Учительница была стойкая. В первый раз класс её выключили ещё на слове «сочинение». Через месяц она добралась до доски. Потом выводила по полбуквы. Все боялись, что скоро она совсем натренируется и напишет тему запросто, одной левой. И жги её — не жги, всё будет без толку.
А пока что — выключили на сорок минут, и радуйтесь себе.
Кто-то запел, а кто-то влез на парту.
Но раздался непонятный шорох, и учительница сначала села, а потом медленно поднялась, опираясь о стену.
Она сглотнула и сказала замогильным голосом:
— Помогаю по дому.
— Чего? — переспросил класс.
Учительница кивнула, с трудом повернулась к доске и стала дописывать: «помогаю по дому».
— Псих-атака! Псих-атака! — кричали наперебой ученики.
Для псих-атаки надо было троим ученикам выползти к доске, ещё троим присесть, остальным стоять.
Трое мальчишек плюхнулись на пол и поползли.
Двадцать шесть против одной.
Вторая четверть.
Первый урок.
Век, год, день недели.
— Аааа!!! — вдруг закричал с пола Женька. — Я сдвинуться не могу! Я не могу… — он замолчал и только жалко дёргался.
Когда перед ним возник листочек и ручка, он попытался отключить своё сознание, но кто-то поставил блокировку.
— Помогаю по дому! — величественно крикнула учительница. — Как я помогаю по дому!
Двадцать шесть рук помимо воли записали тему сочинения в тетради.
В двадцати шести головах включился мыслительный процесс. Он оказался таким неожиданным для заряженной атмосферы класса, что задрожали стёкла.
Двадцать шесть…
— Извините, я опоздал, меня мама заставила по дому помогать…
Двадцать шесть учеников опомнились и посмотрели вперёд, на учительницу.
Двадцать семь умножить на два глаз прожигали её сознание вплоть до позавчерашней памяти.
Учительница стала стирать тему с доски, а потом аккуратно села на пол и отключилась.
На всякий случай класс поставил вокруг неё несколько дополнительных барьеров.
Класс ненавидел сочинения.
Класс обожал диктанты.
Неужели это так сложно понять?!
Всё готово. Диктуй, Димка!
Вагон
Поезд метро остановился так резко, что не все устояли на ногах. Было темно, по краям туннеля тянулись железобетонные стены. В вагоне стало необычайно тихо. У кого-то заиграла и тут же затихла музыка на мобильном. Сначала все молчали, а потом заговорили, но так, чтобы не пугать образовавшуюся тишину — почти шёпотом. Через пять минут все заоглядывались, через десять кто-то предложил попробовать открыть двери, но вагон дернулся и снова остановился. Люди замолчали.
В вагоне было многолюдно, поэтому не сразу было понятно, откуда идёт звук.
— Пип, пип, пип, — произнёс кто-то детским голосом. И ещё настойчивей: — Пип. Пип. Пип. Настройка. Встройка. Контакт. Точка. Ожидание.
Наконец все увидели его. Он сидел на местах «Для инвалидов и пассажиров с детьми» — мальчик лет десяти. Светлые волосы, зелёная курточка, на коленях рюкзак, смотрит в пол.
— Пип, пип. — в пол сказал мальчик. — Ожидание.
Первой опомнилась большая тётенька очень предпенсионного возраста, которая стояла недалеко от мальчика.
— Ребёнок, — властно сказала она. — Уступи место.
Мужчина, который стоял рядом, нервно повёл плечом.
— Что же вы только сейчас опомнились? — спросил он.
Тётенька задумалась, но смогла сказать только:
— Не вмешивайтесь не в своё дело.
Мальчик посмотрел на тётеньку и неторопливо передал ей рюкзак. Женщина молча забрала его и оттиснулась к дальней площадке вагона.
Мальчик посмотрел на стоявшего рядом мужчину и сказал:
— Контакт. Начало. Будет, будет расти трава на земле, трава на солнце. Будет, будет расти трава на земле, трава на солнце.
— Припадочный, — сказал кто-то.
