Переселившись в кабинет Кушнерова, он сразу же сделал там ремонт, поменял мебель (сама мысль, что за письменным столом сидел Кушнеров, была невыносима) и принялся за работу. Чем только не занимались структуры холдинга на тот момент — строительство, полиграфия, модернизация промышленных объектов, производство строительных материалов! Всем этим надо было кому-то руководить, и налицо были все шансы стать верной опорой Алексею. Он снова остался один, а любому человеку нет-нет да и захочется с кем-то поговорить, поделиться мыслями.

Но место подле шефа неожиданно занял очередной выскочка — Владимир Чернов. И пусть это был всего лишь бодигард — вверенную ему персону он охранял усердно: ходил тенью и даже жил в одном с ним доме. А чуть позже выяснилось, что и Артем отправился в Америку не просто так: достаточно четкая прежде картинка финансовых потоков стала исчезать прямо на глазах Цеховского. Вот тогда он понял, как заблуждался: Радченко и Кушнеров его обыграли, а вернее — обманули. Их невозможно разлучить!

Как ему снова стало больно и обидно, как он жаждал мести, как ему хотелось стереть с лица земли этих «близнецов», но вместо этого по-прежнему приходилось играть, улыбаться, поддакивать… Радченко же словно ничего не замечал, не чувствовал и, напротив, предоставлял новому генеральному директору массу возможностей насладиться властью. Цеховский посещал теперь все официальные мероприятия, давал интервью и в конце концов настолько привык к такому положению вещей, что успокоился и решил на время отложить свою месть.

Но лишь отложить, так как был уверен: по законам стаи слабый обязан уступить место сильному. А в том, что после отъезда Кушнерова шеф сломался, Цеховский не сомневался. Это уже был не тот Радченко, которого он прежде боготворил, за которым мог следовать куда угодно. И чем более значимым становился Максим в собственных глазах, тем более немощным казался ему Алексей. По всем признакам настала пора менять вожака (хозяина холдинга), и внутренне он был к этому готов. Оставалось выбрать момент для удара.

Папку с компрометирующими документами он собирал более пяти лет. Сначала просто так, считая, что некоторые бумаги не стоит выбрасывать, потом по привычке и лишь три последних года с умыслом — кто знает, что может пригодиться? А потом Лида решила посоветоваться с Максимом по поводу развода…

…Еще со времен преддипломной практики их с Лидой связывала общая тайна.

Цеховский сразу понял, кто брал на вахте письма Радченко. Конечно же, она! Он догадался об этом, как только услышал, в чьей комнате их нашли. Девушка, которую обвинили в воровстве, училась с ним в одной группе, и он прекрасно знал, что телеграмма о болезни бабушки — фикция: однокурсница поехала домой готовиться к свадьбе, которая должна была состояться в ближайшие выходные. Так что не было у нее нужды завязывать новые знакомства и уж тем более воровать чужие письма!

В тот же вечер он вынудил Тишковскую во всем сознаться, но пожалел (бедняга, как и он, была далеко не красавицей) и Алексею ничего не рассказал. Когда же осенью он встретил чету Радченко в отделе кадров, то усмехнулся и подумал, что поступил тогда мудро и его осведомленность когда-нибудь пригодится. Во всяком случае, именно через Лиду он поначалу пытался сойтись с Алексеем, однако жена в этом семействе не имела на мужа никакого влияния. Они вообще жили каждый сам по себе, хотя несведущему человеку могли показаться идеальной парой: не ссорились, не выясняли отношений, не искали приключений на стороне, обращались друг к другу подчеркнуто вежливо. Кстати, жена Цеховского (Максим женился за два года до переезда Радченко в Москву) как ни старалась, так и не смогла найти общий язык с Лидой: разговорить ту можно было лишь подшофе. В Москве же она и вовсе общалась только с бутылкой, но Алексею до этого не было никакого дела.

«И как Лиде удалось его на себе женить? — задумывался иногда Максим. — Интриги?»

Зная историю с письмами, он был в этом уверен, и все же любопытно, как именно все произошло. И вот однажды вечером он услышал то, что его интересовало.

