— Отпад, дружище! — аплодирует Юнги, запрыгивая на диван.— Посмотрим кинчик?

Выбор пал на комедию, где мозгу не стоит напрягаться. Лекарство от напряжённых будней. Кадры сменяются, разговоры продолжаются, тарелки пустеют: Юнги метёт подчистую, словно неделями не ел. На деле же, очень любит, как именно у Хосока получается то или иное блюдо. Мама, например, совсем по-другому готовит. У Хосока своя фишка.

Сюжетная линия фильма всё-таки содержала романтический момент и внезапно - эротическую сцену. Поворот. Юнги одобрительно кивает, пуская слюни, Хосок решается именно сейчас пойти и вымыть посуду.

— Сидеть, — Юнги хватает его руку, потом спускает её на колено, погружённый в замедленные кадры. — Я потом помогу. Давай посмотрим.

— Не пизди, ты потом спать завалишься и мне всё равно у раковины торчать, — бесится Хосок, но встать не может.

Из колонок посыпались стоны. Горячая ладонь Юнги прописалась у Хосока на ляжке. Он начинает подозревать, что чистой комедией здесь и не пахло, сжимает челюсти. Юнги вполоборота к нему, по лицу и волосам пляшут свет и тени, цветовой пурпур, шоколад и немного мяты. Влажные губы приоткрыты. Герои занимаются сексом вне комедийного формата, и Юнги вдруг тяжело дышит, откидываясь на спинку.

— Классно, правда? — и приваливается к плечу Хосока, готовясь пронзить его насквозь. — Я хочу так же с Намджуном, но не знаю, когда начать. Из всех моих отношений, это первые, которые прожили дольше недели.

И вся эта тяжесть для того, чтобы выпросить один из советов, которые Хосок даёт от всей души. Ответ даётся трудно, колбасит от досады, Юнги хочется задушить. Но, принимая во внимание тот факт, что он наконец-то обретает нечто особенное, Хосок закапывает личные обиды поглубже. Голос остаётся низким и немного печальным.

— Во-первых, так же не получится, хотя бы потому, что ты парень. Во-вторых, решать тебе. У тебя давно никого не было, но не думаю, что такой человек, как Намджун, зачтёт резкий прыжок в постель за хороший тон. Подожди, пока он сам даст ориентир.

Не то чтобы помогло, но, по крайней мере, Юнги передумал продолжать расспрос. Он уже давненько не девственник и в принципе сам разберётся. Просто мнение Хосока очень важно. Не дождавшись окончания фильма, Хосок поднимается и сурово собирает посуду в стопки, относит на кухню. Юнги виден его затылок, и ему кажется, что тот дымится, а хозяин его сердится не пойми на что. Поэтому помогает он больше из чувства вины, нежели по собственному желанию.

К концу они успели разобраться с рутиной и вернулись на места. На финальных титрах Хосок чувствует, как потяжелевшая голова Юнги сползает с плеча на его грудь, как он устраивается клубочком, подобно уставшему от игр котёнку. К тому же, разморило от тепла. Сопит себе и ни о чём не переживает. Сжалившись, Хосок не стал его будить, засыпая в позе неестественной и неудобной. Натерпевшись, он взял его за руку и поднёс к губам, чуть прижался и отпустил. Наверное, хотел убедиться, что они оба всё ещё настоящие, и за экраном ничего не осталось.

***

Ночная смена. Некоторые лица те же, но много новых. Юнги много раз думал, почему бы не бросить эту треклятую работу и не подыскать что-то человеческое. Кроме того, как смешивать напитки, он больше толком ничего и не умеет. В таком случае, дневные смены пришлись бы на руку, но там ставки меньше, а Юнги хочется подзаработать и ни в чём себе не отказывать. Хосок говорит, что он жлоб и лишней воны не потратит, постоянно откладывает заначки в закрома. Как ни странно, Хосок всё за ним подмечает… Внимательный, педантичный, точный. Юнги даже немного обидно, что он не может быть таким же, не хватает сил на подобный беспощадный режим. Что же, не всем дано летать со сверхзвуковой, каждому своё.

…Ещё заказ направо и налево, немного флиртануть, той тёпленькой дамочке - за счёт заведения, потому что за первый коктейль уже переплатила. Некоторые хитрости, манёвры, пиздёж с коллегами в курилке, а часики тикают.

Ближе к утру в опустевший зал заявляется Намджун, и у Юнги улыбка на пол-лица, протираемые стаканы сразу же отставлены в сторону, сна ни в одном глазу.

— О, привет!