И тут же погас свет. Железобетонные конструкции по бокам туннеля стали со скрежетом вытягиваться вверх.
— Будет… будет… — слышалось сквозь скрежет. — Будет… будет…
Какая-то девушка уткнулась к парню в курточку и всхлипнула. Парень занервничал:
— Ну начинается.
— Хочу домой, — сказала девушка.
— Ну что ты, вдруг что, так сразу домой? — спросил парень.
— Хочу домой, — всхлипнула девушка. — Хочу домой…
Мальчик положил руку ей на ладонь и тут же сделал шаг назад. Будто невзначай, он дотронулся ещё до кого-то из вагона.
— Всё нормально? — забеспокоился парень. — У тебя не поднялась температура? Кто-нибудь — у кого-то есть градусник? Скорее!
Электронный градусник показал, что с такой высокой температурой не живут. Девушка помотала головой и сказала:
— Да всё нормально.
Железобетонные конструкции распрямились, в вагон полился свет. Раздались громкие щелчки, вагон отделился от состава и медленно поплыл вверх. Он поднялся над освещённым солнцем городом, над деревьями, над людьми, над сверкающей рекой, над зданиями, над жизнью, надо всем.
— Будет, будет, — сказал мальчик. — Будет, будет расти трава на земле, трава на солнце.
— Давайте выкинем его в окошко, — предложил мужчина.
— Грохнетесь, — коротко сказал мальчик и дотронулся до мужчины. — Будет, будет расти трава на земле, трава на солнце.
— Будет, — сказал мужчина. — Будет.
— Контакт, — сказал мальчик. — Установление. Переход. Стадия, стадия.
Люди внизу чувствовали, что вагон как будто раскалён, от него разило жаром, и все не сводили с него глаз. А внутри сидели первые жители Солнца, не боящиеся ни огня, ни лавы, ни нового.
— Будет, будет расти трава на земле, трава на солнце, — хором говорили они, и вагон рывками двигался вверх.
Зал с ПВА
Открытие века
— А знаете, что можно делать с клеем ПВА? — спросила Маша. — Можно наливать его в колпачок… А потом переливать в бутылочку… А потом обратно в колпачок…
Так наконец-то был изобретён вечный двигатель на клеевой основе!
ПВА
Как-то Маша стала повторять только одну фразу:
— Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА! Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА! Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА!
Все смотрели на неё и ничего не понимали. А Маша злилась и повторяла:
— Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА! Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА! Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА!
Люди разводили руками. А Маша не унималась:
— Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА! Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА! Дайте, пожалуйста, мне клей ПВА!
Кто-то не выдержал и закричал:
— Дайте, пожалуйста, ей клей ПВА! Дайте, пожалуйста, ей клей ПВА! Дайте, пожалуйста, ей клей ПВА!
— Да, — сказала Маша. — И заклейте мне рот.
Жилой зал
В углу
Я уже полчаса стоял в углу, когда увидел на обоях мальчика. Его лицо сложилось из штришков и чёрточек, и было таким настоящим, что я присвистнул. Как это я его раньше не замечал? Мальчик смотрел на меня по-дружески и, кажется, подмигивал. И я подмигнул. Тут в комнату вошёл папа и окликнул меня.
— Чего? — недовольно спросил я.
— Ну что, ты всё понял? Осознал свою вину?
— Нет совсем, — сказал я. — Я ещё постою.
Папа пожал плечами и сказал:
— Как хочешь, — и ушёл на кухню.
А я снова повернулся к мальчику, но его уже не было. Как я ни всматривался в рисунок на обоях, но так и не смог найти его лицо.
Убежал он, наверное.
Я его подожду.
Вдруг вернётся…
Тихий ход
Я ехал в поезде и слушал, как стучат колёса:
«Маленько-помаленьку, маленько-помаленьку, маленько-помаленьку»…
И так весь день! Я спросил у папы, почему мы движемся маленько-помаленьку, и он сказал: «Так надо».
Но ведь мы никуда не приедем, если помаленьку! Быстрее надо!
Поэтому, когда никто не видел, я шепнул поезду:
