«Проехали еще сто километров, прошел еще час, а кажется, целые сутки, — подумал Алексей. — Случись что с матерью — снова не успею проститься… Пусть Артем забирает Инку и вселяется в мой коттедж, а я куплю дом под Минском, стану курсировать в Москву и обратно к матери… Надо позвонить этому Ляхову, напомнить… Эх, уволил бы его ко всем чертям, если бы Цеховский не подписал контракт на три года… Смешно, даже дом подходящий не может найти!»

Пожив пару лет вдали от шумного города, Радченко стал убежденным противником урбанизации. Возможно, это объяснялось подсознательной памятью детства, возможно, стала сказываться усталость, но о возвращении в город он даже не думал. Потому и в Минске просил найти готовый для жизни дом не дальше десяти километров от кольцевой, желательно рядом с поселком, где жила мать Чернова: будет кому присмотреть.

«Минск, Минск… Кто мог подумать, что спустя столько лет я снова туда вернусь? В город, где когда-то рухнули мечты, где живет Тамара… Карма, что ли, у меня такая — возвращаться туда и к тем, кто принес мне одни разочарования? Ерунда! — отбросил он плохие мысли. — Я должен быть ближе к единственному родному мне человеку!»

…Подъехав глубокой ночью к своему дому, Алексей заметил в окнах кабинета свет и решил, что Артем сидит в Интернете. Не ошибся. Кушнеров действительно был занят напряженной работой: пристально всматривался в монитор компьютера, щелкал мышкой, затем передвигался к открытому ноутбуку. Даже появившегося в дверях друга он заметил не сразу.

— Что-то случилось? — поздоровался Алексей.

Машинально ответив на рукопожатие, Артем снова развернулся к компьютерам и зарылся пятерней в волосы.

— Что случилось? — повторил вопрос Радченко.

— Кажется, нас обокрали…

— Кажется или обокрали?

— Обокрали… Гады!

Как оказалось, десятого вечером в подъезде дома неизвестные избили Цеховского и похитили сумку с компьютером. Водитель, по совместительству бодигард, всегда провожал его только до дверей подъезда: дом элитный, охранники, видеонаблюдение. О судьбе генерального директора забеспокоились в половине одиннадцатого утра в пятницу. Не дождавшийся хозяина водитель поинтересовался о шефе у охраны, узнал о нападении, о том, в какую больницу отвезли Максима Леонидовича, и позвонил Дуброву.

Николай тут же бросился к Цеховскому, но к бальному его не пропустили: состояние травмированного требовало покоя. Удар по голове, несколько швов, легкое сотрясение. Слава Богу, кости целы, но пациента лучше не волновать — гипертоник.

Выслушав заведующего, Дубров с помощниками тут же отправился в райотдел милиции, однако ничего нового не узнал: следователя к Цеховскому в тот день тоже не пустили.

Вернувшемуся той же ночью Кушнерову пришлось срочно возглавить оставшийся без руководителя холдинг. Радченко решили ничего не сообщать: зачем терзать его очередными неприятностями? Субботу и воскресенье Артем посвятил строящемуся дому: архитектору, дизайнерам, словом, всем тем, на кого постоянно не хватало времени. В придачу ко всему пришлось посетить два мебельных салона. Намотавшись за день, он так уставал, что даже не включал по вечерам компьютер, без которого, казалось, не мог существовать.

В понедельник утром Кушнеров провел планерку, потом занялся текучкой, от которой давно отвык, так что просмотр банковских счетов пришлось отложить на вечер: из-за разницы часовых поясов это было вполне допустимо. И вот здесь его ждал большой сюрприз: в пятницу с одного из них ушла впечатляющая сумма с шестью нулями, но почему-то не в Италию, заводу — изготовителю оборудования для макаронной фабрики, а в Доминиканскую Республику.

Разрешение на перевод денег Цеховский получил четвертого, накануне их отъезда в Альпы: итальянцы настоятельно просили оплатить заказ сразу после рождественских каникул. По указанию Радченко Кушнеров оставил Максиму бланк закодированного письма на диске: никаких адресов, телефонов, только электронный адрес, куда и надлежало отправить письмо с банковскими реквизитами получателя и суммой. Присутствовало там и кодовое слово для Крюкова, подтверждавшее, что послание готовил сам Кушнеров.

Восьмого января Максим позвонил на мобильный Артему (именно в тот момент, когда все вернулись с кладбища и садились за поминальный стол) и сказал, что заявка на перевод должна уйти не позднее пятницы.

«Что же он еще говорил? — напряг память Артем. — “Примите мои соболезнования… Все мы там будем…” Дальше речь шла о платеже… Когда я сказал, что в пятницу сам появлюсь в Москве, он разволновался: мол, итальянцы — ребята нервные, если возникнет задержка хоть на день, сразу начнут накручивать проценты. Попросил предупредить своих в Нью-Йорке, чтобы платеж не задерживали, что я и сделал… Заявка датирована четвергом… Но почему в Доминиканскую Республику? Итальянцы изменили реквизиты и решили уйти от налогов? Бред… Что же тогда? Ошибка? Маловероятно… Ничего не понимаю!»

Тщательно все перепроверив, он тут же связался с Нью-Йорком. Да, там знали о переводе, но так как Артем Михайлович лично предупредил о грядущем списании крупной суммы денег и даже продиктовал кодовую комбинацию цифр, Крюков подтвердил банку платежное поручение. Утром банк сделал платеж, а во второй половине дня отправил клиенту отчет об операции.

Несмотря на поздний час, Артем тут же позвонил в больницу к Цеховскому, справился о здоровье и задал главный вопрос: отправил ли он платежное поручение? Ответ был отрицательный. Максим собирался сделать это в пятницу утром. Зашифрованный диск остался в сумке с компьютером, которую украли в момент нападения.

«А что случилось?» — осведомился он.

«Ничего», — машинально успокоил Кушнеров, хотя в груди похолодело…

Дело о нападении — на первый взгляд казалось, что его совершили мелкие хулиганы — принимало другой оборот. Это безупречно спланированная акция. Его догадки подтвердил срочно примчавшийся за город Дубров: основная версия следствия такая же — нападение с целью завладения компьютером.

«Или диском?» — мысленно уточнил Кушнеров. Подозревать Крюкова и обвинять людей в Нью-Йорке было не в чем: они четко выполнили инструкции шефа, который так гордился своей системой защиты капиталов.

Но каким образом в охраняемый подъезд элитного дома попали бандиты?..

— …Почему он потащил диск с собой, а не оставил в офисе? — метался Артем по кабинету.

— Может, подслушивали? — угрюмо предположил Алексей: похоже, черная полоса никак не торопилась стать белой. — Почему ты не посоветовался со мной?

— Конечно, самое время было советоваться, когда ты сидел за поминальным столом! Цеховский как чувствовал, когда надо позвонить. А вдруг он инсценировал покушение?

— Кто-кто, но только не Максим! У него прыщик вскочит — он сразу к врачам мчится, а здесь удар по голове.

— У-у-у! — взвыл Кушнеров и вдруг объявил: — Завтра лечу в Нью-Йорк.

— Никуда ты не полетишь, не пори чепухи! — повысил голос Радченко. — Ты сказал, что оставил вместо себя толковых людей? Вот и пускай копают, добиваются расследования от банка! Сегодня какое число? Шестнадцатое? Вернее, уже семнадцатое… Да за это время деньги могли несколько раз вокруг земного шара обернуться! Лучше подумай, кто кроме меня и Крюкова знал, что ты оставил Максиму диск?.. И волосы на голове оставь в покое: моей вины здесь не меньше, чем твоей, — я дал тебе такое указание! Сто процентов, нападение планировалось заранее! И совершил его тот же человек, который хотел развалить холдинг!

— Что к чему на диске, простой смертный вряд ли догадался бы… — словно не слыша его, пробормотал Кушнеров. — Он не смог бы быстро раскрыть и изменить файл… Точно! Им требовалось время, чтобы снять пароль… Заявка ушла в четверг… Приблизительно в то же время, когда Цеховский лежал без сознания между этажами на лестнице… Нет, невозможно… Только если знать пароль… Но как?!

— Думай, — кратко ответил Алексей.