— Там написано — «Институт».

— Какой? — спросил я.

— Никакой, — вздохнул Денчик. — Просто институт.

Тут стены пришли в движение, и по обеим бокам нашего институтского туннеля стали появляться двери. Денчик как-то забеспокоился и стал переступать с ноги на ногу. Мит рылся в карманах, то доставая свою коллекцию приборов на все случаи жизни, то пряча её обратно. Я думал об Алёнке.

На чистых, белых кабинетных дверях (а за ними наверняка находились кабинеты, ведь это же институт!) стали появляться безымянные таблички. Денчик закусывал губу, всё поправлял лямку на комбинезоне и нетерпеливо смотрел на нас, как будто хотел убежать.

— Как-то мне нехорошо, — сказал Денчик. — Что-то меня тревожит.

Меня тоже тревожило. Потому что Алёнка за секунду может такого натворить, а мы тут время теряем! Надо что-то придумать. Вот сейчас я хорошенько подумаю, и пойму… И сразу пойду по следу… Может быть, как раз в кабинете мне будет думаться лучше… Ведь тут всё так располагает, бери да понимай!

Я не смотрел на Мита, но, наверное, ему тоже пришлось нелегко. И тут же сразу на трёх кабинетах появились надписи. На одном:

Из кармана Денчика нерешительно вылетела проснувшаяся лента и направилась к кабинету. Денчик побежал следом, снова виновато на нас посмотрел, торопливо сказал:

— Я скоро, — и скрылся в кабинете.

На другой двери было написано:

— Посмотрим-посмотрим, — сказал Мит и шагнул к двери. — А ты пока сюда загляни.

На следующей двери красовалась надпись:

Я уж подумал было, что тут-то я сестру и найду. Но в кабинете оказались столы, стулья, вычислительная техника и рисованные смешные рожицы на стенах. Воздух был очень свежий и лёгкий. Думалось свободно и очень рационально. Я сразу понял, что Алёнку нужно просто искать дальше. Я даже на всякий случай запустил какие-то вычисления, показал язык одному из рисунков и вышел из кабинета. Надпись тут же исчезла, а Мит прямо в ухо заорал:

— Тащи рюкзак сюда!!!

Он схватил меня за руку, затолкал в «приборный» кабинет и стал набивать мой рюкзак какими-то приборами — круглыми, квадратными, абстрактными, с пломбами и без. На полу валялся спальник, будильник и несколько банок тушёнки. Я пытался сказать, что еда нам ещё понадобится, но Мит в полном обалдении приговаривал:

— Еда нам больше никогда не понадобится…

Напоследок мы зашли за Денчиком. Он был одет в белый халат, стоял ногами на табуретке, нависая над столом с каким-то чертежом. Вид у него был впечатляющий.

— Я останусь? — жалобно сказал он. А потом бросил взгляд на мой раздувшийся рюкзак и добавил немного угрожающе. — Только под расписку.

Ради опытных, экспериментальных и особенно случайных образцов Мит был согласен на всё. Мы вышли в коридор, Денчик держал руки в карманах халата и неловко вздыхал. Мит прощупал локатором поверхность над нами, поднял высоко над головой туннелерой и активировал его. И сначала появился туннель вверх, а потом он быстро затянулся лифтом.

— Для поступления новых сотрудников, — сказал Мит.

А Денчик сказал:

— Вы ей там передайте… спасибо, в общем…

Все вздохнули, Денчик помахал нам рукой, а мы пошли дальше по коридору. Заканчивался коридор неожиданно, не стеной и не туннелем, а какой-то студенистой, желеистой массой.

— Ради Алёнки — что угодно, — сказал Мит и смело шагнул внутрь.

— И ещё. Давно хотел спросить. А что это на вас за значок?

Я забрался следом, и мы двинулись наугад. Да и как тут не двигаться наугад! Вокруг всё одинаковое и просвета не видно. Вроде бы как желе, фиолетовое такое, и в нём дышать можно. Я оглянулся — коридора лаборатории уже не было видно. Значит, надо двигаться только вперёд. Я хотел сказать Миту:

— Что за жижица? — но попробуйте поговорить через желе.