Как-то незадолго до Лидиной аварии он вынужден был заехать домой к Радченко: рано утром Алексей улетал по делам, а тут понадобилось срочно подписать важные документы. Дома оказалась лишь одна изрядно поддавшая хозяйка, которая и пригласила гостя посидеть за барной стойкой. Так как ему все равно нужно было дождаться хозяина, он забрался на высокий стул и приготовился выслушивать жалобы страдающей от алкоголизма женщины: такое иногда случалось. Пожалуй, он был единственным, с кем Лида изредка позволяла себе откровенничать. Ну а в тот вечер она и вовсе перестала себя контролировать — за полчаса выдала ему все тайны: как с помощью врачей имитировала беременность и выкидыш, как в итоге отвоевала Радченко у девушки по имени Тамара, как выручила ее история с абортом, на который решилась та девушка, потому что не любила Алексея по-настоящему.

Молча слушая пьяные излияния, Цеховский нет-нет да и ловил логические несоответствия. Особенно смущали две толстые пачки писем, которые он видел собственными глазами: нелюбимым столько не пишут. Выходило, неведомая Тамара любила Алексея, но Лиде удалось разрушить эту любовь, а теперь она лишь пыталась изложить ему собственное видение событий.

Даже в своей нескладной семейной жизни Лида винила Тамару: это она, стерва, разрушила в Алексее веру в светлые чувства, а он, пережив предательство, так и не смог больше никого полюбить. Как же ей горько было, когда в больнице после аварии, находясь в бессознательном состоянии, муж повторял в бреду не ее, Лиды, имя, а Тамары! А ведь неизвестно, выжил бы он или нет, если бы жена не настояла на его отправке в Москву!

Но чем больше хозяйка распалялась, тем меньше у Максима было к ней сочувствия: за что боролась, на то и напоролась! Если же говорить об Алексее, то к нему он вообще не испытывал ни капли сострадания: слабак, спасовал перед женскими интригами!

Между тем Лида окончательно записала его в союзники и ее понесло: оказалось, в том, что в их семье нет детей, виновата она, а не какие-то там последствия мужниных травм! И неизвестно, какие бы еще тайны открылись Максиму, если бы в квартире не появился наконец хозяин.

Несколько дней после этого Цеховский ходил сам не свой, прикидывая, как лучше распорядиться свалившейся на него информацией, а спустя неделю пьяная Лида села за руль машины и попала в аварию. В скором времени семья Радченко распалась: отправив жену в наркодиспансер, муж переехал за город и поручил Максиму передавать ей деньги. Возможно, это обстоятельство и поспособствовало тому, что Лида прониклась к нему полным доверием и решила поговорить о грядущем разводе…

…В тот день он повез ей очередную сумму денег от бывшего благоверного. Выпив с хозяйкой кофе, достал из внутреннего кармана конверт и попросил для приличия:

— Пересчитай.

— Зачем? Я знаю, там ровно пять тысяч баксов. — Лида небрежно отодвинула конверт и неожиданно объявила: — Я на развод собралась подавать… Может, подскажешь, как сохранить хоть часть такого содержания?

— Как жена при разводе ты можешь требовать гораздо большего, — машинально ответил он и… сам испугался дальнейшего хода своих мыслей: не подозревал, насколько четко сформировалось в подсознании желание завладеть холдингом.

«Вот он — долгожданный момент!» — пронзило его. Кровь в жилах тут же забурлила, прилила к голове, стало душно…

Каким-то невероятным усилием воли он заставил себя успокоиться и посоветовал Лиде не спешить с заявлением: ему надо все обдумать.

К следующему разговору Максим готовился больше месяца. Дождавшись, пока Алексей отправится в отпуск, он снова приехал на Тверскую и, разложив по полочкам права, о которых Лида и не подозревала, предложил помощь в разделе состояния Радченко. Небескорыстно, конечно, а взамен на половину причитающейся жене доли плюс управление акциями, которые удастся отсудить. Он почему-то не сомневался, что та с ходу одобрит его план. Но вышло наоборот.