– Блейк? – Я смеюсь.
– Черт. Где ты?
– Без понятия. – Я шатаюсь.
– Протрезвей, блин. Позвони своему отцу, что-то случилось с папашей. – Не понимаю, к чему этот разговор.
– Да?
– Иисусе. Я все еще в нескольких часах от вас, но я направляюсь в вашу сторону. Позвони своему отцу. Пожалуйста.
– Ладно. – Пожимаю плечами, забывая, что он не может меня видеть.
– Уильям, это серьезно. Не двигайся. Позвони ему. – Судя по интонации, он зол.
Прокручиваю список контактов в телефоне, не помня, чей же номер ищу. Ох, отец. Точно. Он будет в восторге услышать меня. Его инвестиции в полной жопе. Нажимаю «совершить звонок» и жду.
– Привет, - раздается женский голос. Значит, это не тот номер. – Уильям, это Фэб.
– Хей! – Проклятье, это было громко.
– Ты можешь сказать мне, где ты? Я отправлю Люка забрать тебя.
– Вижу деревья. О, и рельсы. – Поворачиваюсь кругом и падаю на задницу.
– Что-нибудь еще?
– О, здесь заброшенные железнодорожные вагоны. – Слышу, как она вздыхает и с кем-то разговаривает.
– Не уходи с этого места. Люк только что выехал за тобой.
– Ладненько. – Я приседаю и не помню, как закончил разговор. Опускаю голову на руки и чувствую, как по всему телу разливается усталость. Это был чертовски долгий день. Фары освещают меня, слышу, как хлопнула дверца машины.
– Насколько ты пьян? – Голос у него жесткий. Черт, это же не преступление, мне двадцать один год.
Всматриваюсь в него. Вижу злость, но есть и еще что-то. – Уже не так сильно.
Он пихает мне в руки кофе. – Выпей его и залезай, черт побери, в машину.
– Ого. – Поднимаю руки вверх. – Меня не нужно подвозить. Я могу и прогуляться до дома.
– Мы не поедем домой. Мы поедем в больницу, где Джеймс борется за свою жизнь, а моей дочери делают рентген из-за подозрения на сломанные ребра. – Я трезв. Нет больше оцепенения; и понимаю каждое из произнесенных слов.
– Что?
– Садись в машину. – Залезаю в машину. – Джеймс и Эмма поехали искать тебя. Они не нашли тебя, но, по словам Эммы, наткнулись на парней, с которыми ты был.
– Брайан и Сет?
– Да. – Я хватаю себя за волосы, желудок сводит. – Я в курсе, что у тебя выдалось несколько тяжелых часов, но, клянусь, если с Эммой что-нибудь случится, ты ее больше никогда не увидишь.
Киваю. Выпиваю кофе как можно быстрее, позволяя жидкости обжечь язык и тяжестью осесть в желудке. Они выполнили свои угрозы. Два человека, которых я люблю, ранены из-за моей вспышки гнева.
Они должны быть в порядке.
Они должны простить меня.
Брайан и Сет… должны заплатить.
***
Прошло несколько часов. Эмма все еще в отделении экстренной помощи, но с ней все будет хорошо. В синяках и в состоянии шока, но физически здорова. Джеймс в операционной, по-прежнему без сознания, но у него есть все шансы на полное выздоровление. На его руку было больно смотреть, перелом серьезный. Ему наложили швы в нескольких местах, но больше всего пострадала голова. Бретт расхаживал взад-вперед в комнате ожидания и подбадривал меня. Я не заслуживаю его прощения. Я извинялся миллион раз, но он сказал, что мне не нужно этого делать; в случившемся нет моей вины. Но она есть. Я годами ничего не делал; и вся ложь, все угрозы, все зло слились вместе и потащили меня вниз.
Я поднимаюсь, чтобы купить всем попить, кофе помогает нам держаться, пока мы не сможем увидеть Джеймса. В дверь заходят Эмма с Люком, и я останавливаюсь. Ее лицо испещрено покрасневшими порезами. Но ее глаза смотрят сквозь меня. Она опирается на Люка, обнимающего ее за талию, и я вижу покраснения. Я готов убить их за то, что они прикоснулись к ней.
– Эмс. – Я бросаюсь к ней. Она отступает, и мое сердце замирает. Она не может бояться меня. Я бы никогда не причинил ей боль. Но причинил. Мои слова нанесли больше вреда, чем чьи-либо кулаки.
– Как Джеймс? – интересуется Люк.
– Стабилен.
– Детка, я буду прямо здесь. – Люк сам освобождается от нее и кивает на стул в нескольких шагах от него.
– Ты хочешь присесть? – Я протягиваю к ней руку, готовый помочь, если понадобится.
– Нет. – Голос у нее вялый, а глаза безучастные.
– Эмс. – Не знаю, что сказать. – Поговори со мной.
Ее взгляд остается пустым, и я застываю в ожидании хоть какого-нибудь знака, что моя девочка все еще со мной. Что происшедшее не изменило ее. Не разрушило ее.
И я получаю знак, но не тот, после которого мы когда-либо станем прежними.
Глава 31
Эмма
Мои губы кривятся в отвращении, как только вспоминаю издевательские насмешки и язвительные оскорбления, которые выкрикивались, пока я беспомощно наблюдала. Каждый кулак, каждый удар, каждый пинок… постоянно прокручиваются в моей голове.
– Ты сел в машину к тем парням. Что бы ты ни сделал, это ты заварил эту кашу.
– Эм, пожалуйста. Не надо так. Мне невыносимо видеть, когда ты так на меня смотришь. Клянусь, я не знал, что они собираются делать.
– Все эти годы ты позволял им говорить те отвратительные слова, закрывал глаза на их нетерпимость, и это делает тебя не лучше их. Они – твои родители. Они вырастили тебя. Независимо от обстоятельств, связанных с усыновлением. Они любили тебя. Обеспечивали тебя. Сейчас один из них борется за свою жизнь… будучи наказанным за что? За то, что любит другого человека?
– Знаю. – Он опускает голову, его плечи сутулятся. – Я не понимал. – Его голос севший и надтреснутый, и мне приходится напрячься, чтобы услышать его.
– Может ты и не знал, что они планировали, но ты, черт побери, точно знал, на что они способны. – Из-за жара, разливающегося по моему телу, я потею. Я не знаю этого человека. Все годы, проведенные с ним, в любви к нему… коту под хвост из-за одного бессмысленного акта. Несколько лет назад я предупреждала его, умоляла перестать быть слабым человеком, в которого он превращался, но его проклятое стремление вписаться, играть в футбол было сильнее. Его моральный компас был настолько искажен, и ради чего? – Я не узнаю того, кем ты стал. Мне нужен мальчик, который брал меня на рыбалку, мальчик, который учил меня водить внедорожник, мальчик, чье сердце было больше его желания приспособиться. Боже, как же мне нужен тот мальчик… но его больше нет.