Юнги не успевает и слова выдохнуть, как оказывается в тесных объятиях. Намджун жмёт его к стойке, подсаживает и принимается горячо целовать, как будто только этого весь день и ждал, его руки блуждают у Юнги под рубашкой, и тепло тела приятно отдаёт запахом духов, какие уже успели полюбиться. Системный разрушитель с ним - поразительно аккуратен.

— Я соскучился.

— М… да? — выдыхает Юнги и облизывается. — Я заметил.

— Поедем ко мне?

У Юнги порозовели щёки, он хлопает ресницами и неопределённо пожимает плечами.

— А можно?

— Нужно.

Им обоим нужно то, чего так не достаёт. В раздевалке, в дикой спешке, Юнги собирается на порядок дольше обычного, кроссовки путает, переживает, смотрит на себя в зеркало. Выглядит он, пиздец, как красиво, взлохмаченный и уставший, но взгляд выдаёт иное. Пират, почти добравшийся до сокровищ, охотник, спускающий курок, и чуть-чуть блядь, получающая долгожданного клиента. Три месяца Юнги провёл в паре с рукой, пора бы ей заслуженно отдохнуть.

В машине тревога спа̀ла. Намджун водит осторожно, и с ним вполне спокойно, хотя на первых порах Юнги пристёгивался, читал молитвы и вжимался в кресло, как только они выезжали на скоростные. По радио музыка, Намджун что-то весело рассказывает. Его родители уехали на все выходные, квартира свободна. Намёков жирнее Юнги ещё не слышал, он готов к приключениям.

Дома у Намджуна чистота и уют, пока они не доходят до его комнаты, где всё свалено в кучи и так похоже на то, что устраивает у себя Юнги, когда Хосок к нему не заглядывает. На всякие статуэтки, фоторамки и прочие забавные штучки смотреть нет времени. Намджун подходит к нему и обвивает руки вокруг талии, коротко целует в губы и смотрит в глаза.

— Я не хотел бы торопить события, — нашёптывает он на ушко. — Но ты мне очень-очень нравишься, Юнги. Я хочу тебя.

Юнги перестаёт соображать, улетает, как девственная малолетка и плавится от тембра его голоса. Пуговицы рубашки щёлкают одна за другой, и Намджун стягивает её ниже, начинает целовать косточки ключиц и плечи, затем возвращается к шее и губам, массирует ягодицы. Юнги послушно выгибается навстречу, расслаблен, польщён и возбуждается мгновенно, он тянется к молнии на джинсах Намджуна и запускает руку под бельё, сжимает затвердевший член. Намджун чуть слышно стонет и, вылизав его рот взасос, опускает на колени. Юнги лижет его плоский живот, вздувшиеся вены и, оставляя полукружья ногтей на бёдрах, охватывает губами сочащуюся головку, заглатывает. Взгляд поднимает опьяневший и трепетный.

Намджун отталкивает его к кровати и наваливается сверху. Через минуту они обнажены, и Намджун налюбоваться не может изнеженной белизной кожи, он задерживается между сладеньких бёдер и делает минет, а Юнги извивается и, приподнимаясь на локтях, сильно запрокидывает голову, хрипло выпрашивая «ещё». Они снова сплетают руки, целуются, и Юнги забирается на Намджуна сверху, садится на его живот и елозит, с пристрастием выпрашивая одичавшим шёпотом, где ебучие «прибамбасы». Ответом служит кивок в сторону тумбы. Юнги надрывает поблёскивающую упаковку и натягивает Намджуну презерватив, щедро проливает лубрикант. Измазавшись, Намджун проникает в него пальцами, ловит его губы, мажет мимо, к шее, а Юнги бьёт руками по матрасу и хрипит. Он теряет равновесие и всякий стыд, уставший мёрзнуть в одинокой постели.

Если бы он только знал.

Но он не знает и догадываться не пытается. И поэтому со вздохом опускается на член Намджуна и ищет его губы. Они не были уверены, что это именно то, зачем они пришли, но животный инстинкт сбил надобность думать. Юнги подскакивает и прижимает ладони Намджуна к своим соскам, напряжённо и тяжело дышит.

Вдруг опрокинув Юнги на спину, Намджун раздвигает его ноги шире и вставляет резче, рывками, остаётся надолго. Юнги обсасывает ему запястье, костяшки, суставы и беспрерывно стонет. На исходе смыкает руки на лопатках и, прогнувшись, надеется уловить долгожданное удовольствие, пронизывающее. А получает оргазм, похожий на все предыдущие. Но расстроиться он не во состоянии и, вымотавшись, засыпает у Намджуна на плече.