Тогда я растянул в этой массе экран и нацарапал на нём: «Что за жижица?». А Мит в ответ нацарапал: «Это что-то гелеобразное». Тут мы немного разговорились.

— Сам вижу, что гелеобразное! — нацарапал я. — Но что это такое?

— Какая-то дорога, — начертал Мит и пожал плечами. — Такая у твоей сестры фантазия.

— У моей сестры вполне себе фантазия, — сказал я. — Только непонятно, куда идти.

— Вперёд, — предположил Мит.

— Вот и я говорю, что непонятно. Где тут перёд?

Экран закончился, и мы двинулись в непонятном направлении дальше. Мит делал вид, что плывёт, а я делал вид, что иду. Потом Мит шёл, а я летел. Мы несколько раз останавливались, разворачивали экран, но почему-то нам не о чем было говорить. Приходилось пожимать плечами и двигаться дальше. А тут вдруг фиолетовое желе на одном месте закончилось и началось оранжевое. Оно было немного пожиже (правда, мы почему-то совсем не намокали), и на вид казалось жарким. Мы тут же развернули экран, и Мит быстро нацарапал:

— Надо же, до центра земли добрались!!!

Тут было о чём поспорить, но царапать всё это было очень долго. А я вспомнил, что у меня на чёрный день оставался запас телепата, потому достал из кармана два маленьких шарика, похожие на витаминки, и одну протянул Миту. Он опасливо взял её, проглотил и тут же засмеялся. Я тоже съел телепата, и спросил мысленно:

— Чего ржёшь, придурок?

А Мит всё смеялся, и беззвучно спросил:

— А зачем ты про параллелепипед думаешь?

Я обиделся и сказал:

— Вспомнился почему-то. Что тебе, жалко, что ли?

— Нет, — смеясь, сказал Мит. — Не жалко. Смешно.

Я ещё больше обиделся и спросил:

— А ты зачем про Алёнку думаешь, что она прикольная?

Тут Мит замялся, смеяться перестал и пробурчал мысленно:

— Да просто. Алёнка и Алёнка.

А сам продолжал думать, что прикольная. Во даёт!

— Я говорю, — смущённо продолжал Мит. — Что переход она нам прикольный сделала. Землю в гель преобразовала, и лаву сделала вполне терпимой, а то бы зажарились за секунду. Теперь надо добраться совсем до центра, и там что-то будет.

— Алёнка, что ли, там будет? — удивился я.

— Неизвестно, — сказал Мит. — Главное, этот центр найти ещё.

Тут в оранжевом геле мы заметили тёмное пятно. Мит схватил его, и оно оказалось связкой блестящих указателей. Мы развернули скрепление, и указатели выстроились в две параллельные прямые. Получился как будто тротуар, где указатели — бордюры. Мы встали посередине воображаемой тропинки и двинулись туда, куда указывали стрелки. Они простирались до самого центра нашей планеты. В точке абсолютного центра было небольшое завихрение, как будто планета отсюда начинала скручиваться. Мит остановился, повернулся ко мне и сказал:

— Интересное это дело оказалось, искать твою сестру. Даже жаль, что сейчас найдём.

— Может, и не найдём, — сказал я.

— Ничего ты в своей сестре не понимаешь, — буркнул Мит, смело шагнул внутрь завихрения и пропал.

Мне деваться было некуда, и я шагнул следом.

Мы вместе с Митом вывалились на какую-то поляну. Сразу было понятно, что это другая планета. Небо было совсем не наше, трава была чужеземная, дышалось необычно, но как-то легко. Было лето, жарило солнце, вокруг бегали туземцы, размахивая копьями и вполне нашей, современной техникой. Шло строительство — везде виднелись строящиеся шалаши, высотки, бункеры, летающие дома. Лица строителей были очень удивлёнными. Кто-то из них пытался работать по старинке, вручную, кто стройавтоматикой… Было видно, что видят они эту стройавтоматику впервые, но действуют вполне уверенно.

И посреди всего этого безобразия стоит Алёнка, смотрит на всё это и довольно потирает ладони. Мит просто светился от счастья и торопливо прятал значок. Я подошёл к сестре и встал рядом.

— Приветствую вас, братья по разуму, — сказала нам Алёнка. — Добрались.