Рианон посмотрела на Атенаис. Глаза той поблескивали так, будто она вовсе не прочь притянуть принцессу к себе, угостить ее своим вином, своими фруктами и может даже приворожить.

Какие-то мохнатые существа в ярких колпаках раскачивались на люстре, будто привешенной не к потолку, а к сплетенным над столом ветвям деревьев. Свечи в канделябрах зажигались сами по себе, как светляки. Гранаты перекатывались с блюда на блюдо как живые, а Рианон чувствовала, что тонет в пучине нечеловеческих, смеющихся то зеленью листвы, то темнотой агата глаз. Атенаис ее не отпускала, но и удержать тоже не могла. Рианон уже собралась с силой воли и хотела отвернуться, когда вокруг вдруг стало еще темнее, чем было. Огоньки свечей не погасли, но ощущение того, что тьма сгущается вокруг черной тучей, было таким сильным и давящим. Казалось, что тьма не опускается, а летит на зал дико и стремительно. Свечи заколебались от налетевшего ветра. Скоро это будет настоящий ураган.

Рианон заметила испуг, а потом дикий страх на крошечных личиках тех, кто сидел за столом.

– Это он, он, – завопили сразу несколько голосов. – Бежим скорее. Он возвращается.

Она вздрогнула.

– Кто он, – хотелось спросить ей, но она промолчала, помнив, что в первый раз не получила ответа на этот вопрос.

Крохотные создания уже врассыпную бежали из-за стола, кто – то пронесся прямо по столешнице, другие на ходу собирали фрукты. Все спешили убежать, и только одна Атенаис все еще медлила, не сводя своих пронзающих глаз с Рианон.

– Что это значит? – спросила у нее девушка и, как и в первый раз, вопрос остался без ответа, вот только чья-то тень вдруг опустилась на стол. и недопитое вино в бокалах в миг поменяло оттенок, сгустилось, полилось через край на скатерть. Как похоже на кровь, мелькнуло в голове Рианон. Фрукты тоже менялись, катились по столу, как горелые головешки и если раньше здесь стоило писать натюрморт, то теперь девушку передернуло от гадливости. Это же кости и мясо, и внутренности. В ужасе она отвернулась от стола и заметила, что потолка больше тоже нет, а ветви деревьев, сплетенные пологом, кончаются в высоте, открывая бездонное небо. Она заметила там чью-то крылатую тень слишком высота над уровнем земли и на фоне такой черноты, что ей стало страшно. Крылья плавно взмахивали. Нечто стремительно приближалось. Оно неслось сюда, но уже к другому страшному пиру.

Теперь даже Атенаис предпочла за лучшее удирать. Подобрав пышные алые юбки и шурша древесной корой, она бросила мстительный и враждебный взгляд на нечто, прервавшее ее пиршество, причем так быстро, будто боялась обжечься при виде него, как при виде солнца. А потом ее и след простыл. Низкорослая роскошно наряженная фигура скрылась за деревом, как если бы скользнула в нору.

– Уходим! – на этот раз забеспокоился и Орфей, он успел подхватить в пригоршню столько крохотных фей-портних, сколько могло уместиться в его руках.

Наверное, он был прав, нужно было бежать от неведомой, но такой ощутимой опасности, однако Рианон все никак не могла оторвать взгляд от небес, рассекаемые бурей и взмахами черных крыл. Оттуда исходило зло, наверняка, но как же оно манило. Ее пронзило, как молнией, через все тело будто пропустили огненную струю, а там, высоко в небесах, уже засиял среди мрака ослепительный золотой луч.

– Бежим, скорее, – не выдержав, Орфей схватил ее за кисть руки и… обжегся. Его взволнованный недоверчивый вскрик вывел Рианон из оцепенения.

– Да, конечно же, пошли, – согласилась она, но на самом деле ей совсем не хотелось отрывать взгляд от неба и от того, что может там появиться. Этого боялись все, но она этого жаждала. Наверняка, это было нечто поразительное, если его появлению способствовал такой переполох. Но Орфей не дал ей об этом задуматься, он уже приоткрыл дверь в другой мир. Зеркальная поверхность покрылась рябью и стала будто несуществующей. Пора было уходить, потому что теперь она являла собой ничуть не большее препятствие, чем скажем воздух. В зале уже дрожала земля, тряслась и звенела золотая утварь на столе, какие-то черные кровожадные существа накинулись с жадностью на сырое мясо, а с ближайших деревьев начали опадать сухие листья. Что-то приближалось, но Рианон уже ступила через зеркало вслед за Орфей и вход быстро закрылся, на этот не задев подобранного на локоть шлейфа. Рианон чувствовала, как золотые иголочки фей все еще работают в ткани на платье, сшивая разрыв, и старалась не прикасаться к этому месту. Шлейф оказался таким длинным, что едва ли стал короче оттого, что она намотала его на локоть.

– Что это было? – потребовала она ответа у Орфея.

– Что? А… это… – он явно замялся, не зная, что сказать. Из его карманов посыпались фрукты, которые он успел подобрать на празднике. А ведь в действительности это и правда оказались всего лишь драгоценные камни, искусно оформленные в виде ягод винограда.

– И часто здесь такое бывает? – она посмотрела на яства, оказавшиеся всего лишь самоцветами, а ведь она могла тогда на них и соблазниться, а еще на фей вылетающих из его манжет, тех, кого он успел притащить с собой. – Ну, то есть там, – поправилась она, обернувшись на зеркало.

– А, случается, – с деланным пренебрежением протянул он. – Там у них всякое случается. Вы еще и сотой доли всего этого не видели, госпожа?

– Но ведь, кажется, для этого нужна вечность, чтобы жить с ними и подробно обо всем узнать.